Путь воина. Тренер-победитель о секретах успеха - Алексей Зинин

В 1994-м мы заняли пятое место. А вот зимой 1995-го у меня уже на сборах сложилось мнение, что у нас подобрался серьезный коллектив, состоящий из победителей по духу. По тем матчам, которые мы проводили на предсезонных сборах, угадывалась фантастическая перспектива. Однако, и вряд ли нужно это скрывать, я не думал о том, что мы непременно возьмем золото. Цель взобраться не просто на пьедестал, а на самую верхотуру турнирной таблицы появилась лишь 13 мая. В тот день в «Лужниках» мы по всем статьям обыграли действующего многократного чемпиона, «Спартака», и мои ребята поверили в свои силы. После финального свистка в раздевалке произошло какое-то всеобщее озарение. Я посмотрел на своих подопечных и отчетливо понял, что наступил переломный момент. Я сказал команде: «Мы завоюем для Осетии золотые медали. Мы сделаем это во что бы то ни стало!»

С той минуты я уже точно знал, что для достижения успеха нужно не только поставить цель и грамотно ее сформулировать. Эту цель необходимо озвучить в психологически благоприятный период: в подходящее время, в подходящем месте. Цель, она ведь не может просто болтаться в воздухе, ей мало того, чтобы о ней говорили. Она должна ощущаться в каждой клеточке человеческого организма, сидеть в сердце, в печенках, она должна пульсировать в висках. Сомневаюсь, что если бы мы подобную задачу поставили ребятам перед стартом сезона, когда их менталитет еще не дотягивал до истинно победного, все сложилось бы так удачно. Полагаю, груз ответственности закрепостил бы игроков. После победы над красно-белыми такой боязни больше не существовало.

В итоге получилось так, что во Владикавказ мы прилетели уже командой с другим уровнем самовосприятия. Мы были заражены всеобщей идеей. Очень быстро произошло единение с болельщиками. Только и разговоров было о том, что мы станем чемпионами. Внимание всей республики было направлено на нас, и мы уже не имели права подвести. В Осетии начался футбольный бум!

То, что мы своего достигнем, мне окончательно ясно стало в сентябре. 21 числа во Владикавказ приехал «Спартак». Он уже лишился своего титула, но он всегда дорожил своим именем. Подопечные Олега Романцева мечтали взять реванш и показать всем, какой клуб на самом деле является сильнейшим в стране. В составе москвичей были сплошь звезды и сборники, включая Никифорова, Цымбаларя, Онопко, Аленичева, Тихонова, Юрана, Пятницкого, Кулькова, Хлестова, Мамедова, Черчесова. Попасть на тот матч было настолько же сложно, как на концерт «Битлз». Если бы стадион вмещал сто тысяч человек, безусловно, он был бы забит под завязку. Стадион же вмещал всего 38 тысяч. Но поскольку люди сидели на ступеньках, на коленях друг у друга, то увидеть встречу вживую посчастливилось почти 45 тысячам зрителей. Таким образом, был установлен рекорд посещаемости, который в XX веке в российских первенствах никто перекрыть не сумел.

Я прекрасно помню перипетии того матча, все эпизоды, все единоборства и считаю его лучшим в своей тренерской карьере. Это была потрясающая игра по восприятию, по качеству, по отдаче, это был футбольный спектакль высочайшего уровня. Два пенальти, четыре удаления, множество ударов по воротам. И хоть противостояние закончилось вничью, 1:1, по-моему, все вопросы о чемпионе 1995-го после этого отпали.

Столько лет прошло, а иной раз где-нибудь услышу или прочту: «вот, «Алания» в тот год побеждала за счет спиртовых рек, огромных деньжищ, лояльности судей», – и сразу же у меня внутри что-то перевернется. Это бред! Могу признать только то, что арбитрам было нелегко работать во Владикавказе – публика горячая, давление трибун жесточайшее.

Что до денег, то годовой бюджет «Спартака-Алании» составлял 1,5% от бюджета республики и равнялся 3,5 миллиона долларов. Деньги неплохие, но по меркам ведущих московских клубов весьма умеренные. Самый высокооплачиваемый игрок получал у нас 2000 долларов в месяц.

Самое обидное заключается в том, что грязные слухи распускали те, кому, казалось бы, следовало радоваться за достижения команды. Исходили они от нескольких руководителей республики, которые, вот незадача, «по совместительству» являлись оппонентами Галазова. В середине сезона наступил момент, когда ситуация накалилась до предела и я не мог оставаться в стороне. Я подготовился и выступил на заседании правительства. Показал все документы: вот статья доходов, вот статья расходов. Отчитался за каждую копеечку. Ну, а потом не сдержался и выпалил все, что думал: «Мы делаем большое дело и тратим на это всего 1,5% из бюджета. Остальные деньги расходуете вы – чиновники. Каким образом – непонятно. Вам выгодно всех собак вешать на футбольный клуб. Вы говорите, что из-за «Алании» бабушки и дедушки не получают пенсию. А в том, что, допустим, в Архангельске или Урюпинске учителя и врачи не видят зарплаты, тоже мы виноваты?»

Тешу себя надеждой, что именно то выступление помогло Галазову погасить волну возмущения. Ахсарбек Хаджимурзаевич – выдающаяся личность и сильный президент. Без него все наверняка сложилось бы по-другому. При нем мы всегда дарили людям радость, и каждая игра была как праздник.

В 1998 году у руля Осетии оказался другой политик, финансирование команды урезали, серьезных целей не ставили и не воспринимали. Я всячески пытался удержать «Аланию» в числе лидеров российского футбола, но в один прекрасный день я сел, отдышался и понял, что без цели жизнь пуста, она не имеет смысла. Я отправился к президенту, предоставил ему программу того, что мы должны сделать. Он со мной не согласился. Я убедился, что ему нет дела до футбола, тратить время впустую я себе позволить не мог и тут же заявил о своей отставке. Впоследствии, несколько лет глядя на то, какими темпами некогда могучий клуб приближается к пропасти, испытывал боль. Да и до сих пор рана полностью так и не зарубцевалась. Все-таки столько труда было вложено, а теперь все это осталось в безвозвратном прошлом. Впрочем, если судить о личных дивидендах, то, как тренеру, мне владикавказский период принес огромную пользу.

Из «Динамо» стольких дивидендов выжать не удалось. Хотя, бесспорно, оба моих возвращения в любимую вотчину не прошли для меня бесследно. Самое любопытное, что возможность возглавить «Динамо» у меня была еще в 1987 году. Малофеев, как я и ожидал, провалился, и ему искали замену. Наши с Бышовцем кандидатуры рассматривались в первую очередь. Если бы в том положении я проявил активность, то, допускаю, стал бы самым молодым главным тренером в Высшей лиге за всю историю. Но сколь ни велик был соблазн, я знал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет – я объективно был тогда не готов к работе с такой махиной. И вместе с тем, я нисколько не сомневался, что «Динамо» от меня никуда не денется. Пройдет несколько лет, и я обязательно встану у его руля. Так оно и произошло в 1991-м. Мне досталось богатое наследство с выдающимися традициями. В моем распоряжении были такие дарования, как Колыванов, Кирьяков, Кобелев, Калитвинцев. С ними нельзя было не ставить серьезные задачи. Хотя, с другой стороны, команда давно пребывала в упадке, она погрязла в распрях и склоках, стала заложницей бесконечной чехарды тренеров и непродуманных решений руководства. Подготовительный период был сорван, психология исполнителей оставляла желать лучшего. В общем, мне опять предстояло засучить рукава, что, как ни парадоксально, только придавало сил. Это был потрясающий период! Тяжелейший! Но я рос как тренер, а ребята росли как игроки. Там, в «Динамо», я приобрел опыт международных встреч, и наши матчи в розыгрыше Кубка УЕФА с «Бенфикой», «Торино» и «Канном», в рядах которого тогда выступал молодой Зидан, стали событием для российского футбола.

Те годы были особенными и потому, что они выпали на период глубочайшего экономического кризиса. Кругом царила разруха в полном смысле слова. И для того чтобы существовать, мы вынуждены были каждый год продавать в среднем по два ведущих игрока. Жаль было расставаться с суперталантливым Леоненко, которого когда-то я привез из Тюмени. Витю, увы, потом задавило бремя популярности, и сегодня я даже не владею информацией о том, где он находится. Сжималось сердце, когда уезжали Колыванов, Касумов, Цхададзе, Кобелев, Кирьяков.

Сергею было дано очень многое от природы, и то, что он не состоялся как большой форвард, до сих пор вызывает у меня чувство досады. Но тогда я еще не мог предвидеть то, как сложатся у ребят судьбы. Я, хоть и отдавал себе отчет, что с каждой потерей мы становимся слабее, все равно старался радоваться: у хороших футболистов ведь появлялся шанс обеспечить себе будущее. Как бы то ни было, достигать намеченного было все сложней и сложней: вместо того чтобы двигаться вперед, приходилось останавливаться и латать дыры. Вдобавок в «Динамо» завелся вредитель, из-за которого без пяти минут мои новобранцы Кечинов, Никифоров и Цымбаларь обосновались в стане злейшего конкурента.