Знак Потрошителя - Диана Удовиченко

– Кажется, я задремал, Уотсон, – по-английски произнес он. – Что мы здесь делаем? Играем в медиумов? Вы же знаете: я не верю в загробный мир.

Вот это да, подумал Сенкевич. Дух убитой вызвать не удалось, зато получилось вызвать дух Холмса, который просто очнулся от спячки в собственном теле!

– А это кто? – спокойно спросил сыщик, указывая в угол лаборатории, куда едва доходил свет свечей. – Уотсон, не хочу ставить под сомнение ход вашего эксперимента, но вы уверены, что все идет по плану?..

Сенкевич смотрел на светящиеся пятна, которые одно за другим выступали на стенах. Они стали приближаться, постепенно оформляясь в человеческие фигуры. Мэри Энн Николз, распяленный в немом крике рот которой был полон червей. Смуглянка Энн в платье, пропитанном кровью. И еще две какие-то женщины, лиц которых Сенкевич не узнавал.

Призраки подступали к ним, протягивая руки – то ли умоляя о помощи, то ли угрожая расправой.

– Если не ошибаюсь, Уотсон, это духи жертв, – невозмутимо заметил Шерлок Холмс. – Что они здесь делают, хотел бы я знать?

Настя зажала рот рукой, чтобы подавить рвущийся наружу визг. Сенкевич судорожно пытался сообразить, что же он сделал не так.

– Посмотрите, Уотсон… – сказал Холмс, доставая револьвер. – Теперь появились и другие.

Комната наполнялась тенями. Среди них были мужчины и женщины, старые и молодые. От них веяло могильным холодом и запахом разложения. Призраки понеслись вокруг стола в молчаливом хороводе.

– Что вы там говорили про окно в мир мертвых, Уотсон? – спросил Холмс. – Самое время его закрыть, полагаю.

Плеч Сенкевича коснулись ледяные ладони, трупная вонь сделалась невыносимой. Один из призраков, пожилой мужчина с вытянутым лицом, простонал:

– Убийца…

– Так все же вы убийца, Уотсон? – хладнокровно осведомился Холмс. – У нас еще гости. Я вижу солдат в мундирах афганской кампании… А вон там – три пожилые леди. Их вы тоже убили?

– Неудачные операции в молодости, у каждого врача есть свое кладбище, – смущенно признался Сенкевич.

– Так может, сделаете что-нибудь? – спросил Холмс, наблюдая за белым, расчерченным кровавыми полосами, тонким силуэтом, который завис прямо над столом. – Полагаю, револьвер против нетелесных сущностей бессилен.

Сенкевич схватил со стола стрелку, изо всех сил шарахнул ее об пол. Мелкие осколки фарфора брызнули в стороны. Он подбежал к крошечному подвальному оконцу, выходившему во двор, распахнул его:

– Изыдите!

Повеяло ночной свежестью. Призраки с тихим воем вереницей потянулись к окну, вылетели в него и растворились в темноте.

– Отлично сработано, – облегченно выдохнул Шерлок Холмс, – как хотите, Уотсон, а я предпочитаю иметь дело с любыми ворами, мошенниками, убийцами – лишь бы они были живыми.

Сенкевич без сил опустился на стул. Ноги дрожали. Он не особенно испугался демонов в средневековой Германии, ничуть не волновался, столкнувшись с инопланетянами в будущем, и даже уродливые духи Японии его не страшили. Но в призраках умерших людей было что-то особенно жуткое. Напоминание о том, что каждый смертен. Очень не хотелось думать, что он сам превратится в такое бесплотное, пугающее существо. Лучше бы уж в нефть да с концами, подумал он, вспомнив какую-то давно прочитанную книгу.

– Уотсон, а как вы думаете, почему эта милая леди нас не покинула? – спросил Шерлок Холмс, указывая на потолок.

Над столом по-прежнему парила тонкая фигура. Сенкевич присмотрелся: эта девушка была ему незнакома. Точно не из жертв Потрошителя, но и не из неудачливых пациентов доктора Уотсона. Выходило, остались два вызванных духа – неизвестная девица и сам Шерлок Холмс.

– Так что произошло? – настаивал сыщик. – Вы приглашали Мэри Энн Николз. Она явилась, но была неразговорчива и, мягко говоря, недоброжелательна, да еще и с большой компанией друзей. Но при чем тут эта милая особа?

Сенкевич пожал плечами, поднялся, включил электрический свет, надеясь, что призрак спохватится и поспешит убраться в форточку. Но упорная дева не сдавалась. Она лишь слегка поблекла, будто вылиняла, и покачивалась над столом, сохраняя на лице плаксивое выражение. На девушке не было ничего, кроме белой рубахи, изрезанной и покрытой пятнами крови. Длинные черные волосы слиплись в ржавые сосульки. Красивое лицо покрывали глубокие порезы. На шее болталось какое-то странное украшение, напоминавшее пожухший похоронный венок. Скорее всего, это он и был.

– Поговорите с ней, Уотсон, – предложил Холмс. – Возможно, она явилась не просто так.

Сенкевич припомнил инструкции Аллана Кардека[4] и обратился к призраку:

– Добрый вечер. Спасибо, что ответили на зов. Как вас зовут?

Девушка молча обратила на него взгляд больших, глубоких черных глаз, из которых катились слезы.

– Как к вам обращаться? – снова попробовал Сенкевич.

Опять молчание.

Зато Шерлок Холмс вдруг задремал, а когда очнулся – на друзей смотрел капитан Платонов. Он изумленно воззрился на призрака и спросил:

– Я что-нибудь пропустил?

– Не спрашивай, – отмахнулся Сенкевич.

Он попробовал еще несколько раз заговорить с покойницей – тщетно. Та продолжала болтаться в воздухе, заливаясь слезами и издавая заунывные едва слышные стоны. Сенкевичу надоело.

– Идемте отсюда, – предложил он. – Может, она сама того… развеется.

Но призрак развеиваться не собирался. Едва люди встали из-за стола и двинулись к лестнице, белое облачко полетело за ними. Сенкевич досадливо отмахнулся – девушка прянула назад. Дверь захлопнулась, Настя с облегчением выдохнула:

– Отделались…

Не тут-то было: упорная девица просочилась сквозь дверь и теперь маячила перед лицом Платонова.

– Уйми ее, а? – почти жалобно попросил Дан. – На фото из протокола места преступления похожа.

Сенкевич развел руками.

– Тогда забирай ее себе, – рассердилась Настя. – Как я понимаю, она теперь тут жить собирается. Вот пусть будет в твоей комнате. Я не намерена возле своей кровати такое уродство терпеть.

Призрак обиженно заныл.

– Место! – Настя указала на Сенкевича. – Он твой хозяин, поняла? И не вздумай ко мне липнуть: солью посыплю. Или молитву прочту. Что-нибудь да сработает.

Прозрачная девушка облетела Сенкевича и спряталась за его спину. Ситуация все больше напоминала рассказ Уайльда «Кентервильское привидение».

Настя подхватила под руку Дана и, победно шурша юбками, зашагала по коридору в спальню. Сенкевич обернулся: сущность висела за спиной, мирно колыхаясь, как простыня на веревке.

Он прошел в свою комнату, улегся на кровать – девица зависла над ним.

– Ну и чего тебе надо? – уныло спросил Сенкевич. – Может, наедине скажешь?

В ответ несчастная снова пустила слезу. Пришлось поднять все, что было в памяти доктора Уотсона, чтобы определить, чего хотят призраки. Не найдя никакой определенной информации, Сенкевич встал, бесцеремонно прошел сквозь девушку, взял со стола «Книгу Духов» Кардека и погрузился в чтение.

В итоге, просмотрев половину фолианта, Сенкевич обогатился множеством знаний. Оказалось, призраки, вызванные в мир живых, могут отказываться уйти по нескольким причинам. Первое – они хотят мести, чаще всего своим убийцам или их потомкам. Второе – просят, чтобы нашли их тело, если оно не было похоронено по обряду религии. Третье – при жизни не было исполнено какое-то их очень важное желание. Тогда надо узнать, чего хочет призрак, исполнить это, и дух уйдет. Четвертое – могло не быть выполнено предназначение человека в мире, и это не дает его душе покоя. Пятое – призрак хочет помочь кому-то из живых или даже спасти его. Шестое – дух не знает, что он мертв, хочет быть в мире живых. Как доказать покойнику, что он покойник, в книге не разъяснялось. И наконец, седьмое, что больше всего разозлило Сенкевича: призрак остается среди живых, просто потому что ему так хочется.

Выходило, девица могла застрять здесь по куче причин или даже без них. И выяснить, что ей нужно, пока не удавалось. Еще в «Книге Духов» содержалось предупреждение о том, что призраки могут быть враждебны и некоторые, самые сильные, даже обладают способностью наносить физический ущерб людям. Описывались леденящие кровь случаи убийств, совершенных призраками.

Спать в такой компании как-то не улыбалось. Особенно учитывая, что девушка висела прямо над кроватью.

– Леди, вы не могли бы перейти в угол? – отменно вежливо попросил Сенкевич. – Там есть удобное кресло. Впрочем, вам… ну да. Вы не возражаете?

Белое облачко тихо откочевало в сторону кресла. Уже лучше, с облегчением подумал Сенкевич. Зажег свечи, выключил электричество и улегся. Попытался уснуть, но присутствие призрака все равно как-то нервировало. Тем более что девица, лишенная внимания, тут же начала тихо подвывать и страдальчески постанывать.