Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

К 18.00 неприятелю удалось занять только предместья, но войти в город он не смог. Попытки штурма продолжались до 22.00. В ночь на 18 августа по приказу Барклая-де-Толли Дохтуров оставил Смоленск.

Утром Наполеон решил возобновить штурм, но получил известие о том, что город оставлен русскими.

Однако в предместье оставалась прикрывать отход бригада егерей полковника Потемкина, которые не предприняли достаточных мер к обороне и потому вскоре были выбиты частями маршала Нея. Для оказания помощи Потемкину Барклай-де-Толли вернул 21-й и 20-й егерские полки. А вскоре после этого для обороны петербургского предместья выделил новый арьергард под командованием генерала Корфа. Арьергард до глубокой ночи вел с противником ожесточенную перестрелку, а затем в порядке отступил.

Сомнения Наполеона

В Смоленске Наполеон заговорил с Даву о войне в два этапа — до осени 1812 года и с весны 1813 года. «Остановимся здесь. За этой твердыней я могу собрать свои войска, дать им отдых, дождаться подкреплений. . .довольно. До весны нужно организовать Литву и снова создать непобедимую армию. И тогда, если мир не придет нас искать на зимних квартирах, мы пойдем и завоюем его в Москве». В Смоленске же Наполеон предпринял первую попытку заключить мир с Александром. 24 августа 1812 года в беседе с раненым П.А. Тучковым 3-м Наполеон, только что взявший Смоленск, предложил русскому генералу написать царю, что Наполеон «ничего более не желает, как заключить мир». Тучков исполнил просьбу Наполеона, но Александр I оставил его без ответа.

Возможно, поэтому, а может быть, и по иным причинам Наполеон все же решился продолжить кампанию. Участник русского похода, будущий известный военный историк А. Жомини так излагал решение Наполеона: «Вынудить русских к сражению и продиктовать мир — это единственный безопасный путь из оставшихся в настоящее время». То же самое Наполеон говорил в Смоленске Коленкуру: «Не пройдет и месяца, как мы будем в Москве: через шесть недель мы будем иметь мир». Действительно, через месяц Наполеон был в Москве. Но ни через шесть недель, ни через три месяца он мира не получил.

Назначение Кутузова главнокомандующим В то же время при отступлении от Смоленска в русских войсках усиливалась генеральская оппозиция Барклаю-де-Толли, лидером которой был Багратион. Он, видимо, не был посвящен в планы войны и потому рвался в бой. Считая Барклая-де-Толли нерешительным, он придумал для него обидное прозвище «Болтай-да-и-Только». В своем письме генерал-губернатору Москвы Ф. В. Ростопчину, которое датировано августом 1812 года, он писал о Барклае: «Все отступление его для меня и всей армии непостижимо, а еще хуже, что станет на позицию, вдруг шельма Платов даст знать, что сила валит, а мы снимайся с позиции и беги по ночам в жар и зной назад, морим людей и на погубу несем за собою...

У нас охота у всех чрезвычайная, даже сами пленные говорят, что, если мы их атакуем, они все побегут. Мне кажется, иного способу уже нет, как, не доходя два марша до Москвы, всем народом собраться и что войска успеет, с холодным оружием, пиками, саблями и что попало соединиться с нами и навалиться на них...»37.

Император не мог не знать об этих разногласиях, поэтому в целях разрядки обстановки, создавшейся в действующей армии, и прежде всего в кругу генералов, он принял решение назначить нового главнокомандующего. Юридически, до своего отъезда из Дрисского лагеря в Петербург, император сам был главкомом, а после него эту должность совмещал с должностью командующего 1-й Западной армией Барклай-де-Толли. Од-

нако в связи со все обострявшимися разногласиями между Багратионом и Барклаем-де-Толли, назрела необходимость его замены, и Александр I, по рекомендации своего окружения, но не разделяя эту точку зрения, назначил главнокомандующим генерал-фельдмаршала князя М.И. Кутузова. Будучи прежде всего умелым политиком, он пошел на этот шаг, поскольку понимал, что Кутузов, умудренный опытом и отягощенный возрастом, не станет рваться в бой, как этого желали Багратион и его единомышленники. В то же время, будучи популярным в армии, он сможет силой своего авторитета остепенить горячих генералов и при этом исполнить разработанный замысел войны. Царь, безусловно, добился своего, несмотря на то, что генералы Бенигсен, Багратион, Ермолов и другие не выражали восторгов в связи с назначением Кутузова.

От Бородинского поля до Филей

Назначенный 8 августа (с.с.) главнокомандующим, фельдмаршал Кутузов разделял точку зрения Государя, что открытое сражение губительно для армии, и сколько мог уклонялся от генерального сражения. Он одобрил место генерального сражения, выбранное Барклаем-де-Толли у Царева Займища, но не воспользовался им, а продолжил отступление. Но, по настоянию царя и следуя настроениям в армии, 26 августа (с.с.) он все же вынужден был дать бой у д. Бородино. В жестоком сражении ни одна из армий не смогла добиться победы. Как сказал Наполеон о битве под Москвой: «Французы были достойны того, чтобы победить, а русские заслужили снискать себе славу непобедимых».

Несмотря на это, соотношение сил после Бородина оставалось не в пользу русских. Большинство генералов настаивало на защите Москвы, однако до нее надо было еще дойти...

Несколько дней между Бородинским сражением и сдачей Москвы обычно выпадают из исторического повествования об Отечественной войне 1812 года. Однако эти дни дорогого стоили.

«Этот краткий период (всего девять дней с 27-го августа по 4 сентября включительно) вместил три крупных арьергардных боя после великого Бородинского сражения 26 августа 1812 года:

Платов против Мюрата при Можайске 27—28 августа;

Милорадович против Мюрата при Крымском дворище 29— 30 августа;

Винцингероде против Богарне при Звенигороде 31 августа.

Первый, двухдневный бой при Можайске начался вечером 27 августа, когда Мюрат с Молодой гвардией и кавалерией пытался ворваться в Можайск, но был отбит пехотой генерала Розена, кавалерией и казаками Платова. Вместо Можайска Наполеон вынужден был провести ночь на 28 августа в селе Успенском (Криушино) шестью верстами западнее [...]. Но на следующий день натиск французов был столь яростен и столь велика была угроза обхода и окружения арьергарда, что Платов вынужден был оставить Можайск ранее, чем рассчитывал Кутузов, которому нужна была небольшая передышка для выдержавшей чудовищное напряжение сил при Бородине армии. Кутузов заменил Платова на своего лучшего тогда генерала. Милорадович во главе арьергарда сражался с Мюратом вечером 29-го и в ночь на 30-е августа при Крымском дворище и отбросил его с такой силой и с таким уроном, что генералы и маршалы потребовали у Наполеона отзыва из-под командования Мюрата временно подчиненных ему полков. И репутация арьергарда, и дистанция между армиями Кутузова и Наполеона были восстановлены, тыл главной армии на марше был обеспечен.

Третий бой при Звенигороде был сложным, неудача могла иметь самые печальные последствия. Винцингероде имел против себя не только авангард, но и вск> группировку Богарне (хотя она и не могла вся действовать одновременно). За ним же не было ни главной армии, ни вообще никакой дивизии, бригады, полка, на которые он мог бы опереться. Никакой надежды на подкрепления, за спиной никаких «своих» войск, только дорога на Москву. Винцингероде должен был не только задержать Богарне как можно дольше. Он должен был сохранить отряд в боеспособности, так как только он был прикрытием северного фланга главной армии. Погибнуть с честью в той ситуации — только полдела, не решение задачи».

Летучий корпус Винцингероде под Звенигородом

«27 августа, на следующий день после Бородинского сражения, Винцингероде прибыл из Сорочнево в Можайск и увиделся с Кутузовым и Барклаем. [...] Кутузов предложил Винцингероде высокий пост в главной армии и после отказа поставил ему задачу контролировать дорогу на Москву через Рузу и Звенигород, т.е. выполнять ту же задачу флангового прикрытия с севера от главной дороги из Смоленска на Москву. Не предполагая на этой дороге крупных сил противника, Кутузов посчитал достаточными силы отряда Винцингероде. Их можно определить только приблизительно.

При формировании летучего корпуса в его состав вошли: Казанский драгунский полк (4 эскадрона, ок. 500)

Войска Донского казачий Иловайского 4-го полк (ок. 400)

Войска Донского казачий Иловайского 12-го полк (ок. 400)

Войска Донского казачий Родионова 2-го полк (ок. 400) Ставропольский калмыкский полк (ок. 500)

[.. ,]К 27 августа в распоряжении Винцингероде могло быть не более 1700 человек, скорее менее этого числа. С этими силами 28 августа Винцингероде отправился на Звенигородскую дорогу и под Рузой обнаружил весь 4-й корпус Богарне, а, возможно, и с приданным ему 3-м резервным кавалерийским корпусом генерала Груши. Он не позволил противнику определить даже приблизительно численность своего маленького корпуса [...]. Используя эффект своей атаки в тыл противнику, Винцингероде ночным маршем обходит Рузу с севера и ставит свой отряд у Воронцово и Велькино на пути следования Богарне из Рузы в Звенигород. Его малые «партии» остаются в тылу у французов для наблюдения и воздействия на их тылы.