Уйди из моей жизни - Маргарет Майо

Судя по всему, ее мать еще не сообразила, кто же на самом деле этот мужчина. Но в тот момент, когда он повернулся, Даниэлла услышала ее испуганный вскрик.

— Эвелин, Даниэлла, — торжественно произнес Род, — я хочу познакомить вас с выдающимся архитектором Байроном Мередитом.

Свое секундное потрясение Байрон спрятал за столь очаровательной улыбкой, что Даниэлле стало интересно, заметил ли это кто-нибудь еще, кроме нее.

— Байрон, познакомься, — это мой очень хороший друг Эвелин и ее очаровательная дочь Даниэлла. Она была женой Джона Смита. Ты его помнишь?

Байрон кивнул.

— Мы все, на самом деле, друг с другом знакомы. — Своей большой теплой рукой он мягко пожал руку Даниэллы, не отрывая глаз от ее лица.

— Вы, вероятно, познакомились тогда, когда ты работал над проектом галереи? — предположил Род.

— Немного раньше, — охотно сообщил Байрон. — Она тогда еще училась в школе.

— Господи! — воскликнул Род. — Я себе этого и представить не мог! Как же тесен мир!

Эвелин сердито взглянула на Рода и быстро ушла. Род, заподозрив неладное, нахмурился и побежал вслед за ней, Салли и Дэвид заговорили с кем-то из гостей, а Даниэлла осталась наедине с мужчиной, о котором даже думать запретила себе.

— Вот это сюрприз так сюрприз! — Байрон все никак не мог поверить в столь счастливую случайность. Он ничего не ждал от этого вечера и не мог понять, зачем принял приглашение Рода — возможно, надеялся, что эта вечеринка поможет ему не думать о Даниэлле.

После того как он покинул ее дом, его неотступно преследовала мысль, что он никогда ее больше не увидит. Она ведь ясно дала понять, что в ее жизни ему нет места, что ее чувства к нему совсем остыли и она его больше не любит.

Смириться с тем, что Даниэлла больше не желает иметь с ним ничего общего, было не просто тяжело — Байрон вообще отказывался верить в это. Он чувствовал, что должен найти способ вернуть ее. И вот сейчас ему представилась возможность, выпал, быть может, единственный шанс. Невероятная удача!

Байрон взял ее за руки. Его обожаемая Элли, очаровательная в своем шелковом платье, выглядела как его мечта, она была подобна ангелу. Байрона переполняли чувства. Как же он хотел увезти ее туда, где бы они смогли отдаться бурной и опьяняющей любви!

— Я не подозревала, что ты настолько хорошо знаком с Родом, что даже бываешь у него дома, — тихо, немного натянуто произнесла Даниэлла.

Он знал, что она хочет вырваться, чтобы только не быть рядом с ним. Но он не намерен отпускать ее. Сама судьба послала ее ему в руки, и он не должен отступать. Игра стоит свеч!

— Честно говоря, нет, — признался он. — Нас связывают чисто деловые отношения. Но когда он пригласил меня на этот вечер, я подумал: а почему бы и нет? — Как он был рад сейчас, что все-таки принял это приглашение! — Я до сих пор не могу поверить, что пришел сюда и увидел тебя снова, — признался Байрон. — Знаешь, после моего визита к тебе в среду у меня появилась чувство, что ты больше не хочешь меня видеть. Это так?

— Ты очень хорошо это знаешь! — жестко ответила Даниэлла. — Я не хочу, чтобы ты снова вошел в мою жизнь. Никогда!

Эти слова словно стрелой пронзили его сердце.

— Ты даже не хочешь, чтобы мы были просто друзьями? Неужели я причинил тебе такую сильную боль? — Ему было трудно с этим смириться, да просто невозможно. В нем всегда жила вера в то, что однажды…

— Дело не в том, причинил ты мне боль или нет, Байрон. Мы стали другими, как ты этого не можешь понять? У тебя своя жизнь, у меня — своя.

— А тебе не кажется, что их можно было бы объединить в одну?

Даниэлла покачала головой.

— Если откровенно — нет.

— Разве ты довольна своей жизнью? — мягко спросил Байрон, все еще держа ее за руки. Он не хотел, ни за что не хотел ее отпускать.

— Я счастлива, — ответила Даниэлла.

— Ты только так говоришь. Но я уверен, что смог бы сделать тебя действительно счастливой. Такая красивая женщина, как ты, не должна быть одинокой.

Мысленно он вернулся в то время, когда они только что поженились и въехали в маленький домик, снятый ими в пригороде Бирмингема. Они были счастливы так, как только могут быть счастливы двое любящих. Они клялись друг другу в вечной любви, и он был уверен, что тогда она говорила правду. Он знал, что она любила его.

С самой первой встречи они почувствовали, что связаны друг с другом какой-то невидимой нитью. Казалось, что самой судьбой им предопределено было встретиться, влюбиться друг в друга, чтобы потом пожениться и жить вместе долго и счастливо.

Но что же случилось? Отчего их жизнь не заладилась? Почему она разлюбила его? Он же до сих пор ее любил, и любил отчаянно. Его мысли снова вернулись к тому времени, когда она была женой Джона, и волна ревности вновь окатила его.

Он поднес ее руки к губам и принялся целовать каждый пальчик, но тут Эвелин скрипучим голосом прокричала:

— Даниэлла! Обед подан!

Байрон упал с небес на землю — до этого он был словно в трансе. Он почувствовал, что Даниэлла вздрогнула, словно бы тоже очнувшись ото сна. Они оба вдруг обнаружили, что почти все гости направились в столовую.

— Мы могли бы незаметно ускользнуть, — прошептал он ей на ухо.

— Ты не должен мне этого предлагать! — Голубые глаза Даниэллы расширились.

Она последовала за матерью — Байрон от нее не отставал. Эвелин села рядом с Родом, а Байрон с Даниэллой заняли два оставшихся места за другим концом длинного стола. Байрон был счастлив, что сидит рядом с Даниэллой, хотя чувствовал, что она предпочла бы другой вариант.

Глаза Эвелин сверлили их через весь заставленный закусками стол, и было нетрудно догадаться, о чем она думала. Байрон мог побиться об заклад, что мать Даниэллы знала о его предполагаемом присутствии на этом обеде и наверняка убеждала свою дочь не ходить. Сейчас, должно быть, у нее все кипело внутри. Да, если бы взглядом можно было убить, он уже сейчас был бы холодным трупом.

За столом велся общий разговор. Затем все отправились пить кофе в гостиную. Высокие, от потолка до пола, окна были широко распахнуты, так как было очень жарко. Байрон увидел, что Даниэлла вышла в сад. Он уже хотел было последовать за ней, но почувствовал на своем плече руку. Это был Род.

— Почему ты никогда не говорил, что был женат на Даниэлле? Когда Эва мне об этом рассказала, я был потрясен. Даниэлла ведь никогда ничего не говорила ни о каком своем другом браке. Я всегда считал Джона ее первым мужем.

— Мы были тогда совсем детьми, — пожав плечами, как можно более легкомысленным тоном произнес Байрон. — Слишком молодыми, чтобы знать, чего же мы все-таки хотим. — Это было не совсем верно. По крайней мере к нему все сказанное не относилось.