Другая жизнь (СИ) - Екатерина Александрова

— Будь счастлива, Джессика.

Она кивнула, видя, что я говорю от чистого сердца. Мне нравилась эта девушка.

— Удачи тебе, Эшли Далтон.

Я улыбнулась тому, что она запомнила мою фамилию, сказанную в первый день работы в магазине, но моя улыбка сползла с лица, когда Джаред преградил мне путь из палаты.

— Никогда больше не подходи к ней, — нависнув надо мной, грозно проговорил он, ожидая, что я тут же испугаюсь, но жизнь со старшим братом закалила меня.

— Ты можешь начать кричать на меня и разбудить своего ребенка, — процедила я сквозь зубы, при этом умудрившись не повысить голос. — Или пойти к своей жене и объяснить ей причину, по которой ты пропустил, возможно, лучший момент в своей жизни.

Выражение лица Джареда не изменилось, но он отступил, позволяя мне пройти, но, уже покидая палату, я кое-что вспомнила и оглянулась.

— О, и кстати! — Джаред, стоявший у постели жены, развернулся с досадой на лице, и я торжествующе улыбнулась. — Барни — самое паршивое имя для ребенка, Джаред. Имей в виду, он тебе этого не простит.

— Ты вроде собиралась уходить? — проворчал Джаред, а Джессика за его спиной показала мне кулаки с двумя поднятыми вверх большими пальцами. Удовлетворенная, я вышла в коридор, набирая Скотту Леману сообщение, что я скоро буду на месте.

Глава№ 9

Спрыгнув с беговой дорожки, я собиралась отправиться в бассейн, чтобы охладиться и немного позагорать, когда дверь в зал открылась, и вошел Скотт Леман.

— Ты можешь хоть иногда снимать свой дурацкий костюм? — поддела его я, но, вопреки моим ожиданиям, даже не улыбнулся.

— Твой отец здесь, — коротко оповестил он, и продолжения я уже не слышала, потому что, бросив полотенце с шеи на деревянную скамейку, вылетела из комнаты. Отец наверняка был в своем кабинете. Туда я и отправилась.

Мне пришлось ждать, пока он закончит свой деловой разговор по телефону, вальяжно развалившись в королевском кресле. У моего отца были темные густые волосы, в которых появились редкие седые пряди, но он следил за собой, посещая зал каждый день и употребляя в пищу исключительно полезные продукты. В отличие от меня, Джейк обещал вырасти точной копией отца. У обоих были светло-карие глаза, с оттенком зеленого, темные волосы и совершенно одинаковые носы. Я же от отца унаследовала лишь улыбку, что меня очень злило в детстве. Внешние различия являлись лишней причиной для наших с Джейком ссор, когда он заявлял, что не хочет иметь со мной ничего общего. Конечно, когда мы оба подросли, все изменилось, но я отчетливо помнила, как в семь лет, стоя перед зеркалом, неумело пыталась покрасить волосы акварелью в темный свет. Мама тогда поймала меня, и мне пришлось сидеть под домашнем арестом целую неделю. Этот случай глубоко засел в мой памяти, потому что это были летние каникулы. Все дети весело резвились на улице прямо у меня под окнами, когда я сидела за скучной книжкой.

— А вот и моя Эшли! — Стивен Марс, обогнув стол, заключил меня в объятия. — Ты забыла принять душ, — сообщил он мне, отстраняясь, и, не удержавшись, я улыбнулась.

— Привет, пап, — я плюхнулась в кресло напротив него, когда он сел за свой стол, включая компьютер. — Ты не мог бы уделить мне немного времени? Нам надо поговорить.

— О том, что твои новоиспеченные друзья, узнали кто я такой? — его пальцы запорхали по клавиатуре, набирая текст. Я поморщилась от досады, что он снова знал все наперед.

— Не сердись на Лемана, — Стивен словно прочитал мои мысли. — Это его работа — сообщать мне все, что касается тебя, — отец испытующе посмотрел на меня. — Так что ты хочешь у меня спросить?

Я не стала лезть за словом в карман. Вопрос был готов еще двое суток назад.

— Откуда Джессика и остальные знают тебя в лицо и по имени?

Стивен отодвинул от себя клавиатуру и откинулся на спинку кресла. Мы оба понимали, что отпираться было бесполезно, и он, вздохнув, произнес:

— Видишь ли… Джессика — моя племянница.

Я бы соврала, если бы сказала, что ожидала услышать что-либо нормальное. Обыденность никогда не являлась частью моей жизни.

Повисла пауза, и, наконец, я прокашлялась.

— Хочешь сказать, что она моя кузина?

Я надеялась, что он засмеется и скажет, что все это неудачная шутка, но Стивен с серьезным видом кивнул.

— Итак… — я ошибалась, если думала, что смогу принять подобную новость спокойно. Мой язык заплетался сам собой. — Кто… кого… У тебя брат или сестра? — в конце концов удалось выговорить мне, и я выпрямилась в кресле.

Вместо ответа Стивен встал и подошел к комоду за спинкой своего кресла. Он залез в ящичек, достал оттуда рамку с фотографией и протянул ее мне. Сделав глубокий вдох, я опустила взгляд на снимок.

— Значит, брат, — констатировала я, разглядывая двух мальчиков — выпускников старшей школы, стоящих плечом друг к другу. — Подожди-ка… — я подняла голову, глядя на отца. — Не просто брат, не так ли? Вы как две капли воды.

Стивен взялся за узел галстука, пытаясь его расслабить и молча кивнул.

— Где он сейчас? — я прикусила щеку, потому что догадка пришла в мою голову одновременно с вопросом.

— Он погиб, — подтвердил отец, тяжело вздохнув. — И Джессика винит меня в смерти ее семьи.

— А я не спрашивала, — заметила я, и он покачал головой.

— Лучше ты узнаешь это от меня, чем от них, — на его лице отразилось искреннее сожаление, а в глазах мелькнула боль, когда он, приблизившись, сел на краешек стола. — Я делал много ошибок в своей жизни, Эшли, о которых очень жалею. Например, держал в заложниках свою племянницу и ее будущего мужа. Я относился к ним отвратительно, — я вздрогнула, но промолчала, видя, что признание дается ему с трудом. Тем временем, он продолжил. — Но клянусь, я ни за что бы не причинил вред своему брату или его жене. Стюарт и его жена с сыном погибли в пожаре, устроенном моими врагами, так что… — Стивен закрыл лицо ладонями. — В этом есть моя вина.

— А Джессика знает, что ты сожалеешь, папа? — спросила я, и он затуманенным взором посмотрел на меня.

— Я исчез из ее жизни, причинив ей достаточно боли, — отрезал он, но мы были похожи с ним в характере, и я, так же как и он, никогда не отступала.

— Я задала другой вопрос, — я встала, подойдя к нему. — Джессика знает, что ты любил своего брата и не подстраивал его гибель?

В комнате наступило тяжелое молчание, и только мое сердце, громко ударяющееся о ребра, являлось единственным источником звука.

Я получила ответ на свой вопрос. Если во мне и осталась обида с того злосчастного вечера, то теперь я понимала Джессику и Джареда как никто другой. Невозможно отнестись с верой к той, чей отец виноват в смерти всей твоей семьи.