Сросшиеся с ним - Кайли Кент

было… Я не знаю, что это было, черт возьми. Зато я точно знаю, что нам нужно прояснить всю эту историю с «деткой». Клянусь, мои чертовы яичники делают маленькое сальто каждый раз, когда слышат это слово.

— Ты готова, сладкие щечки? — спрашивает Брэй и снова берет меня за руку, но я снова вырываю ее.

— Сладкие щечки? Нет, просто нет. И раз уж мы заговорили о прозвищах, то я ни сейчас, ни когда-либо позже я не буду ни твоей малышкой, ни твоим лютиком, ни твоей чертовой тыквой. Мое имя — Райли. Начинай его использовать! — к концу своей тирады я уже почти кричу.

Засранец смеется; именно так — он смеется надо мной.

— Еще один повод для разногласий. Ты знаешь, что чертовски милая, когда заводишься?

— Аргх, просто покажи мне, где моя машина. И лучше, чтобы на ней не было ни царапины.

— Конечно, Райли, сюда. Она в подвале, — он делает особое ударение на моем имени. Я думала, что если он не будет использовать прозвища, то моим яичникам будет легче, но я ошибалась, очень-очень ошибалась.

Брэй указывает мне дорогу к своему дому, и я останавливаюсь у ворот, ожидая, пока он выйдет. Он просто сидит и смотрит на меня. Это заставляет меня чувствовать себя неловко. Может, у меня что-то на лице? Я уверена, что нет.

— Знаешь, это момент, когда обычно говорят: «Спасибо за поездку, Райли. Увидимся», — подсказываю я ему, надеясь выгнать из машины.

— Знаешь, я был бы счастлив подвезти тебя, если бы ты поблагодарила меня за это, — говорит он, двигая бровями вверх и вниз. Прежде чем я успеваю ответить — потому что да, мне требуется немного времени, чтобы в голове перестали прокручиваться картинки того, какую именно поездку он предлагает, — он выводит меня из задумчивости. — Опусти стекло и введи код, детка. 2501.

Как идиотка, я так и делаю: опускаю стекло, ввожу код и проезжаю через ворота, когда они открываются. В этот момент я думаю, что это мои яичники ведут меня к гибели. Остановив машину в конце его подъездной дорожки, я говорю ему:

— Все, ты дома. Можешь выходить.

Смеясь, он качает головой.

— У меня твоя сумочка, которую ты оставила здесь вчера вечером. Хочешь зайти и забрать ее?

Я действительно хочу забрать этот клатч; в нем мои карты. Но стоит ли рисковать и снова входить в его дом? Я не уверена.

— А ты не можешь зайти, взять ее и принести мне обратно? — прошу я его.

— Ты боишься, что твоя дружелюбная киска захочет поиграть с младшим, если ты войдешь в дом?

Что за… подождите, он действительно это сказал?

— Моя дружелюбная киска? Правда, Брэй? Поверь мне, она не такая дружелюбная, как ты думаешь. Сейчас правильнее было бы назвать ее стервозной киской, и последнее, что она хочет делать, это играть с младшим сейчас или когда-либо! — если я буду повторять это как можно чаще, мы обе начнем в это верить.

— Ну, детка, твоя киска была очень дружелюбна к младшему прошлой ночью. Я ничего не могу поделать, если он думает, что нашел себе нового товарища по играм. Кроме того, нельзя сказать, что у него плохой вкус, потому что я все еще чувствую вкус твоей дружелюбной киски и жажду попробовать еще раз.

Святое дерьмо, ну и как, черт возьми, мне на это реагировать? Черт возьми, теперь моя киска действительно хочет поиграть или чтобы с ней поиграли.

— Этого не будет, Брэй. Пожалуйста, мне действительно нужно домой. Я могу забрать свой клатч в другой раз, или ты можешь принести его в клуб или еще куда-нибудь, — я даже не могу смотреть ему в глаза, так как практически умоляю его не заставлять меня идти внутрь.

Брэй молчит какое-то время, глядя на меня, а потом шокирует меня тем, что берет мое лицо в руки и заставляет встретиться с ним глазами.

— Райли, ты же знаешь, что я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь, верно?

Я киваю, потому что с ним я чувствую себя в безопасности. Я чувствую, что он никогда не причинит мне вреда. Но предсказуемый ход жизни в конечном итоге причинит мне боль. Копы, которые будут стучать в дверь в неурочное время суток и уводить его в наручниках, — вот что причинит мне боль.

— Ладно, подожди здесь. Я забегу в дом и принесу твои вещи, — прежде чем выйти из машины, он наклоняется и целует меня в лоб.

Поцелуи в лоб — мой криптонит. Господи, почему он должен быть таким чертовски идеальным? Не проходит и двух минут, как он выходит из дома, держа в руках мой клатч и несколько пакетов с одеждой.

Он открывает дверь со стороны пассажира, кладет клатч на сиденье, а затем оставляет на заднем сиденье пакеты с одеждой.

— Что это? — спрашиваю я, указывая на пакеты.

— Я сказал тебе, что куплю платье, которое порвал, и я это сделал, — он пожимает плечами.

— Спасибо? — я не хотела, чтобы это прозвучало как вопрос, но это так. — Ты ведь понимаешь, что там два пакета? Ты порвал только одно платье.

— Я знаю, и я намерен порвать конкретно это платье снова, когда увижу тебя в нем в следующий раз. Вот почему их два. Теперь, когда я порву новое платье, у тебя уже будет другое, — в конце он подмигивает.

Мне кажется, что сейчас он говорит серьезно.

— Ты больше не будешь срывать с меня платья, Брэй. Извини, но ты зря потратил свои деньги.

— Останемся при своих, детка, похоже, это становится для нас привычным делом. Езжай осторожно и напиши мне или позвони, когда доберешься домой, — он не дает мне ответить, прежде чем закрыть дверь и войти в свой дом.

Надеюсь, он терпеливый человек. Потому что он будет долго ждать этого сообщения.

Неделя. Мне удалось проработать в «Слиянии» целую неделю, ни разу не столкнувшись с Брэем. Я избегала углов и пряталась в туалетах, но я добилась своего.

Я успела познакомиться со многими сотрудниками. Персонал бара замечательный, особенно Джеймс. Мы с ним станем большими друзьями. С другой стороны, сотрудников службы безопасности трудно понять. Кроме Дина, все они, кажется, избегают меня как чумы. Когда я пытаюсь заговорить с кем-то из них или спросить о чем-то, они бормочут что-то под нос и оправдываются тем, что им нужно идти. Дин всегда быстро находит меня,