Граница миров - Ирина Ясиновская

— А стоит ли? — скептически поинтересовался Дух Воздуха.

— Не знаю…

— Кстати, Гюрза, — обратилась рыжая к черноволосой, — а почему люди и Чародеи считают нас Демонами? Чего мы им сделали плохого?

— Белка, ты всегда отличалась невероятной сообразительностью… — Гюрза покосилась на рыжую и глаза ее слегка потеплели. — Мы — Абсолютное Зло. Гордись своей ролью и не хнычь!

Рыжая пожала плечами, и все замолчали, разглядывая развалины Черного Города.

Лишенные Имен не могли вспомнить, как их звали раньше, но вторые имена они себе создали — ведь надо как-то друг к другу обращаться!

Черноволосую красавицу прозвали Гюрзой из-за ее холодного и презрительного отношения ко всем, кроме своих коллег по несчастью. Никто не знал, какие она на самом деле испытывала чувства, а ее действия отличались стремительностью и смертоносностью, словно бросок змеи. Никто не знал, почему она убила Эльтэрро. То ли из-за того, что он видел, как она, корчась и вопя, каталась по полу совершенно обнаженная, то ли из-за того, что он покусился на ее родственницу, хоть и настолько дальнюю, что о родстве и говорить не приходится, а может, и потому, что прервал ее процесс самобичевания у Корней Земли… Кто ее знает? Да и знает ли кто, что она думает, чувствует… Звездный свет и холод — презрение и смерть.

Рыжую все называли Белкой. Она была красива, очень красива, но, на взгляд многих, излишне мускулиста и высока. У нее были несколько грубоватые, но очень правильные черты лица, смуглая, слегка красноватого оттенка кожа, медно-рыжие волосы, неяркие припухлые губы и миндалевидные глаза теплого синего цвета. Она была неукротима и весела, но не отличалась большим умом. Тем не менее ее способностей в Чародейском Искусстве хватило бы на три Круга Волшебства.

Золотоволосого звали Скорпионом из-за его рассудительной хитрости, опасности и ума. Скорпион был высок, очень хорошо сложен и весьма красив. Светлые кудрявые волосы ниспадали ему на плечи и, если бы не золотистая повязка на лбу, то лезли бы в глаза, имеющие непередаваемый цвет весенней травы.

Седого, но не менее красивого и совершенного лицом Лишенного Имени именовали Белым Тигром, а для краткости просто Тигром. Этот бессмертный был высок, гибок и весьма подвижен, а еще вдобавок и дьявольски силен. Во всех его движениях чувствовалась пластика бойца, причем бойца очень профессионального, пожалуй, даже лучшего. Тонкие и аристократичные черты лица, очень смуглая кожа, усы, небольшая бородка, теплые карие глаза. Мало кто верил с первого взгляда, что этот человек был жесток почти, как Гюрза.

Самый молодой, но оттого не менее способный и сильный, Лишенный Имени звался Ястребом. Он был непоседлив, но настырен, невнимателен, но умен, хороший тактик, но совершенно никудышный стратег… И внешность у него была под стать характеру: узкоскулое лицо, светлая кожа, вечно встрепанные короткие каштановые волосы, постоянная легкая небритость, тонкий орлиный нос, вечно полуприкрытые веками ярко-голубые глаза… И вот все они стояли у развалин города, некогда бывшего оплотом их войск, да и сейчас все еще являющегося центром Пограничья.

— Эй, здесь кто-то есть! — воскликнул Ястреб, указывая на одну из груд камней.

Гюрза стремительно обернулась и выхватила меч, но ее опередил Тигр. Он подошел к камням и заглянул в некое подобие норы.

— Это Слепой Эл. — Тигр повернулся к остальным и тепло улыбнулся. — Помогите ему выбраться…

Лишенные Имен немедленно подбежали и помогли выбраться на свет седому старику, пустые глазницы коего были прикрыты морщинистыми веками.

Слепой Эл был одним из древних Чародеев. Он жил в Айлегрэнде со дня его сотворения, хотя тогда он был зрячим юнцом. Он был Колдуном, но воевал наравне с другими. Потом он попал в плен и был ослеплен в Альтхгрэнде. У Слепого Эла были свои счеты к Империи, и он всегда оставался верен Лишенным Имен.

За неимением лучшего, Слепой Эл совершенствовал свое Чародейское Искусство, а также искал мудрость во всем. Со временем он стал не менее сильным Волшебником, чем сами Лишенные Имен, но, как и любые Чародеи подобного класса, старался не пускать Колдовство в ход без лишней нужды.

— Эл, здравствуй, — проговорила Гюрза и порывисто обняла старика. Когда-то он был ей двоюродным братом. Теперь же… У Лишенных Имен нет родственников и друзей. Они только сами по себе и для себя. Но со старыми привычками так тяжело бороться.

— Вы вернулись! — Слепой Эл растянул губы в улыбке. — Вы вернулись! Теперь все будет так, как должно быть! Империя падет!

— Угу, ты только не волнуйся, — Гюрза отодвинулась от Эла и посмотрела ему в лицо. — Переночевать у тебя можно? Мы с утра хотим заняться восстановлением города.

— Конечно, конечно. — Слепой Эл развернулся и куда-то пошел, ощупывая дорогу палкой, хотя все Лишенные Имен точно знали, что старик видит волшебным зрением ничуть не хуже их самих…

Айлегрэнд разрушили со знанием дела. Не осталась ни одного целого блока или камня. Лишенные Имен тут же поняли, что работенка предстоит им та еще.

Все пятеро встали в круг на вершине холма чуть в стороне от Города и взялись за руки. Белка начала читать заклинание и постепенно, по часовой стрелке, его подхватили остальные Чародеи.

Они закрыли глаза, и постепенно слова заклинания превратились в неразборчивый набор звуков, появилось некое подобие ритма. И вдруг — словно вспышка — возникла Песня. В ней не было ни слов, ни музыки. Это была песнь камней или деревьев, моря или неба, звезд или луны. Чарующие звуки сплетались и, казалось, уже жили сами по себе, без помощи Волшебников, без их подсказок и направлений.

Песня захватывала все большее пространство, и вот уже все руины поддались ее очарованию и зашевелились. Камень потек черными ручейками и стал собираться в центральной низине, заполняя ее, словно вода ложе озера.

А Песня все не заканчивалась. Никто из Лишенных Имен не шевелился, и казалось, что эту Песню рождают их сердца, их души.

Черное, гладкое, как зеркало, озеро жидкого камня замерло, будто чего-то ожидая. Лишенные Имен даже не взглянули туда, но Песня неуловимо изменилась. Новые тона и звуки вплелись в нее, словно Чародеи пробовали свои силы.

Озеро вскипело и заходило волнами. То тут, то там показывался неясный пока контур или намек то ли на башню или флюгер, то ли дом или резной палисад. Образы появлялись и мгновенно исчезали, словно их и не было. Никто бы не смог их уловить, а уж тем более единственный зритель — Слепой Эл.

Так продолжалось довольно долго. И лишь когда солнце окрасило холм, где стояли Лишенные Имен, в кровавый цвет, из черного каменного озера потянулись вверх вполне четко очерченные башни. Следом за ними вынырнули стены и ворота, обращенные на юг. Город восставал из небытия. Он был еще пуст и не до конца воссоздан, но все-таки жив.