Друзья и любовники - Палмер Диана

Она внимательно посмотрела ему в глаза — Тогда под какую же?

Он глубоко, неторопливо вздохнул, еще крепче прижимая ее к себе.

— Совсем особую, ты должна была это понять. Я доверяю тебе, как никому другому. Она рассмеялась, добавив многозначительно:

— И я привыкла тебе доверять.

— Тебе ведь понравилось целоваться со мной, — сказал он с вызовом, кончики усов дрогнули. — Именно потому ты и убежала как сумасшедшая. Но тебя хватило ненадолго, не так ли?

— Так, — призналась она, уткнувшись лбом ему в грудь. — Мне стали ненавистны наши отношения в последнее время, все эти ссоры, холодность… Я решила навсегда порвать с тобой, но не смогла. — Пальцы ее теребили ткань рубашки, глаза прикрылись. — Мне нужно было знать, не сердишься ли ты на меня.

— И поэтому ты примчалась с упаковкой пива в разгар рабочего дня?

— Точно. — Она вздохнула, а затем вдруг весело рассмеялась. — Когда я увидела тебя, то никак не могла решить, просто ли отдать их или же швырнуть ими в тебя. Вид у тебя был устрашающий.

— И не только вид. Спроси Хосито — он тебе расскажет, каков я был все это время.

— Как же, наслышана о том, что твое каучуковое дерево открыло список жертв.

— Хосито, насколько я понимаю, уже успел поплакаться тебе в жилетку.

— Не придирайся к нему. Он хороший.

— Я тоже хороший, пока ты рядом. Она слегка откинулась, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Не всегда, — прошептала она, стараясь разгадать тайну, скрытую в глубине темных зрачков.

Он нежно коснулся пальцами ее губ.

— Мужчины, как известно, не очень хороши, если их раздразнить.

— Я бы не осмелилась перечить такому, — заявила она. — Скажи, могу я выпить чашечку кофе или же ты намерен тащить меня в свое логово за волосы?

Он ухмыльнулся.

— Я не посмел бы вырвать у тебя ни одного волоска, сколько бы мне за это ни предложили. — Он зарылся пальцами в ее волосы. — Мне нравится их шелковистость, их тонкий запах, точно аромат полевых цветов.

— Стихи? Это откуда? — спросила она шепотом.

Он встретился с ней взглядом. Глаза его были теперь совсем близко, она ясно видела складку на переносице, густые темные ресницы. Грудь его тяжело вздымалась там, где покоились ее руки.

— Единственные строчки, которые приходят мне на ум, — это из «Атаки легкой кавалерии»[1].

Хочешь услышать или же предпочтешь, чтобы я продолжал в том же духе?

Прикосновение его большого теплого тела, как всегда, лишило ее рассудка. Губы раскрылись в ожидании, как только он наклонил голову.

— Это… это как наркотик, — прошептала она.

— Что именно? — пробормотал он, касаясь губами ее щек, век, носа.

— Поцелуи. — Пальцы ее потянулись к пуговицам на рубашке, ей вдруг нестерпимо захотелось ласкать его.

— Умм… — только и мог ответить он. Он почти не слышал ее слов, так как губы его сосредоточенно изучали ее лицо.

Вдруг он наклонился и подхватил ее на руки.

— Не спеши, — умоляюще прошептала она, уткнувшись ему в шею. — Прошло и так много времени.

— Для нас обоих, — ответил он загадочно. Он сел, держа ее на коленях, она прижималась щекой к его плечу. — Ты не против, чтобы все было просто, без прикрас? Я здорово выдохся. За сегодняшний день я сделал работы больше, чем иногда за неделю. А завтра нужно встать в шесть, чтобы поспеть на деловую конференцию за городом. Легкая близость — все, на что я способен в данный момент, хотя я до сумасшествия хочу тебя, стоит лишь тебе дотронуться до меня.

Она немного расслабилась, но в глазах осталась тревога.

— Куда мы с тобой идем? — спросила она неуверенно.

Он мягко убрал волосы с ее глаз, разглядывая ее как произведение искусства.

— В неведомое. Впереди нас ждут открытия и сюрпризы. Не бойся.

— Тебя? — Она улыбнулась ему. — Ты ведь мой друг. Я все на свете готова для тебя сделать. — Улыбка погасла, когда она взглянула в его внезапно потемневшие глаза. Она провела рукой по его губам, ощущая бархатистость усов. — Все на свете, Джон.

Она слышала совсем близко громкие удары его сердца, видела беспокойные глаза, чувствовала его сильные руки на своей талии. Оба не замечали, как за окном бесчинствует стихия.

— Я не смогу относиться к тебе как прежде, — тихо сказал он. — Надеюсь, ты это понимаешь? Я не стану принуждать тебя делать то, чего ты не хочешь, но отныне ни о каких платонических отношениях между нами не может быть и речи.

Она покрутила перламутровую пуговку на его рубашке.

— Да, я знаю. — Она опустила голову на твердую мускулистую руку и, не мигая, уставилась на него. Во всем ее теле было странное ощущение какого-то радостного ожидания, она понимала, что это новый, нетерпеливый прилив страсти.

Бессознательно, как котенок, она потянулась и слегка выгнулась, отчего четко обозначились линии ее тела, грудь поднялась, плотно обтянутая золотистой тканью платья.

— Бога ради, не делай этого! — Он хрипло дышал, глядя на нее.

— Почему? — спросила она слегка обиженно, глаза наполовину закрыты.

— Прекрасно знаешь почему, моя рыжеволосая колдунья. — Он наклонил голову, и рот его жадно и властно приник к ее раскрывшимся губам.

Она шевельнулась в кольце его рук и изо всех сил прижалась к нему, обняв за шею, пока он целовал ее мягкий податливый рот. Она слегка вскрикнула, когда он, забывшись, зубами задел нижнюю губу. Он поднял голову, глаза блуждали, дыхание было тяжелым, как после бега.

— Я, кажется, сделал тебе больно, — пробормотал он виновато.

— Ничего-ничего, неважно. — Она снова потянулась к нему. — Не бойся, делай мне больно…

Пальцы ласкали ее шею, пока он целовал ее, медленно, осторожно проникая языком в желанную сладостную глубину ее рта. Она напряглась, почувствовав его твердые пальцы у выреза платья, однако они не сделали попытки проникнуть дальше. Они только дразнили, лениво двигаясь вдоль выреза и мучая ее плоть, пока она не выгнулась всем телом ему навстречу с легким стоном.

— Что-нибудь не так? — спросил он сердито. Она спрятала лицо у него на плече, дрожа от желания, которое он так легко вызвал.

— Джон, ласкай меня, пожалуйста… — прошептала она.

— Так, Ласочка? Так тебе нравится? — Голос его прерывался от волнения, а пальцы с невероятной нежностью скользили вдоль высокой линии груди, прикрытой лишь тонкой тканью.

Она застыла, вздрогнув от непривычной ласки, на которую сама напросилась, и впилась пальцами ему в шею от бури эмоций, вызванной этим возбуждающим прикосновением.

— Взгляни на меня, — нетерпеливо прошептал он. — Ну, взгляни же…

Она подняла на него глаза, и он со всей ясностью увидел, какое пылающее неистовство он породил в этом стройном теле.

— Какой-то фейерверк, — сказала она, голос сбивался, как и дыхание.

— Значит, ты это ощущаешь так? — проговорил он тихо, затем взял ее тонкую руку и приложил к своей груди. — Дотронься — и увидишь, что произойдет со мной.

Пальцы не сразу справились с пуговицами, но наконец она расстегнула рубашку. Жадным взглядом она окинула его широкую бронзовую мускулистую грудь.

— Ради всех святых, ласкай меня. — Он прижал ее ладони к своей теплой, слегка влажной коже.

Она смотрела на него, завороженная радостью, которая проступала в каждой черточке его сурового лица, когда ее длинные пальцы щекотали его кожу, прочесывали густые волосы, гладили тугие мышцы. Ни разу в жизни ей не хотелось дотронуться подобным образом ни до одного мужчины или же ощутить под руками его мускулы и кожу. Но упругое тело Джона притягивало своей великолепной силой, ей нравилось все — его поджарость, бронзовый загар и даже запах.

Она почувствовала, как он неожиданно вздрогнул, и в глазах ее сразу же отразилось недоумение.

— Ты удивлена? — спросил он, прижав ее руки еще сильнее к себе, и стал, едва касаясь, целовать ее рот, глаза, нос, уголки губ. — Но ведь то же самое происходит и с тобой, когда я тебя ласкаю.