Ветер над яром (сборник) - Павел Амнуэль

Собирая все это, мужчина не без ехидства заметил:

— Видишь, даже чемодан не в состоянии переварить этот информационный винегрет. А уж чья-либо голова — тем паче.

— Винегрет… Это все подобрано по порядку, здесь самое нужное.

— Ты считаешь, что по порядку! — воскликнул он. — “Занимательная астрономия”, “Жизнь на морском шельфе”, “Введение в физику элементарных частиц”, “Анатомия” для десятого класса, выписка из Шелтона по правильному питанию. А зачем вот это учение о чакрах с сексуальным уклоном? Или жемчужина коллекции — брошюрка из серии “Библиотечка солдата и матроса” пятьдесят второго года издания “Что такое полярное сияние?”

— Ты не видишь тут порядка? Я же тебе рассказывала. Ты совсем ничего не понял?

— Я не понял, зачем я должен тащить это за шестьсот километров?

Резонный вопрос. Однако задать его стоило несколькими днями раньше.

Вот ведь ситуация. Она работала в научно-популярном журнале, он пописывал научно-популярные статейки. Она пробивала для него бреши в могучих редакционных бастионах. Ну, а он, соответственно, мнил себя весьма талантливым и, наезжая в столицу, неизменно останавливался у нее, где с аппетитом завтракал, ужинал и жаловался на свою нетворческую инженерную стезю. И вот в этот очередной приезд она проговорилась, что намерена побывать в одной географической точке, находящейся в восьмидесяти километрах от его областного центра, и он сам, без принуждения или намека по-рыцарски вызвался сопроводить ее. А отправившись, нервничал по пустякам, причем нарастающее раздражение его не имело конкретной причины. А все дело было в том, что интуитивно он немного догадывался, зачем она едет в эту самую географическую точку.

Она посмотрела, как он торопливо запихал последний лист бумаги в “дипломат”, и улыбнулась. Ни унылая купейная обстановка со случайными спутниками, ни раздраженность “рыцаря-хранителя” ее не задевали. Так бывает, когда человек задумался, увлекся, зациклился на чем-то очень важном для себя. Единственно важном.

— Значит, ты все-таки не поверил. Значит, ты считаешь, что я не могу иметь собственный, нетрадиционный взгляд?

— Новая терминология, извини, еще не новый взгляд. К примеру, общественную гегелевскую триаду “тезис — антитезис — синтез” ты переиначила по-своему: “отец — мать — ребенок”, но суть-то прежняя. И с остальным так же.

Женщина пробудилась от своей рассеянной и какой-то напускной задумчивости и заговорила торопливо и страстно. Сразу стало видно, какой она может быть энергичной и целеустремленной.

— Не терминология, нет! Неужели ты не видишь, что здесь подразумевается единоутробная связь живого и неживого? Что родственные триады можно отыскать повсюду? Это фундаментальный закон Вселенной, который можно выразить в строгих формулах! Да не мне тебе это объяснять. Основной закон Космоса, его первопричина — это любовь. Давно пора кончать с фантазиями о человеке, независимом от человечества. В моих книжках только элементарные знания, но их вполне достаточно, чтобы разглядеть общие закономерности, надо только захотеть. Ты только посмотри на человека: две поднятые руки — это штепсель, включенный в Космос, как в розетку, а две ноги — заземление. И через каждого человека течет энергия, космическая энергия! И космическая информация. Надо только научиться их использовать. И тогда можно обходиться практически без сна, работать не уставая. Да что там, жить без болезней лет до ста пятидесяти, летать в пространстве и времени! Это же третий путь, как они говорят.

— Кто “они”? — с привычным хладнокровием прервал он ее риторику.

— Те, кто отправился по пути самосознания и самосовершенствования. Те, кто ставит грандиозный эксперимент во имя нашего общего блага… Их путь… Послушай. Взорвать себя вместе с планетой — одна реальная и страшная возможность. Жить, балансируя на грани и попутно отравляя природу, пока она не взбунтуется — вторая. А есть третья, истинно разумная возможность — поиск всеобщей гармонии…

— По-моему, ты слишком нервничаешь.

— Да, — согласилась она. — Но я уже совершенно спокойна. — И она напевно произнесла: — Структурированная вода, питание, точечный массаж и психорегуляция.

Фраза эта, по-видимому имевшая смысл мнемонического заклинания, почему-то не понравилась мужчине.

— Вода… Структурированная! В какую ерунду, в конце концов, ты веришь. От переливания из пустого в порожнее живой воды не получишь. В разгул НТР ее вообще не бывает, только мертвая. Ты же работаешь в научно-популярном, извини, издании!

— А ты разве не читал, что в природе действует принцип самоорганизации? Но я не хочу тебя переубеждать. Все подтверждения моим идеям ты получишь там, куда мы сейчас едем. Я тебя немножко обманула: эта поездка больше нужна тебе, а не мне.

В короткой паузе чугунный стук колес сделался громче и отчетливее. Она молчала с тем особым горделиво-независимым видом, который бывает у женщины, мужу которой присвоили, скажем, Нобелевскую премию. А у собеседника физиономия стала как у этого мужа-лауреата, когда он впервые услышал от жены: “Наша премия…”

Попутчики в разговоре не участвовали, и непонятно было, слышат ли они его. Старость и юность — два противоположных возраста, объединенные, однако, общим свойством — самодостаточностью. Творящееся внутри зачастую важнее окружающего. Одни предпочитают обитать в вымышленном прошлом, другие — в вымышленном будущем, и тем удивительнее, что когда мужчина в ответ на откровение женщины произнес обиженно: “Пойду-ка я лучше покурю”, девушка поднялась и молча вышла за ним.

Тамбур — это своеобразное чистилище для грешников-безбилетчиков: пропустили в вагон — в раю, выдворили обратно на перрон — как в ад.

Мужчина закурил, девушка тоже достала сигарету и спросила безо всякого любопытства:

— Что такое структурированная вода?

— Так, глупости. Наивные люди полагают, что если воду из крана пустить через спиральную трубку, якобы заряженную экстрасенсом, то вода становится какой-то сверхактивной. А вам-то зачем?

— Понятно…

Что ей стало понятным — загадка. И еще одна: что творится в таких вот юных кучерявых головах и почему? Обыкновенная девушка, все они похожи, как бабочки. Хотя у этой было нечто особенное — пояс. Роскошный широкий кожаный пояс с немыслимой золоченой пряжкой ювелирной работы, резной, с цветными вставками, с боков увешанный гранеными стекляшками-алмазами. В замкнутом пространстве тамбура пояс смотрелся словно корона. Королевская корона рожками вниз на узких бедрах. Уникальная вещица, за которую не грех отдать и четыре техникумовских стипендии, а взамен хоть на короткое время обрести ощущение непохожести на других. Но о чем говорить с этим юным созданием?