Дневники преступной памяти - Галина Владимировна Романова

– Еще какая!

Девочки не могли простить Варваре того, что она не болтает о своих клиентах. Так у них было не принято. Все делились секретиками: и косметолог, и маникюрша, и визажист, а она нет.

– Вот помяни мое слово, эта Царева когда-нибудь как-нибудь да удивит нас…

Верочка напророчила!

То, что случилось неделю назад с противными Ложкиными, в кошмарном сне не увидишь. К ним в салон повадилась полиция. По району поползли нехорошие слухи. Случился резкий отток клиентов. Ей лично грозят увольнением. А тихоня Царева куда-то исчезла!

Нет, на работе-то она взяла бессрочный отпуск. И Гоша ее услышал и заявление подписал.

– С пониманием отнесся! – фыркала Верочка за очередным обедом. – Думал, это нам всем поможет. И что вышло в итоге?

– Что? – рассеянно отозвалась Алина, поедая любимый салат с перцем и имбирем.

– Полиции стало только больше! Они ходят и ходят! Вопросы задают и задают! Изъяли все журналы у меня, – жаловалась Вера, налегая на печеную картошку с баклажанами.

– И у меня.

– Теперь записи с видеокамер им понадобились. Гоша посмотреть позволил, но изъять – нет. Санкцию ждет. Так хозяин велел.

– А зачем им записи с твоих камер? – не поняла Алина, часто-часто моргая.

Она всегда помогала себе думать частыми взмахами ресниц.

– Считают, что кто-то ключи у Ложкиных мог в раздевалке выкрасть. Или копии сделать с них.

– Выкрасть не могли. Ложкины бы точно разорались, – возразила Алина.

– И еще как!

– А слепок с их ключей сделать могли запросто, – подумав, сообщила она. – Сама знаешь, что за замки на наших шкафчиках. Каждый ключик к каждому замочку подойдет. А Гоша настаивал на цифровых замках, между прочим. Сэкономили! Теперь вот нате, господа хозяева. Получайте проблему.

– Проблемы будут у нас, Алина, – мрачно изрекла Вера, сметая картошку с тарелки, словно не пережевывая. – Мне уже Гоша сказал, что оклад могут убавить.

– А мне увольнением грозит, – опечалилась Алина. – Если, говорит, нам не удастся очистить имя салона в глазах общественности и ситуация с клиентами не выправится, то все. Я на улице!

– И все из-за Царевой, суки! – выругалась тихо Вера. – Вот не обошлось тут без нее. Вот увидишь, Алиночка, я окажусь права…

Это было вчера за обедом. А сегодня Гоша снова напомнил ей об увольнении «в случае чего». И сразу после этого напоминания к ним в салон пожаловал целый подполковник.

Вот будь он простым посетителем, Алина ему даже обрадовалась бы.

Мужчина среднего возраста, такого шикарного роста и так потрясающе сложенный, с харизматичной внешностью, в черных обтягивающих одеждах – точно не оставил бы равнодушной ни одну женщину. Ее в том числе. Она бы ему и свеженькие полотенца нашла, и халатик с тапочками новенькие. Это если бы он был посетителем.

Но он же явился опять с вопросами! И удостоверением помахал перед ее лицом. И тут же показался Алиночке таким коварным и опасным, что у нее в животе заныло.

– Вам надо обратиться к директору, – вежливо улыбнулась Алина подполковнику Денису.

Так он просил его называть. Хитрый и вкрадчивый!

– Мне не нужен директор, Алиночка. Я не с допросом. Я поболтать. – Он улыбался изо всех сил, но не выглядел менее опасным. – О Царевой.

– Она в отпуске. В бессрочном. Взяла почти сразу после того, как ее клиенты погибли. Ложкины, – уточнила она на всякий случай. Мало ли, вдруг он не знал. – Вам надо с ней лично пообщаться.

– Она исчезла, – перебил ее подполковник Денис. – И дочь ее тоже.

– Ужас какой, – совсем не ужаснулась Алиночка. – Считаете, что их тоже могли убить?

– Считаю, что они сбежали, – охотно поделился он своими размышлениями.

– Сбежали?!

Она округлила глазки, покусала губки, пытаясь разобраться с любопытством, резко задравшим голову.

– Да. Такое у нас мнение, Алиночка. – Его улыбка не гасла, только делалась шире. – А давайте выпьем кофе и поболтаем, а? Что скажете? У вас когда обеденный перерыв?

До перерыва было еще полтора часа. Уйти с рабочего места даже ради симпатичного подполковника она не могла.

– Хорошо. Давайте пить кофе, – сдалась она, подстегиваемая проклятым нездоровым интересом к судьбе Царевой. – Только никуда идти не надо. Занимайте во-он то кресло возле столика. Я сейчас приготовлю. Вам какой?

Он запросил черный, крепкий, без молока и сахара. Чего же проще! Себе она сделала латте. Поставила поднос с красивой посудой для особых гостей на столик перед подполковником. Присела в кресло напротив. Камера сюда не доставала. И Гоша ее не мог достать, он только что уехал куда-то по делам. Сказал, что на полдня. У нее времени было вагон.

– Итак, что вы хотели узнать, Денис? – спросила Алина, когда он сделал пару глотков и похвалил ее кофе.

– Расскажите о ней, Алина.

– О Царевой? – Он кивнул. – А что я могу о ней рассказать? Замкнутая, высокомерная. Ни с кем тут дружбы не водила. Вроде и вежливая, но дистанцировалась с первого дня. Она на неделю позже меня пришла. И сразу себя проявила именно так.

– И ни с кем не шушукалась? – усомнился симпатичный подполковник Коровин, кажется.

– Нет. Не шушукалась, не откровенничала. Она даже не рассказывала, где такие шмотки классные берет! Ну что за секреты? Мы с девочками попытались отыскать подобные в интернет-магазинах, нет такого там ничего.

– Может, у нее хороший портной? – предположил Коровин, смакуя ее кофе, который, она точно знала, был бесподобным.

– Нет. Верочка Строгова открыла ее секрет, однажды столкнувшись с ней нос к носу в одном из бутиков. Царева лишь кивнула ей и ушла с пакетами тряпья. Верочка зашла в бутик, полистала платьишки, и глазки у нее округлились. Цены заоблачные!

– Откуда у Царевой такие средства?

– Не знаю. Может, подрабатывает, может, бывший муж содержит и дочь, и ее по старой привычке. Говорят, он как-то нехорошо с ними обошелся. Как-то особенно подло предал. Хотя квартиру оставил им. Но, говорят, она до сих пор на него оформлена. И Царева там даже не прописана! Но это могут быть и сплетни.

– Проверим.

Коровин точно знал, что это сплетни. Бывший муж давно оформил квартиру на бывшую жену и дочь. И обе были зарегистрированы по месту проживания. И место это было прекрасным. Центр, шикарный дом, большая квартира, уютные подъезды, подземный паркинг.

– В общем, деньги у Варвары имеются, – подвела черту Алина.

– А личная жизнь? Она у Царевой имеется? Она привлекательная женщина и…

Комплимент в чужой адрес не мог Алине понравиться, она тут же запротестовала.

– Да будет вам! – скривила нервно рот. – Таких, как Царева – перезрелых одиночек, – пруд пруди. Ей же скоро сорок! Кому она нужна?

– И никто никогда не оказывал ей здесь знаки внимания? Алиночка, подумайте! – призвал ее подполковник, проникновенно заглядывая в душу черными глазами.

– Я не знаю, – разочарованно протянула она. – И хотела бы что-то рассказать, да не знаю. Так, одни догадки.

– Поделитесь! – призвал ее Коровин настойчиво.

И она рассказала, что могла. И о закрытых сеансах массажа, проводимых для Гоши Царевой бесплатно.

– Нет, может, он ей в карман деньги и клал, но этого я знать не могу. Это мимо кассы.

Потом она рассказала о паре-тройке букетов, обнаруженных в кабинете массажа.

– Кто присылал и когда – не знаю. Может, через окно ей подавали. Сюда никто с букетом точно не входил. Я бы знала.

– Тайный поклонник? – поиграл бровями Коровин.

– Возможно. Верочка однажды видела ее с каким-то мужиком на парковке. Кстати, совсем недавно. В конце апреля. Как это я позабыла? – Алина шутливо шлепнула себя ладошкой по лбу. – У них еще какой-то разговор напряженный был.

– Верочка рассказала?

– Так точно. Дядя хватал Цареву за локти, а она точно вырывалась. Верочка как раз парковалась. И замешкалась, наблюдая сцену. И под конец разговора Царева даже расплакалась.

– Ого! Вот вам и невозмутимая Варвара! А что это был за мужчина? Кто-то из ваших клиентов?

– Не знаю, – разочаровалась Алина собственной несообразительности – даже не додумалась Веру как следует расспросить.

Конечно, он тут же захотел ее увидеть – Веру. И Алине пришлось ей звонить. У той как раз было окно между заплывами. Полтора часа санитарной обработки душевых. У них в салоне с этим строго.

Верочка примчалась почти мгновенно. Словно за дверью стояла и ждала своей очереди. Тут же потеснила Алину с кресла напротив Коровина. И принялась нагло флиртовать. Дура!

Он хоть и красивый,