Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна

— Чтобы остаться магом? — с непонятной горечью спросил принц.

— Чтобы остаться живым.

— А…а. Ну да. Истощение. А почему ты такой? Бодрый?

— Я уже давно не строю контуры внутри тела и не пользуюсь своей силой. Ее очень мало, хватит только воздух бросить. Смысл заводиться?

— Перстень Эшери? — как-то сразу догадался принц.

— Он самый. Как раз хватило.

Рами помолчал. Сказать, что ему было плохо — не сказать ничего. Он был наполовину мертв и вполне искренне жалел, что лишь наполовину.

— Как думаешь, у него… был шанс?

— Хочу надеяться, — ответил Марк, усаживаясь рядом. — Был бы это кто другой, я бы и скорлупы от яйца не поставил на то, что он мог выжить, но Ри… Он мог.

— Мы его будем искать?

— Обязательно. Как только океан немного успокоится. Мы будем его искать, пока не найдем. Или пока не выясним точно, что поиски бессмысленны.

— И вы исскали его еще месссяц, — прошипел змей, — пока в столице не закончился траур по маршалу Монтрезу. — Что ж, не худшшший способ удрать от ссветских обяссссанностей…

— У него даже могила есть? — шевельнул бровью Рами.

— Ага. Шшшикарный кенотаф. С золотой надписью на белом мраморе: "Где б ты сейчас ни был, там страшно весело…"

Рами не выдержал и прыснул. Это было, действительно, смешно.

— Кто автор? Погоди, дай сам догадаюсь. Шаари слишком положительный для таких тупых приколов, Маркиз никуда не уходил. Волк — отравитель, при его профессии хочешь — не хочешь, а к смерти будешь относится серьезно. Келли… точно не она. Данкен! Его секретарь.

— Ссс логикой у тебя порядок… — змей снова свернулся кольцами и положил голову на пол.

— У тебя есть хоть какие-нибудь идеи? Как можно ээээ… сделать из тебя человека?

— Если не получилось не только у богов, но даже у храма, что могу сделать я, — философски спросил запертый в подвале император, — кстати, будешь в Румоне — спроси у короля. Может, он знает…

Глава 64. Плохая мать и идеальная жена

Я — отвратительная мать! Моя дочка сделала без меня первый шаг — я в это время лечила бронхит жены коменданта. Без меня она сказала первое слово — я обрабатывала ожоги и накладывала лубки пострадавшим от Каванараги… а потом снова лечила бронхиты, трахеиты и даже одно, зато двухстороннее воспаление легких — какое счастье, что захватила с собой кучу антибиотиков!

Чему удивляться, что первое слово Эжени было не "мама" а "Лёля". Надо так понимать — Йолли. Подруга возилась с моей дочкой больше, чем я. И стандартная отмазка: "Ах, у меня так много работы" тут не проходила. Можно подумать, у принцессы обязанностей меньше, чем у рядового лекаря! Нет, я просто плохая мать.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы сидеть над уснувшей, наконец, дочкой и тихо умиляться, я, так же тихо (скинув туфли) кралась по коридору на веранду, чтобы подслушать, о чем секретничают мой муж и принц.

Потому что жить в доме с таким Марком становилось невыносимо.

— … И потом он мне сказал, что я должен кое-что тебе передать, — принц сидел на перилах, болтая ногами в воздухе, а руку в антимагическом браслете уложил поперек коленей. Похоже, эта дрянь была жутко тяжелая. Садист в короне, у парня же кости деформируются, он ведь сейчас интенсивно растет!

Вообще, методы воспитания у Его Величества какие-то чересчур радикальные. То заклятье немоты на сына наложит сроком на несколько недель, то антимагический браслет нацепит. Что дальше? Лонгери?

— Что же это такое было? — Марк привычно валялся на Воздухе, в полурастегнутой рубашке и босой, зато с ножом у бедра и карандашом за ухом.

— Пословица, — Рами выглядел немного смущенным.

Марк поднял брови, безмолвно подбадривая его.

— Только он сказал, что я должен ее тебе передать, когда ты будешь "в чернейшем отчаянии…" А я вот все смотрю на тебя и думаю — пора уже или нет. Как-то, сдается мне, с отчаянием у тебя не срослось.

Марк фыркнул:

— Точно подмечено, мой принц. Рвать волосы и кататься по полу не обучен, я солдат, а не истеричка. Так что давай, колись. Хуже уже не будет. А вот лучше — вполне возможно.

— Любовь открывает двери в ад, — выговорил, наконец, Рами. — Просто пословица, ничего особенного, ее все знают. И я не понимаю к чему это, Марк? Для того, чтобы сделать тебе еще больнее? Или мне? Он сказал, что я буду нести оба мешка: вот, я лишился дара, неизвестно на сколько и выполнил условие, а все равно ничего не меняется.

И тут я себе не поверила и чуть не выдала свое присутствие! Марк — улыбнулся. Криво, косо, невесело, но по-настоящему. В первый раз с той трижды клятой экспедиции.

— Давай руку…

С тихим металлическим стуком браслет развалился на две половины.

— Ни фига себе! — выдохнул непосредственный принц, — научишь?

— Математику дотяни до нужного уровня — научу. Умение полезное. Я тебе потом покажу, как замаскировать, чтобы не видно было, что расстегнут. И на магическом плане — тоже.

— Слушай, а почему…

— Потому, — оборвал его Марк, — не все должно быть сказано вслух. Додумывать мысль до конца — это очень полезная привычка, а вот озвучивать ее… не всегда стоит.

Марк потянулся к мальчику и легонько потрепал его по плечу:

— Не бери на себя слишком много, мой принц. На Выборе тебе об этом довольно прозрачно намекнули, не находишь? У тебя та же проблема, что и у его величества — стремление все решить, всех защитить и всем построить счастье. Попробуй покрутить в голове мысль, что за свою жизнь каждый отвечает сам. Я снял с тебя браслет не потому, что наказали тебя неправильно. Хотя, на мой взгляд — наказывать тебя было не за что. Стремление быть рядом с другом, чтобы прикрыть в случае опасности, самая естественная вещь на свете. И — неплохая вещь.

Он снова улыбнулся, так же криво, но уж почти весело:

— Просто я тебе верю, малыш. Ты достаточно разумен, чтобы не играть с огнем, а использовать его по прямому назначению. Да и — вреден браслет в твоем возрасте на такой долгий срок. А отец, — Марк опять поймал на взлете незаданный вопрос, — не маг. Многих вещей он не понимает и никогда не поймет, смирись с этим. Позволь ему быть несовершенным. Это ведь не делает его хуже, правда?

— Думаешь, он сможет снова превратиться?

— Думаю, когда на Хатроке все немного придет в норму, люди устроятся на зиму — нужно Руслана в Аверсум вытащить. На несколько дней.

— А какая связь? — подскочил на перилах принц.

— Оборот где начинается?

— Ты думаешь?..

— Практически — уверен. В голове у него замкнуло. В это мне поверить гораздо легче, чем в месть богов. Существо могущественное и, практически, бессмертное просто не может быть таким мелочным. Предпосылок для этого нет. А замыкания в голове хорошие специалисты — мозгоправы прекрасно размыкают, это их работа.

— То есть, задание Короны я провалил? — весело спросил Рами.

— Уболтать меня принять Регентство? Разумеется, провалил, малыш. Только не расстраивайся, у тебя с самого начала не было шансов. Есть корабли, не созданные для большой воды. Есть люди, не созданные для большой власти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Принц фыркнул:

— Ну да… Скажи честно, для тебя все эти игры с коронами — слишком мелко и неинтересно?

— Есть такое, — не стал спорить Марк, — давай-ка, мой принц, иди спать. Пора уже. А мне нужно подумать.

— Об…

— Обо всем. И обо всем остальном тоже. Спокойной ночи, малыш.

Я метнулась в ближайшую дверь, быстрее лани, чтобы будущий император, не дай Небо, не застукал меня за таким малопочтенным делом, как подслушивание.

Принц прошлепал босыми ногами по коридору и нырнул в свою спальню. Я перевела дух. И услышала негромкое:

— Маргарита…

Кто бы сомневался! Было бы странно, не засеки он меня еще на дальних подступах.