Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Научные и научно-популярные книги » Религиоведение » Дары и анафемы - Андрей Кураев

Дары и анафемы - Андрей Кураев

Читать онлайн Дары и анафемы - Андрей Кураев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 92
Перейти на страницу:

Если о каком-либо боге или герое языческих мифов и можно сказать, что от него к людям направлена только любовь, то все же нельзя не заметить, что это отнюдь не первенствующий член пантеона. Любовь есть частное и совсем необязательное проявление сонма бессмертных в мире людей. В язычестве можно найти бога, любящего людей, Но там нет Бога, о котором можно было бы сказать, что Он (не он, но — Он) любит людей.

МОГУТ ЛИ ЗАКОН ИЛИ ЭНЕРГИЯ БЫТЬ СУБЪЕКТОМ ЛЮБВИ?

Язычество Дальнего Востока имеет не более оснований, нежели язычество Средиземноморья, сказать, что “Бог есть любовь”. Высшее начало мироздания здесь называется Дао. Дао — это Закон. Он правит, но ничего не желает. Он всем управляет, но не ставит никакой цели. Он проявляет себя в мире людей, но люди для него не более чем предмет воздействия, или как говорит китайский текст четвёртого века до нашей эры, для вселенной человек, “если сравнить его с тьмой вещей, похож на кончик волоска лошадиной шкуры” (Чжуан цзы, 17)[105]. И сколь странно выглядело бы утверждение о том, что “третий закон Ньютона любит людей”, столь же странно выглядело бы и утверждение о том, что Дао любит людей. Таблица умножения не испытывает любви к нам. И аналогично не стоит приписывать это чувство всемирному закону Дао.

В языческом мышлении вообще вполне уместно убеждение, согласно которому Бытие и Вселенная не столько любят человека, сколько болеют человеком. Если человек преступает законы природы — природа его просто устраняет, безмолвно и бессострадательно стирая непослушный нарыв со своего спокойно-бесстрастного тела, столь гармонично сочетающего процессы созидания и разрушения…

Кроме того, естественная философская логика требует подчеркнуть Непостижимость Высшего бытия. Как и любая философия вне Откровения, китайская мысль ищет очистить мышление о Дао от всех положительных характеристик. И делает это, пожалуй, даже слишком настойчиво: эта напряжённая забота о том, чтобы оградить Высшее от усилий человеческого познания и именования, мешает поставить другой вопрос — а точно ли Высшее желает быть только непостижимым и точно ли Оно желает остаться безымянным? Впрочем, и слово «желание» применительно к Дао оказывается лишним и пустым… Все человеческие слова умирают при приближении к Дао. А само оно молчит. Оно просто действует (причём о его действии лучше всего сказать словом «недеяние»), но не обращается к людям с человеческим словом. Здесь нет диалога. «То, что Дао почитается, вытекает из естественности, а не из повелений Дао» (Лао-цзы. Даодэцзин, 51).

«Человек следует земле. Земля следует небу. Небо следует Дао, а Дао следует естественности» (Там же, 25). Но если Дао лишь следует своему закону, но не любит — то и человека трудно позвать на путь любви. В зависимости от того, как человек понимает высшее Начало, он понимает и самого себя. Самоощущение человека становится подобным его богословию.

Если Дао не желает и пребывает в недеянии, то таким же должен быть и человек. «Человек с высшим дэ не стремится делать добрые дела, поэтому он добродетелен; человек с низшим дэ не оставляет намерения делать добрые дела, поэтому он не добродетелен; человек с высшим дэ бездеятелен и осуществляет недеяние; человек с низшим дэ деятелен и его действия нарочиты» (Даодэцзин, 38).

Но безличностное Дао — «Великая Пустота» — не мыслит, не ставит цели, не даёт нравственные заповеди, рассчитанные на свободных существ, и не любит мир, которым правит. Соответственно, к Дао нельзя обращаться с молитвами. И мир не должен любить Дао: «Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которых народ любит и возвышает. Ещё хуже те правители, которых народ боится, а хуже всех те правители, которых народ презирает» (Там же, 17). Так что то Бытие, о котором не знают ничего, лучше и выше того Бога, которого люди любят… Здесь вновь мы возвращаемся к нашему исходному вопросу: какая богословская формула выше — та, которая говорит «Бог есть любовь», или та, которая утверждает: «Бог есть Ничто». Более достойно видеть и ощущать в Боге Любовь или же «Великую Пустоту»?… Даосизм сделал свой выбор, христианство — свой. Но то, что эти традиции непохожи друг на друга, что они не едины, что здесь именно выбор, — этого не заметить все-таки нельзя.

Безличностное понимание Дао странно с точки зрения европейца, воспитанного на понимании Бога как Живой Личности и на Библии, которая утверждает, что Бог не только ускользает от людей, но ещё и стремится приблизиться к ним как можно ближе.

Но ещё более странна для европейца радикальная всеядность китайской кухни. Как известно, китайцы едят все, кроме того, что ядовито (вообще-то ядовитое кушать тоже можно — но только готовить его надо дольше). И змеи, и крысы, и насекомые сгодятся на китайской кухне. Но самое чуждое, на вкус европейца, блюдо китайской кулинарии — это мозг живой обезьянки. В китайском ресторанчике ты заказываешь некое блюдо с восточно-экзотическим названием (скажем — «Вдоль по Хуанхэ-матушке»). И тебе выносят живую обезьянку. Её голову зажимают в специальных тисках, чтобы она не дёргалась. Чтобы она не слишком верещала — по желанию клиента её можно оглушить ударом молоточка по темени (ударить должен сам заказчик и потребитель этого яства), затем специальным ножичком вскрывается черепная крышка. И вот пожалуйста — вожделенный мозг примата открыт пред тобой. Что называется — «посолить по вкусу». И можно кушать[106]…

Вы содрогаетесь? А почему? Ведь тигры в джунглях кушают обезьянок? А мы чем хуже? Если природа так устроена, что одна её часть живёт через пожирание другой — то почему мы не должны позволять себе то, что законом Дао дозволено тиграм? В чем отличие человека от тигра? И тигр — часть природы, и человек… А если человек есть часть природы, а над природой нет Личного Разума, который ставил бы Цели, предписывая нравственный долг и заповедуя людям свободно следовать этому надприродному Замыслу — то нельзя требовать от человека, чтобы он жил по другим законам, нежели те, по которым живут джунгли.

И молчание Дао, которое приводит в благоговейное чувство китайцев, способно вызывать совсем иные чувства у европейцев, привыкших к говорящему Слову: «Вечное безмолвие этих бесконечных пространств меня пугает» (Паскаль. Мысли. 201 (206))[107]. Молчащие Небеса — это скорее знак Богооставленности. Это — признак катастрофы, разрыва Общения, а не знамение приближения к Полноте духовного знания. Во всяком случае молчание и бездействие трудно посчитать проявлением Любви.

… Мы можем поискать формулу “Бог есть любовь” в индийской религиозной мысли.

Способен ли к любви Брахман? Любовь есть чувство свободное, избирающее, личностное. И потому только Личность способна к нему. Брахман же, по убеждению индийской мысли, есть начало безличностное.

Индийская религиозная философия в большинстве своих школ исповедует пантеизм. Это учение, отвергающее понимание Бога как личности и видящее в божестве только энергию, знакомо нашим современникам не столько по индийской литературе, сколько по изданиям оккультного, теософского и каббалистического направления. Божество есть вселенская энергия, которая едина для всего мироздания, которая является единственной и единой подлинной причиной всего мирового многообразия. Эта единая энергия бессознательно и бесцельно проявляет себя, выражая себя во множестве мировых феноменов (в том числе и в человеческом сознании).

Брахманизм полагает, что мир есть сновидение Брахмана. Мы снимся Божеству. Мир есть иллюзия (майя), и человек для освобождения своего сознания должен отказаться от своего иллюзорного убеждения в том, что он есть самостоятельное духовное существо (личность), и прийти к пониманию того фундаментального факта, что его собственная душа (атман) есть всего лишь частица Всемирного Брахмана. И мир вокруг меня, и я сам снюсь себе. И даже не себе — а Единому Божеству[108].

Если человек будет любить свои сновидения — он останется в печальном мире, где властвует безрадостный закон кармы. И, значит, не надо привязываться к миру, нужно брать пример с безлюбовных и бесцельных игр Божества: «Пармаштин как бы играя создаёт миры» (Ману, 1, 80).

По воззрениям брахманизма мир создан в танце Шивы. Но этот танец несёт не только жизнь, но и смерть. В европейской традиции та же идея высказывалась у Гераклита, по знаменитому афоризму которого космос есть дитя. Ребёнок для Гераклита — символ безответственности. Как это пояснял А Ф. Лосев: «Кто виноват? Откуда космос и его красота? Откуда смерть и гармоническая воля к самоутверждению? Почему душа вдруг исходит с огненного Неба в огненную Землю, и почему она вдруг преодолевает земные тлены и — опять среди звёзд, среди вечного и умного света? Почему в бесконечной игре падений и восхождений небесного огня — сущность космоса? Ответа нет. „Луку имя жизнь, а дело его — смерть“ (Гераклит. Фрагмент В, 48). В этой играющей равнодушной гармонии — сущность античного космоса,… невинная и гениальная, простодушно-милая и до крайней жестокости утончённая игра Абсолюта с самим собой,… безгорестная и безрадостная игра, когда вопрошаемая бездна молчит и сама не знает, что ей надо»[109].

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 92
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Дары и анафемы - Андрей Кураев торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит