Страна Мудрецов. Повесть-сказка - Алексей Кирносов

— Кого же теперь назначить Главным комендантом? — беспокоился король Мур. — У нас дураков нет работать…

Жители продолжали заниматься мелкими делишками и развлекались по способности. А мне вдруг стало скучновато в Мурлындии. Хотелось что-то выдумать — радостное, как мир, который видишь, проснувшись ранним летним утром… Пусть даже за это побьют камнями.

Король, конечно, прогнал Петьку из дворца, нам пришлось перебраться к Митьке-папуасу. Лидка сказала:

— Мальчики, пора строить дом. Не жить же все время у Митьки!

Митька был рядом и учил ежика ходить на задних лапах. Возражать он не стал, и мы поняли, что поднадоели…

— Пора, — без восторга согласился Петька. — Никуда не денешься. Предлагаю строить круглый, как у Митьки.

— А круглый дом трудно построил»? — спросил я.

— Легче легкого! — сказал Митька, спрятал ежика в мешок и приступил к объяснению: — Начинаешь с того, что рисуешь на земле круг. Потом через каждые три шага забиваешь по колу. Потом натаскаешь длинных веток, сплетешь между кольями плетень, оставив в нем пять дырок: одну для двери и четыре для окон. А дальше — совсем пустяки: намесишь глины с травой и обмажешь стены. Поставишь сверху крышу. Как делать крышу, я потом расскажу. Боюсь, что сразу ты всего не запомнишь.

Ранним утром Лидка сказала:

— Ну, начинаем!

— Сперва искупаемся, — хотел оттянуть это дело Петька.

— Я тебе не приказываю, — сказала Лидка, — но мы с Мишей одни построим дом и будем в нем жить. Тебя не пустим!

Если бы эти слова сказал я, Петька стал бы артачиться, но Лидку он слушался беспрекословно. Он нарисовал круг и насчитал в нем тридцать шагов.

— Значит, надо вырубить в лесу десять кольев, — сказал Петька.

— Не будем мелочными, — возразил я. — Забьем по колу через каждые два шага. Легче переплетать ветками, а во-вторых, ты же видишь, как Митькины стенки шатаются. В общем, ты как специалист по копанию выроешь пятнадцать ямок. А мы пойдем рубить колья.

— Опять мне самая тяжелая работа! — возмутился Петька. Всегда он считал доставшуюся ему работу самой тяжелой. — И я хочу рубить!

Мне надоело все время с ним спорить. Я попросил:

— Лида, скажи!

— Петя, так надо! — сказала она.

Петька покорно взял лопату, а мы пошли в лес. Срубали тонкие елочки и очищали стволики от сучьев. За три приема мы перенесли на поляну все колья. Тем временем Петька вырыл пятнадцать ямок, упарился и лег на траву отдыхать. Я вкопал колья в землю, но они шатались и вели себя подозрительно. Надеяться на их устойчивость было нельзя. Пораскинув мозгами, мы срубили пятнадцать жердей и приколотили их к верхним концам кольев. После этого наша конструкция стояла совершенно незыблемо. Зато прошел целый день, а руки и спины ныли, как после сдачи норм на значок БГТО. Едва хватило сил развести костер. Я спросил:

— У Митьки спим или здесь? Как-никак, у нас три одеяла.

— Крыша важнее, — сказал Петька. — От нее самое тепло.

— А я за то, чтобы спать в своем доме, — сказала Лидка.

— Предлагаю расчистить пол и натаскать травы, — поддержал я Лидку. — Обойдемся пока без крыши.

— Предупреждаю, ребята: дом это последнее, к чему я прилагаю руки! — сказал Петька. — Докончим его — и станем жить в свое удовольствие, без всякой работы!

С этим мы согласились. Кто же откажется жить в свое удовольствие? Поди сыщи такого дурака на свете…

Целых два дня мы ничем другим не занимались, а только носили из лесу длинные ветки и заплетали их между кольями. На второй день Петька стал тереть поясницу и грозить, что наплюет на нас и уйдет жить к Митьке-папуасу.

— Раз в жизни попал в страну, где все можно, а приходится с утра до ночи трудиться, вместо того чтобы развлекать себя легкими и приятными забавами, — стонал Петька. — Хочу, наконец, сесть посреди улицы и сыграть на гитаре «Во саду ли в огороде»!

Но чувство еще удерживало его. Петька был влюблен в Лидку до неприличия. Он покорялся ей во всем.

— Мы должны достроить дом и жить по-человечески, — повторяла Лидка. — Ведь мы не какие-нибудь жители…

Плетень наконец соорудили. Но прежняя работа показалась нам детской забавой, когда начали месить глину и обмазывать стены. Тяжело вспоминать, какие мы были грязные, измотанные и злые.

И Петька не выдержал: он швырнул лопату, плюнул и пошел разыскивать Митьку-папуаса. Когда мы, проработав день, легли без ужина спать, я услышал, что Лидка плачет.

— Ты чего это?

Она ревела и не отвечала. Мне стало жалко Лидку. Работала она наравне с нами — значит, уставала больше. Как-никак, она слабее нас, мальчишек. А тут Петька устроил предательство… Я подвинулся ближе к Лидке, погладил ее по голове и сказал:

— Ну, не рыдай, Лидочка. Вернется твой Петька, никуда он не денется. Неужели он нас на Митьку променяет? Он же наш парень!

— Я понимаю, что в Мурлындии все можно, — сказала она, всхлипывая. — Только ведь нигде нельзя бросать товарищей!

Она опять заревела. Я гладил ее по голове и говорил:

— Лидочка, милая, не плачь, пожалуйста. Никто тебя не бросил, просто Петя устал и пошел отдохнуть. Ведь он не очень сильный. Помнишь, он хотел тебя понести и уронил? Ему надо прощать.

Лидка перестала рыдать и спросила:

— А почему ты меня тогда не понес, если ты очень сильный?

Я удивился такому нахальству и сказал:

— Не хотелось. С чего бы это я тебя носил?

— Не хотелось, так перестань гладить меня по голове. Слышишь?

Реветь она кончила, спать не мешает. Я отодвинулся, пожелал ей спокойной ночи, ответа не дождался и заснул.

Утром вернулся Петька. Он был какой-то пришибленный, вилял спиной и глядел в сторону. Он принес нам от Митьки лепешку и жареную сороку.

— Это не сорока, а рябчик! — клялся Петька.

Мы давно уже не собирали муравьев, а только строили дом. Продукты наши кончились. Пришлось поверить Петьке и съесть птицу.

Петька очень стыдился. Он набросился на работу, как на блюдо с клубникой. В тот день благодаря его усердию мы закончили обмазывать стены. На радостях разожгли костер и плясали вокруг него, как дикари, вернувшиеся с удачной охоты. Прекрасный дом, построенный нашими руками, стоял на месте, которое недавно было пустой поляной! Честное слово, он получился как настоящий!

Еще два дня провозились с крышей и перегородкой, потому что решили устроить в доме две комнаты: одну нам с Петькой, другую — Лидке. Стены вскоре просохли. Я сходил проведать Степана Кузьмича, а заодно попросил у него голубой краски.

— Возьми за шкафом, — сказал Степан Кузьмич слабым голосом и долго смотрел на меня внимательными глазами.

Наш домик стал голубым, как небо. Крышу мы покрыли свежей травой. Дверь я сколотил из коричневых еловых стволиков.

— Чего-то не хватает… — сказала Лидка. — Нет выдумки. Дом как дом. Ничего оригинального. Может, нарисовать что-нибудь на стенах, как у Митьки?

Митькины стены были разрисованы разными невозможными в природе зверями. Самым обыкновенным был крокодил с крыльями…

— Выдумаем что-нибудь свое! — сказал Петька и пошел думать.

Через некоторое время он притащил кусок белой жести. Петька вырезал из жести жуткую рыбу с длинным хвостом и насадил ее на палку так, чтобы она могла свободно вращаться. Получился флюгер. Он установил его на крыше, и с флюгером дом приобрел, наконец, законченный вид. Петька спросил:

— Ну, как теперь?

— Это почти оригинально, — сказала Лидка.

Петька отошел, почесывая затылок: гадал, похвалила его Лидка или нет…

На следующее утро, едва взошло солнце, нас разбудил Митька.

— Поздравляю с новосельем! — кричал папуас. — Видите, как пригодились мои мудрые советы! А что это за селедка торчит у вас на крыше?

— Флюгер, — сказал Петька.

— Как-как?

— Штука, которая показывает направление ветра, — объяснил Петька. — Понимаешь, ветер дует, и…

Разобравшись в назначении мудрого прибора, Митька ахнул:

— Неужели сам придумал?!

— Конечно, сам! — соврал Петька. — Ты, что ли, мне помогал? Притащи-ка лепешку по этому случаю. А то у нас ничего нет.

— Что — лепешку! — закричал Митька. — Да за такую выдумку я тебе сейчас пирога с вареньем достану!

Он бросил наземь свой мешок для поганок, подхватил под мышку ученого ежика и помчался.

Мы помылись, прибрали постели, вскипятили воды на костре. Митька-папуас все не возвращался. Мы почти перестали надеяться на пирог с вареньем.

— Голодно, — вздохнула Лидка. — Еще чуть-чуть подождем да пойдем собирать муравьев. Хоть завтра получим поесть…

Лидка села на камень, пристроила зеркальце и стала расчесывать волосья. Петька лег на спину и от переутомления задремал. Я принялся мастерить стул из обломков стройматериала.

Я первый заметил, что вдали показалась процессия. Впереди шла лошадь и тащила телегу. На лошади восседал король Мур Семнадцатый, а в телеге ехала его королева Дылда.