Источник правды - Тора Лаанд

мы продолжили идти дальше. Эва отпила из стакана, и до нее словно не сразу дошли мои слова о ее игре. Спустя время ее милое личико покрылось красным цветом. Я не могу оторвать от нее глаз, это слишком мило, внутри даже что-то азартное просыпается.

— Про подругу и мою семью ты все уже знаешь, — она будто это нарочно, чтобы не отвечать на мои слова. Или я затронул непозволительную тему? Но потом она посмотрела на меня с неким страхом во взгляде, а это уже начало пугать меня и не слабо. — Ты спрашивал про парней, но я не хотела говорить, потому что это не твое дело, но… Думаю, тебе можно доверить эту информацию. Если ты обещаешь молчать.

Она дождалась моего кивка, и продолжила после долгой паузы и шумного выдоха:

— В школе надо мной издевались. Однажды даже заперли в туалете для мальчиков. Это было ужасно, меня пару часов не могли найти. Мальчики никогда бы не додумались до такого. В нашей школе была популярная девчонка Викки… — Она передернула плечами от неприязни, а когда посмотрела на мои сжавшиеся в кулаках ладони, улыбнулась, показывая ямочки, и ее глаза начали светиться. Я готов душу отдать за эту улыбку! Черт, неужели это действительно то, о чем говорил Ченс и его подружка? Боже…

Так, Беквит, будь мужиком! Соберись! Подумаешь, этот чертов вечер войдет в историю твоего века.

Я старался прислушиваться к своему внутреннему голосу и выпрямился, чтобы отбросить все посторонние мысли. Она же, напротив, слегка опустила голову, и ее лицо как будто побледнело.

— Потом оказалось, что моя подруга сняла это на видео, и эту стерву отстранили от уроков. Большего наказания ей не могли дать, она дочка важной шишки. Но потом этой травлей начали пользоваться парни и… дразнили меня тем, что я кого-то поджидала в мужском туалете, ко мне… приклеилась кличка «проститутка». Хотя на тот момент я даже ни с одним парнем за ручку не держалась, не говоря о поцелуях.

От злости внутри кровь отлила от моего пояса и поднялась в сердце, которое болезненно сжалось, а потом начало яростно отстукивать ритм. Еще это странное ощущение, будто она собиралась сказать другие слова, но перевернула так, чтобы я более спокойно принял эту новость… Ладно… К этому мы вернемся позже.

— Сколько тебе было лет? — Не выдержал я и со всей силы сжал кулаки, стараясь не продырявить ногтями ладони. Внутри меня такой пожар, что, боксерская груша не выдержит такого напряжения. Нужно позвонить в клуб и узнать, проводятся ли еще тренировочные бои. Если нет, придется покупать новую грушу. — Семнадцать, потом я узнала, что Вэнт, мой друг, он… избивал каждого, кто называл меня проституткой. Правда, долго это не продлилось, вся школа его боялась. А потом на выпускном бале мы с Вэнтом напились и… покуролесили… Дальше прелюдии не ушло. На этом все.

Я был в шоке и, широко раскрыв глаза и рот, смотрел на нее, как подросток, который впервые увидел что-то несуществующее.

Я никогда не поверю, что у нее был только пьяный петтинг. Возможно, я слишком сильно выражал свои эмоции, потому что она покраснела всем лицом и отвела взгляд. О Господи! Она девственница! Я не поверил, и решил сам увидеть.

— Быть такого не может! Ты себя в зеркало видела? Никогда в жизни не поверю, что у такой, как ты, не было… ни с кем вообще!

— Да тише ты! Что ты так орешь?! Давай еще в парламент позвоним и расскажем! А то за их стенами не слышно. И все, я видела. Это результат последних почти двух лет, проведенных дома. Нормальные дети в девятнадцать поступают в институт и сразу знают, кем хотят быть. А у меня одинокий отец, и я толком не знала, чего хочу. Вот и занималась собой и изучала книги и профориентационные курсы, несмотря на активное склонение отца к работе в его архитектурной фирме. Я даже продержалась там полгода ради него. Мне платили зарплату, как будто я владею уже его фирмой. Так что мне было не до парня и не до секса.

Я виновато опустил глаза на асфальт и сложил руки на груди. Ей двадцать лет, и, видимо, у нее есть время для… отношений. Так, не будем искажать смысл, а то я могу неправильно настроиться.

Черт! Как же круто может измениться вечер! После того как она открылась мне и призналась, что ей нравится мое общество, я подумал:

«Может быть, все не так плохо?»

И ей совсем необязательно знать, где я провел несколько часов.

— Ладно, мы почти пришли. Я хочу сказать, что рад, что у тебя был в школе защитник. И именно был. Потому что иначе я бы его убил просто за то, что он лезет к тебе, ибо ты никого не достойна, все мужики козлы, да и некоторые, с позволения сказать, девушки тоже. Я тоже не подарок, но мне бы хотелось знать, если бы у меня был шанс…

— А кто сказал, что был? Я сказала, что на этом все — это конец истории. Может, у меня есть парень? Ты не подумал?

Мы зашли на площадку перед лифтом в общежитии, и я не сдержал своего удивления. Она загадочно улыбнулась, и я снова ощутил трепет на шее и под ложечкой начало приятно давить. Это странное и непонятное чувство, но оно приносило мне… радость.

— Врунья, врунья! Нет у тебя никого, иначе бы ты не сидела с ноутбуком в кафе, играя изредка на скрипке, заставляя разбиваться сердца людей, и не пропадала бы на учебе. А еще ты постоянно слушаешь музыку в комнате и читаешь. Тебя девчонки постоянно видят с книгой в комнате отдыха внизу. Нехорошо обманывать!

Наградой мне послужило ее еще большее смущенное лицо и нервный шумный глоток, который эхом отдался в кабине лифта, причем раф она уже допила! А значит, именно я довел ее до этого состояния.

Черт, мне приятно все, что я делал с ней, и что она делала со мной. Я даже уже не удивлялся, почему я знаю, что она делала в свое свободное время. Хотя стоило бы, учитывая мои приоритеты раньше. Но мне постоянно хотелось