Истина суфиев - Бхагаван Раджниш

Мы на Востоке пытаемся понять Будду, чтобы понять человека. А вы на Западе пытаетесь понять крысу, чтобы понять человека. Это унизительно. Это оскорбительно.

Западная психология - это еще не психология. Ей следует отказаться от такого названия! Это всего-навсего изучение внешнего поведения, а не внутреннего сознания Она отрицает существование чего-то внутреннего.

Суфизм — это психология в подлинном смысле этого слова. Она зависит от внутреннего. Но тогда возникает одна проблема: слушая высказывания суфиев, будьте очень бдительны. Не истолковывайте их в соответствии с вашим пониманием, иначе вы упустите главное. Прежде чем довести высказывания суфиев до своего понимания вы должны подняться в своем осознавании и ближе подойти к суфиям.

Таковы два способа понимания.

Например, вы находитесь здесь со мной. Один способ заключается в следующем: все, что я говорю, вы истолковываете и сводите к вашему пониманию. Таков один способ понимания. На самом деле, однако, это способ непонимания. Другой способ является верным способом понимания: когда вы влюбляетесь в то, что я говорю, и потом пытаетесь приблизиться к моему осознаванию. Вы медитируете, становитесь более самоосознающими. Потом непременно растет свидетельствование. В поле наблюдения попадает больше энергии, так что вы можете подняться чуть выше над своим обычным уровнем понимания. Тогда вы постигаете суть.

Эта проблема значительно усложняется тем, что суфии пользуются простым языком. И вы можете его понять. Что касается языка, то здесь нет проблем. Но что касается послания, то здесь большая проблема. Высказывания суфиев — это закодированные послания — с виду поверхностные они несут в себе великое сокровище.

Суфизм не доктрина, поэтому он не интеллектуален. Он экзистенциален. Он тотален. Интеллект лишь крошечная часть. И надо же было случиться такой беде, что интеллект стал диктатором, захватил всю имеющуюся у вас власть, стал хозяином. Суфии говорят, что интеллект — великий слуга, хороший слуга, очень полезный слуга, но плохой хозяин. Он не может быть хозяином.

На самом деле никакая часть не может быть хозяином. Ни сердце, ни руки, ни ноги, ни почки, ни легкие — никакая часть не может быть хозяином. Качество хозяина принадлежит органическому единству. Человеческому существу следует быть демократией, в которой каждая часть имеет свой голос и где ничто не мешает любой части функционировать с максимальной отдачей. И из этой гармонии всех частей возникает самовоспоминание.

А потому надо помнить об одном: дзен антиинтеллектуален; но не так обстоят дела с суфизмом. Дзен иррационален, но не так обстоят дела с суфизмом. Суфизм — очень гармоничное видение. Он ни интеллектуален, ни антиинтеллектуален; он ни рационален, ни иррационален.

Суфизм говорит у интеллекта есть свое место, это хорошая машина. Ее непременно нужно использовать, но только как машину Машина не должна становиться хозяином. Этот взгляд на человека, функционирующего как органическое единство, — один из величайших вкладов суфизма в человеческое сознание. Ни сердце, ни голова, ни что-нибудь еще не может стать боссом. Ваше существо не нуждается ни в каком боссе. Все должно функционировать; и мешать чьему-либо функционированию недопустимо.

Из гармонии функционирования всех частей и возникает эта великая грация, называемая самовоспоминанием. Она не ум, ни душа, ни тело, но свойственна всему Она триедина. Она тотальна.

Для дзен в какой-то мере характерно стремление к крайности. Он уходит от интеллекта к диаметрально противоположной крайности. Суфизм гораздо гармоничнее, умереннее. Он остается посередине. Он говорит, что нет нужды становиться на какую-либо точку зрения. Пользуйтесь всем, что дал вам Бог, но пользуйтесь таким способом, таким искусным способом, чтобы жизнь ваша стала оркестром. И мелодия, что польется из этого оркестра, будет самовоспоминанием.

И это само воспоминание открывает в вас все тайны. У интеллекта есть своя роль; интеллект должен служить. Вклад его значим по двум причинам. Первая причина: когда вы движетесь по пути, интеллект помогает вам избегать падений. Интеллект не может дать вам истину — это ему не доступно, это выше его сил. Это относится исключительно к способности целого. Тем не менее, интеллект все же проделывает некоторую важную работу, черновую работу Он может показать вам, что ложно, он может показать вам, что неправильно. Он может показать вам, куда не стоит идти. Он может помочь вам исключать. А это большая работа. Когда вы стоите на перекрестке, то три из четырех дорог должны быть исключены — и этим занимается интеллект. Он абсолютно лишен способности говорить вам: «Это истинно. Следуй этому», Он не может вести вас прямо, но он может вам сказать: «Это, кажется, не верно». Почему? Потому что вся способность интеллекта заключается в способности сомневаться. Его функционирование — это функционирование сомнения. Он может сомневаться! Потому он может указать вам ложное. Он не способен доверять, поэтому он не способен указать вам истинное, но косвенными путями, если исключается ложное, вы подходите ближе к истине.

А когда исключается все ложное и остается истинное, интеллект умолкает. Если он не хозяин, он умолкает. Если же он хозяин, он повторяет и повторяет, как старый граммофон: «Это ложно, это ложно»... Если это только раб, тогда он продолжает говорить «это ложно, это ложно», и как только он сталкивается с истиной... он просто умолкает. Он не может сказать «Это ложно». Это не является интеллектуальной способностью. Но когда интеллект умолкает, вы можете двигаться к истине.

Чтобы найти настоящего Мастера, вы обязательно должны использовать свой интеллект. Ничто другое использовать вы не можете. А использовать его нужно так: не позволять быть вашим хозяином. Это превосходный компьютер, биокомпыотер, очень тонкий, очень сложный, значение которого трудно переоценить. На его создание природе понадобилось миллионы лет, и не спешите выбросить его на помойку. Пользуйтесь им! Его способностью сомневаться, его скептицизмом, его громадными преимуществами.

Декарт начал свои философские исследования с сомнения. Он сделал своим отправным пунктом следующее: «До тех пор, пока я не найду что-то несомненное, я ни во что не поверю». Все было исключено. Бог был исключен, рай, ад были исключены, ангелы, дьявол — все было исключено... вся теология была сброшена со счетов. Но после этого он столкнулся с одной вещью своим собственным существованием — как вы можете в нем усомниться? Интеллект умолкает. Вы не можете взять под сомнение свое собственное существование, ибо оно вам необходимо хотя бы для того, чтобы взять его под сомнение. Если меня нет, то кто тогда делает это утверждение? Есть одна знаменитая суфийская история.

Мулла Насреддин сидел в кафе и, по своему обыкновению, хвастался всем подряд. И вот он сказал «Никто не может сравниться со мной в щедрости».

«Ну это уж это ты загнул, Насреддин!» — заметил его друг. — «Нам никогда не доводилось видеть в тебе и намека на щедрость. Ты даже ни разу не пригласил нас к себе домой на чашку чая — о какой щедрости ты говоришь?»

«Приходите все», — заявил он. — «Я приглашаю к себе домой всех посетителей кафе! Сегодня вечером я закачу вам пир. Я всех приглашаю. Все приходите!»

Он так разгорячился, что совсем позабыл о своей жене. Но чем ближе подходили они к дому, тем больше возвращались к нему чувства. Его обуял страх. Ведь его не было дома целый день. Жена, должно быть, в гневе! На самом деле он ушел еще утром купить овощей. И теперь она скорее всего в ярости. И вот он является не только без овощей, но еще с тридцатью людьми!

Поравнявшись с домом, он сказал своим приятелям: «Подождите. Вы ведь все женаты, и понимаете, о чем я говорю. Давайте уж лучше первым войду я. Позвольте мне уговорить мою жену».

Они поняли и остались ждать. Проходит полчаса, проходит час. Уже стемнело, и они стали чувствовать голод. «В чем дело?» — недоумевали они. И постучались в дверь.

А Мулла сказал своей жене: «Я был глуп. Уж не знаю, что на меня нашло. Я случайно завел разговор о своей щедрости и влип в дурацкое положение, пригласив этих людей. И выход сейчас только один: когда будут стучаться, выйди и скажи им, что Муллы нет дома».

«Но ты же с ними пришел, и они знают», — заметила его жена.

«Об этом я сам позабочусь. Сделай же», — ответил Мулла.

И его жена вышла со словами: «Что вы ждете? Вы что, дожидаетесь Муллу Насреддина? Его нет дома».

«Это уж слишком», — возмутились гости. — «Он же с нами пришел! Вот тридцать свидетелей — он вошел, и никто из нас не видел, как он выходил. Он должен быть дома!»

«Но его нет. Уходите!» — настаивала жена.

Но они стали доказывать, Мулла же прятался сзади, и когда доказательств было более чем достаточно, и он увидел, что его жена находится в смущении, он забыл обо всем. Он вышел и сказал «Послушайте! Может, он и пришел с вами, но еще имеется и задняя дверь — он мог выйти через заднюю дверь И к чему все эти ваши доказательства?»