Фантастика № 2.2011 Приложение к журналу "Знание-сила" - Леонид Корниенко

Закончили мы во время, ветер явно усиливался. Мы стояли с Дейвом на скале над станцией и смотрели вверх, где в рваном жерле кратера было голубое небо, может быть впервые на этой планете. Там уже взошло солнце. Тонкий его луч прорвался сквозь щель в зазубренной стене и ударил в бок станции. Там на краю трещины сидела одна из наших птичек. Ветер норовил ее сбросить, но птичка выпрямлялась на своих ножках-пружинках и пела.

Я откинул щиток шлема, просто чтобы ее услышать. Дейв хотел меня остановить и так и замер с протянутой рукой. Воздух был как будто горелый, но дышать было можно. Дейв тоже открыл свой шлем и вдохнул воздух «нашей планеты»

— Ты знаешь, Стенли, — сказал он, — я, пожалуй, согласился бы быть на твоем месте.

Об авторе

После окончания авиационного техникума работал на летно-испытательной базе в Жуковском, а потом в КБ В. М. Мясищева. После окончания ракетно-космического факультета МАИ попал в ракетное КБ, а потом перевелся в Студенческое конструкторское бюро МАИ. Позднее создал свое СКБ «Венера», где вместе со студентами занимался разработкой космической и глубоководной техники. Постепенно сообразил, что основной продукцией СКБ являются не технические разработки, а эти самые студенты, которые там получали самостоятельный конструкторский опыт.

После МАИ работал во многих учреждениях довузовского образования. Разработал методику обучения школьников проектированию. Один из проектов, которые разрабатывал со школьниками — Проект преобразования планеты Венера для жизни людей. Его суть изложена в книге «Запасная планета», вышедшей в 2008 году. Много печатался в различных СМИ по широкому кругу вопросов. Больше всего на темы педагогики. В № 1 «Знание-сила: Фантастика» за 2010 год опубликован рассказ «Предварительный некролог».

Фредди Ромм. Сергей Муротов. Благими намерениями

Было восемь вечера. Густые облака зависли над поселком и окрестной тайгой. Благодаря им было не так холодно — минус пятнадцать. Хотя синоптики обещали к утру понижение температуры, я был в приподнятом настроении: работа продвигалась, впереди маячил гонорар. «Надо докупить дровишек, — думал я, подходя к своей калитке, — запас карман не тянет. А то послезавтра Наташа с детьми приедет от родичей».

Я вошел во двор и протопал по скрипучему снегу к крыльцу, сдергивая варежку и доставая ключ из кармана дубленки. Вдали завыл волк, в ответ забрехали собаки.

— Андрюха! Что братана морозишь? — послышалось из темноты. Я присмотрелся: точно, брат Вовка. Он стоял на крыльце, прислонившись к двери, а рядом лежал лист фанеры. — Обещал к семи вернуться, а сам?

— Ты, Вовчик, мало выпил? Я когда обещал вернуться к семи? В четверг, а сегодня суббота. И я не ожидал увидеть тебя раньше вторника — ты в запой на меньшее не уходишь, — ухмыльнулся я, открывая дверь. — Проходи и тащи фанеру в «мастерскую».

Нет, брат выпил нормально. Вон как его занесло на повороте с фанерой.

— Ночевать останешься? Или к благоверной потопаешь?

— Не, я у тебя. На кой я своей нужен, она разводиться собралась, — Вовка икнул и отрыгнул, распространяя замечательный аромат самогонного перегара.

«М-да, неудивительно, что жена его видеть не хочет — бухого, с фингалом под глазом, небритого. А что, разведется запросто.» — Я бы продолжил эту мысль вслух, но брат спросил:

— Куда фанеру присобачить, художник?

— Уже забыл? Между этими двумя бубликами, тороидами, как ты их называешь. — Я указал на Машину Времени, мерцавшую в полутемном из-за слабого освещения углу.

— Не зазнавайся, братан. Знаешь, где редуктор моста у трактора Т-150?

— Все, замолкаю, ты у нас специалист высшего класса.

— То-то! В ваших Машинах Времени я ничего не понимаю, но только потому, что их нет. И как киностудия дала тебе заказ, ты ведь только рисовать умеешь?

— А это для них главное. Физика им по барабану. И мой бывший однокашник подсуетился — он там главный художник. Помнит, как я в школе победил на конкурсе художников-фантастов. Такую Машину Времени тогда нарисовал — закачаешься. Этой не чета, много было наворочено.

— Хватит трепаться. Помоги приладить фанеру.

Мы подошли к Машине Времени, похожей на два огромных мерцающих бублика, установленных вертикально и разделенных фанерными перегородками. Вернее, перегородка была пока одна, вторую держал Вовка. Он неуклюже потыкался:

— Слышь, неудобно. Дай зайду внутрь — в тороиды эти самые. Оттуда сподручнее крепить.

Я не понял, чем это сподручнее, но не возражал. Нырнув за «бублик», Вовчик приставил лист фанеры и застучал молотком.

Стук уже давно стих, а брат все не появлялся.

Я начал злиться:

— Ну? Долго ты будешь копаться?

— Андрей… Это ты? — Вовка выглянул из-за перегородки и странным взглядом окинул комнату. Он был чем-то ошарашен. «С перепою, что ли?» — вздохнул я, но сказал:

— Выходи, отдохни.

Брат выбрался и едва не упал.

— Осторожно, не сломай макет!

— Откуда у тебя это нелепое сооружение, — глядя на макет со стороны, спросил Владимир, — и где твоя Машина Времени?

Я покрутил пальцем у виска:

— Ты что пил? Забыл, чем мы занимаемся? Мы строим макет Машины Времени для киностудии, и пять минут назад ты прибил фанеру. Теперь на нашей машине времени хоть в прошлое отправляйся, хоть в будущее. Куда режиссер прикажет да фантазии сценариста хватит.

— Погоди, Андрей, а как же задание?

— Задание ты с честью выполнил — фанера прибита крепко, хотя и кривовато. Но если ее не снимать крупным планом, никто не заметит. А если будут снимать вблизи, пусть пеняют на себя, я не голливудская мастерская.

— Андрей, ты ничего не помнишь? — Вовка отошел от Машины, его лицо оказалось прямо под лампочкой, совсем близко ко мне, и — у меня мурашки побежали по телу — я вдруг понял, что от него совсем не пахнет перегаром… и фонаря под его правым глазом как не бывало. Лампочка вдруг раздвоилась и поплыла…

— Андрей, ты как? Может, мне амбуланс вызвать?

Очнувшись, я увидел, что сижу вместе с Володькой за столом — брат протягивал мне стакан с водой:

— Выпей водички!

Нет, брат точно головой стукнулся, когда нырял за бублик, и крепко. Чтоб он предложил выпить воды, а не чего покрепче! Впрочем, я и без воды пришел в себя, ведь обморока не было — просто меня шокировало, как он внезапно протрезвел и оказался гладко выбрит. А куда девался фингал, который ему позавчера поставил Гриня?

Только теперь я обратил внимание на странности в одежде брата.

Удивительно, что я этого не заметил, когда мы вошли в дом. С какого перепоя он натянул легкие сапоги? Как умудрился не отморозить себе ноги, пока ждал на улице? А мне сперва показалось, что он был в своих меховых, подаренных Петром, знакомым летчиком из отряда испытателей при Чкаловском заводе.

Стоп, а эта курточка на нем откуда? Похожа на его рыбацкую ветровку, и вместе с тем… могу спорить, что заплатил он за эти шикарные шмотки тысяч десять баксов. Где он взял такие деньжищи? Когда успел накупить это?

Может, это я упал? Еще немного, и воображу, что не брат передо мной, а инопланетянин, натянувший на себя его тело — как в фильме «Люди в черном».

Я не выдержал и дотронулся до его руки — вроде настоящая.

— Андрей, ты не помнишь, что было до моего отправления? Ты говорил, что по возвращении мне многое покажется странным. А тебе?

Это был мой брат. И в то же время не он. Так Володька разговаривал лет двадцать назад, когда вернулся с дипломом физтеха, и ему прочили великое будущее в Академгородке. Как же, великое будущее — у нас-то.

— Да, Володя, мне многое странно. За те минуты, пока ты разбирался с фанерой, ты сильно изменился.

Мой язык не поворачивался произнести: «Не понимаю, как ты моментально протрезвел и переоделся в дорогущее барахло». Я спросил:

— Володя, ты несколько раз упоминал отправление, возвращение. А что такое амбуланс — скорая помощь? Почему ты ее так называешь?

Брат опустил глаза:

— Да, дела. Выходит, изменения произошли не так, как мы предполагали. Видно, придется сейчас рассказать кое-что. Не торопись отправлять меня в психушку, хорошо?

В тот вечер Андрей вернулся из института расстроенный: эксперимент прошел неудачно. Когда он въезжал в подземный гараж дома, зазвонил мобильный:

— Алло! Это Володя. Можно сейчас к тебе зайти?

Андрей очень устал, но язык не поворачивался отказать брату. Спустя пять минут они сидели в гостиной, Наташа включила «скороварку», установив режим «мясной ужин на пять персон». Лена с Сашей играли в детской, и обстановка настраивала на непринужденную беседу. Однако, судя по лицу Володи, вопрос, с которым он пришел, не располагал к трепу. Выпив стакан «Боржоми», он облизнул губы, вздохнул и выговорил: