Волчья звезда - Мария Галина

- Если вы с нами породнитесь, сможете брать к себе наших женщин. Этой весной как раз несколько вошли в пору. Не за так, понятное дело. Но много с вас не спросят - какие счеты между своими...

Он, похоже, не слишком обрадовался.

- А на этом празднике...

- Будет много хорошей еды.

- Да, - тоскливо сказал он, - но какой еды?

Тут только я сообразила.

- Да что вы себе думаете? Что мы, дикари, что ли? Мы покойников не едим. Иначе как же они найдут дорогу домой, по-вашему? Мы их кладем в пещерах, лицами на закат, все честь по чести. Даже оружие им даем - правда, не железное.

Он вздохнул вроде как с облегчением.

-Конину приготовят, - сказала я. - Мы столько лошадей не прокормим. Тут он опять затосковал.

- Я видел вчерашнее побоище, - сказал он.

- Бросьте врать-то, - не удержалась я, - как вы могли видеть, когда вас там и не было? Диана была.

-На мобиле установлены автоматические камеры. Они фиксируют все, что происходит.

- Как Записи?

- Да, - устало ответил он, - как Записи.

Он задумался. Потом сказал:

- Одно дело читать про то, что было давным-давно, совсем другое - видеть все это собственными глазами.

- Что с того? - возразила я - Мир-то не меняется.

Он опять вздохнул:

- Похоже, что нет.

- Уж не знаю, откуда вы там прибыли - может, у вас другие порядки, но у нас отродясь так было.

Он старался не показывать виду, но я-то заметила, что ему не по себе. Может, конину они тоже не едят?

- Да как же вы жить-то тут будете, если вы такие нежные? А эта ваша Диана? Как посмотрела на этого ублюдка, так и пошла блевать. Камень-то ему из катапульты в башку попал, да он еще и свалился под копыта... голова, понятное дело, раскололась, как орех, мозги на камень - блямс! А она как позеленеет, и...

- Ох, да помолчи, пожалуйста, - быстро сказал он.

- Когда из катапульты бьют, почти всегда так. У вас что же, катапульт нет? Чем же вы тогда будете обороняться?

- Уж найдем, чем.

Сегодня им было не до меня; видно, готовились к празднику - если наши собираются засыпать своих новых друзей подарками, то и этим, понятно, не хотелось оставаться в долгу; вот они и собирали какие-то тюки; свертки ткани легкой, но прочной; эту их замечательную посуду, которая не бьется, даже если уронить ее на каменный пол; и даже бруски железа - богатые дары, очень богатые. У Звездных Людей, видно, всего в изобилии, если они могут позволить себе такую щедрость. Так что Дианы, которая почти все время болталась тут, я сегодня почти не видела, зато пришел этот, седой - они с Улиссом говорили о чем-то, на нашем языке, не на своем, но так быстро и тихо, что я могла разобрать лишь отдельные слова: "такая возможность...", "тебе придется...", "в любом случае...". Седой, вроде как настаивал, Улисс возражал, они незаметно начали говорить все громче... Потом седой сказал:

- Ладно. Но имей в виду - мы можем и ошибаться.

- Нет, - возразил Улисс, - не думаю. Ты же видишь; больше нигде... ничего...

- Значит, - заметил седой, - мы не там ищем.

- В любом случае, - опять сказал Улисс, на этот раз уже потише, - они наши соседи...

Они опять перешли на шепот, потом седой вздохнул, словно собирался сказать что-то еще, но махнул рукой и вышел.

Я спросила:

- Этот Гранж вождь?

Улисс покачал головой.

- У нас нет вождей. Но Лагранж отвечает за определенную область деятельности. За отношения между людьми.

- Вроде старейшины?

- Да, что-то в этом роде.

- Чем он недоволен?

- Он считает, что мы зря теряем время. Я так не считаю. Если бы он предложил какую-нибудь альтернативу, я бы, пожалуй, еще и прислушался, но...

Я уже заметила за ними - они всегда отвечают на вопросы, но порою так, что понять все равно ничего нельзя.

* * *

Сегодня все пошло не так, как обычно; сначала Улисс отвез меня, потом отбыл, а потом мобиль вернулся - ив нем трое: Улисс с Дианой и этот самый Лагранж. Их приняли честь по чести, и после полагающегося обмена дарами, усадили на почетное место, выставив перед ними по кувшину кислого вина и по огромному куску мяса - хорошее место, удобное, подальше от детей и перестарков, которые так и норовят выхватить из рук кусок.

Меня бы тоже шуганули оттуда, но я вроде как была при них.

Обряд породнения они прошли честь по чести, хотя, по-моему, когда Кречет подошел к ним со священным ножом, особого восторга у них это не вызвало. Тем не менее, они позволили надрезать себе руки, и кровь их стекла на землю, смешавшись с кровью остальных. Дары, которые предназначались им, хорошие дары, большей частью железные, они погрузили в свой мобиль. Хранитель, срепя сердце, предложил им кое-какие Предметы - на выбор (правда, из той части хранилища, где все было явно, заметно порченное и негодное к употреблению) и они вежливо сказали - большое спасибо, они со временем разберутся и выберут себе что-нибудь по душе. Понятно, времени у них теперь было полно - они могли бывать тут сколько хотели.

И все бы прошло гладко, но тут Кречет повел их к пленникам. Эти были даже не ранены, просто оглушены падением с лошади и теперь лежали у Закатного камня, связанные - руки заведены за спину и притянуты к лодыжкам, все честь по чести. Но они уже успели оклематься и теперь так и зыркали по сторонам.

- Прошу вас, дорогой гость, - вежливо сказал Кречет и протянул священный нож этому Лагран-жу, видимо решив, что он тут старший и есть.

Тот недоуменно попятился.

- Похоже, - тихонько сказал Улисс, - нам предлагают с ними расправиться.

- Ну да, - подтвердил Кречет, - это большая честь. И вам и им. Это храбрые воины и им полагается умереть от ножа. Иначе, как же они пойдут на Запад?

- Нет, - сказал Лагранж, - нет. Этого я сделать не могу. Я дал зарок. Да, вот именно - зарок.

- Зарок не убивать? - удивился Кречет.

- Не убивать связанных, беспомощных людей, - твердо ответил Лагранж.

Кречет поглядел на него и на его невозмутимом лице промелькнула усмешка.

- Что ж, - согласился он, - по мне, так чего не бывает. Но может, если вы связали себя такой странной клятвой, то ваш человек...

- Ох, нет, - с коротким смешком произнесла Диана.

Кречет даже не обернулся, словно ее и не существовало.

- Отдать нож ему? - он кивнул на Улисса. Интересно, подумала я, как он выкрутится? По-моему, такое убийство им претило, хоть никто из них ни разу не сказал об этом прямо.

- Этот зарок, - спокойно сказал Лагранж, - распространяется на все наше племя.

Кречет пожал плечами.

- Дело ваше. Я-то думал, вы сильный народ. Настоящие мужчины.

Это было почти оскорбление, но, по-моему, кроме Кречета и меня, его никто и не заметил. Да еще пленники. Один из них сплюнул на землю, продолжая сверлить Лагранжа мрачным взглядом.