Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге - Юрий Жук

Прибыв в столицу «Красного Урала» 19 июня 1918 года, она узнаёт, что для принятия окончательного решения по её вопросу Уральским Областным Советом был сделан запрос в Москву, и для получения ответа центральных властей потребуется некоторое время. Кроме того, она также узнает, что на основании ходатайства Сербского посланника М. Сполайковича Заместитель Наркома Иностранных Дел Л. М. Карахан дал своё разрешение на её проезд из Екатеринбурга в Петроград, о чём соответствующими телеграммами уведомил руководство Уральского Областного Совета и Петроградской Трудовой Коммуны.

Получив необходимые документы Наркоминдела, М. Сполайкович немедленно командирует в Екатеринбург специальный вагон, в котором для сопровождения в пути Королевны Сербской Елены Петровны направляются следующие представители Сербской Миссии:

• Майор Жарко Константинович Мичич – Помощник Военного атташе Сербской Миссии в Москве;

• Фельдфебель Милан Божичич – писарь штаба 1-й Сербской дивизии, состоящий на службе в Сербской Миссии в Москве;

• Рядовой Георг Абрамович – Военнослужащий, состоящий на службе в Сербской Миссии в Москве;

• Сергей Николаевич Смирнов – Секретарь Сербской Миссии в Москве, инженер путей сообщения, Управляющий делами Князя Иоанна Константиновича и Княгини Елены Петровны.

Ожидая Сербскую Миссию, Княгиня Елена Петровна посещает Консульство Великобритании, где знакомится с госпожой Флорой Ивановной Риббул, английской Сестрой Милосердия Военного Времени, оказавшейся в Екатеринбурге в силу обстоятельств.

Между тем, 21 июня 1918 года в помещение Напольной школы явились представители Алапаевского Совдепа, которые объявили проживающим в ней узникам, что из Перми «бежал» Великий Князь Михаил Александрович, ввиду чего за ними всеми будет установлен строгий контроль. С этого дня в их жизни наступили резкие перемены: прогулки были прекращены, доставка провизии была ограничена до крайности, а вдобавок к этому прибавились чуть ли не ежедневно проводимые обыски. Кроме того, отношение к «бывшим великим князьям» со стороны стражи сделалось грубым и резким. А чтобы режим их содержания ещё более походил на тюремный, у всех алапаевских узников были отобраны наличные деньги.

В качестве же дополнительной меры усиления режима выехать из Алапаевска было приказано лакеям Князя Константина Константиновича – Ивану и Князя В. П. Палея – Чеславу Крюковскому. Помимо них была также удалена одна из Крестовых Сестер Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны – Екатерина Петровна Янышева. Исключение же составили камердинер Великого Князя Сергея Михайловича – Фёдор Михайлович Ремез и Крестовая Сестра Варвара Яковлева, категорически отказавшиеся покинуть в трудную минуту близких им людей.

Проезжая через Екатеринбург, некоторые из этих слуг сообщали о случившемся Княгине Елене Петровне, что, в свою очередь, заставляет её пересмотреть прежнее решение и отказаться от поездки в Петроград, поскольку она понимает, что в данной ситуации ей просто необходимо находиться рядом с супругом, чтобы разделить с ним все выпавшие на его долю удары судьбы.

Посему она посещает Председателя Президиума Уральского Областного Совета А. Г. Белобородова и выдаёт ему расписку в том, что её желание вновь воссоединиться со своим мужем является исключительно добровольным и принято без какого-либо нажима со стороны уральских властей. [640]

В ожидании решения по своему вопросу, а также приезда представителей Сербской Миссии, она продолжает оставаться в Екатеринбурге, проживая в так называемой «Атамановской гостинице». [641]

Прибыв в Екатеринбург утром 4 июля 1917 года, С. Н. Смирнов и Ж. К. Мичич направляются к Княгине Елене Петровне, в ходе встречи с которой узнают об изменениях в её планах. Тогда и было решено направить одного из представителей Миссии в Алапаевск в качестве сопровождающего Княгини Елены Петровны, а остальным, дожидаясь его возвращения назад, оформить за это время в Уральском Областном Совете соответствующие документы, необходимые для возвращения в Петроград.

Для решения вопроса о выезде Княгини Елены Петровны в Алапаевск С. Н. Смирнов и Ж. К. Мичич 5 июля 1918 г. посетили А. Г. Белобородова, который, к их немалому удивлению, заявил, что Княгиня Елена Петровна уже как несколько дней самостоятельно выехала туда. Узнав же от С. Н. Смирнова, что Княгиня Елена Петровна до сих пор находится в Екатеринбурге, он попытался изобразить на своём лице немалое удивление. При этом А. Г. Белобородов откровенно врал, говоря, что не получал никакой телеграммы за подписью Л. М. Карахана. И тем не менее, бумага с разрешением на поездку Елены Петровны в Алапаевск была всё же выдана.

В тот же день С. Н. Смирнов пришёл на вокзал для оформления проездных документов, однако добыть их ему так и не удалось, поскольку Комендант станции усомнился в подлинности разрешения, после чего оно было изъято и передано Военному комиссару ст. «Екатеринбург I». Поводом к этому действию со стороны железнодорожных властей послужило то обстоятельство, что имевшаяся на документе подпись А. Г. Белобородова представляла собой не его личный автограф, а лишь факсимильный оттиск такового.

В первой половине дня 6 июля 1918 года С. Н. Смирнов направился в гостиницу, где проживала Княгиня Елена Петровна, но там её не застал, так как несколькими часами ранее она была приглашена в УОЧК для дачи показаний и препровождена туда членом её коллегии М. А. Медведевым (Кудриным).

Однако вскоре она вернулась и рассказала, что во время произведённого устного допроса, чекисты более интересовались не сколько её персоной, сколько приездом представителей Сербской Миссии, пытаясь выведать у неё «подлинную» их цель приезда в Екатеринбург.

Ближе к середине дня С. Н. Смирнов всё же получил от секретаря А. Г. Белобородова В. В. Мутных новое разрешение, имевшее уже собственноручную подпись Председателя Областного Совета.

В этот же день Княгиня Елена Петровна перебралась из гостиницы в вагон Сербской Миссии, наивно полагая, что там она сможет находиться под защитой дипломатической неприкосновенности её представителей.

Желая иметь у себя документ, отобранный накануне, Княгиня Елена Петровна (имея на руках выданный вновь) посылает С. Н. Смирнова за проездными документами. Однако и новое разрешение Областного Совета было изъято Военным комиссаром станции, который в данном случае даже не пожелал прокомментировать причину происходящего. Ведя себя крайне надменно и несдержанно, он потребовал личной явки Княгини, которая в силу сложившихся обстоятельств была вынуждена подчиниться этой нелепой комиссарской прихоти.