Экипаж. Предельный угол атаки - Андрей Орлов

– Забейте вы его, не смотрите на эту мерзость!

Летчики резко обернулись. Карпатов отшвырнул миску, вытер губы рукавом, хмуро посмотрел на своих ребят.

– С возвращением, командир. – Серега ухмыльнулся. – Ну, давай, трещи, где был, что видел. Мы сегодня никуда не едем, правильно?

Ночью пленники спали как убитые, а утром снова стали ждать. Сменилась охрана. Вместо прежних свирепых абреков, наверняка пуштунов, на службу заступили узбеки и тут же выставили на продажу какое-то барахло. Нескладный детина в шерстяных штанах и задубевшей гимнастерке советского образца разложил у колодца на тряпочке золотые украшения, уселся рядом, сложив ноги.

– Была у меня одна подруга из бурятов, – немедленно прокомментировал Серега. – Занималась в секции йоги. Специально для меня доставала пятками до головы. В обнаженном виде. Ох, и красота, скажу я вам, мужики!..

Вакуленко, убежденный в том, что дочери на свадьбу нужны не только сережки, делал периодические вылазки во двор.

Было слышно, как он ругался с чумазым негоциантом:

– Та ты шо?! У тебя повылазило?! Швейцарские часы! Специальный заказ для летчиков! А ты мне суешь якесь барахло!

Вакуленко влетел в дом, зарылся в свои пожитки, выискивая, что бы предложить на бартер без ущерба для собственной жадности, и убежал с чем-то, завернутым в тряпицу. У его товарищей возникло подозрение, что швейцарских часов у Вакуленко двое. По крайней мере одни из них были произведены в Китае.

– Оце бачишь?! – Вакуленко тыкал пальцем в часы. – Полетное время называется! Календарь, секундомер! От так крутишь, да и все! Понял, пень? Давай! Отой браслет на часы! Ты глянь, яки часы! Они же как дети, так и просятся на ручки!

Охранник решительно качал головой. Видимо, китайских часов у него было в избытке. Он накрывал грязными руками браслет со свернувшейся змейкой, на который покушался Вакуленко, совал тому невзрачные сережки.

– Та на кой мне, у меня уже есть! – разорялся Вакуленко и заламывал руки, словно баба, у которой на войне убили мужика. – Не надо твоих сережек! Мне браслет нужен!

Охранник упрямо мотал головой. Вакуленко выл с досады.

Дурное дело было страшно заразительным. Глотов с Витькой болтались по двору, общаясь с остальными коммерсантами. Серега вертелся у огрызка зеркала в расшитом афганском халате, критично что-то подтягивал, рассматривал оторочку, сокрушался над кривыми швами.

– Брак! – компетентно заявил он, вышел во двор и показал охраннику маленькую дырочку. – Видишь, какая она? С галактику, блин! Не пойдет, давай другой. – Серега начал стаскивать халат.

Бизнесмен что-то лопотал, то вскакивал, то садился, разводил руками, смотрел халат на свет, дергал ткань, показывая, какая она крепкая. Серега был непреклонен, требовал другой товар, в итоге добился своего, прибежал в дом, начал мерить, рассматривать оторочку, сокрушаться над кривыми швами.

Глотов задумчиво рассматривал латунный кальян с замысловатой чеканкой и инкрустациями, повествующими об индийской половой жизни.

– На хрена им это барахло? – Он пожал плечами. – Серега, что ли, затоварился?

Карпатов оторвался от книги и буркнул:

– Ага.

Влетел Серега с третьим халатом, отобрал у Глотова кальян, сунул его командиру под нос и осведомился:

– Как думаешь, нормальная вещь?

Карпатов поднял глаза от книги, согласно кивнул и заявил:

– А главное, незаменимая в наших широтах. Кури, Серега, на здоровье. И друзей приводи.

– Или ну его на фиг? – задумался Серега. – Буду я курить этот кальян, что ли? Или пусть стоит – красиво?

– Отличная вещь, – убеждал его Витька, который ничего не менял, не покупал, но принимал живое участие во всех сделках. – Ручная работа, е-мое, а картинки-то какие! Все бабы твои будут.

– Да они и так все мои, – отмахнулся Серега.

Карпатов покачал головой и сделал еще одну попытку углубиться в книгу. Давно он Пикуля не перечитывал.

– Владимир Иванович, товарищ командир! – Вакуленко влетел в дом с такой физиономией, словно во дворе совершил аварийную посадку истребитель талибов. – Я вже не можу! Не отдает! Или морду ему набить? Як будэ Швейцария?

– Суисс.

Вакуленко вспотел от беспрерывной беготни. Вот уж воистину, больше всего энергии мы прикладываем для добычи того, что нам не нужно. Он вновь ковырялся в своей сумке, выбрасывал какие-то коробочки, загадочные предметы, завернутые в тряпочки, выхватил «Поляроид», приобретенный в Эмиратах. Хохол уставился на него, словно это была его собственная рука, которую он сейчас отрежет.

– А ты скажи этому гаду, что у тебя ничего больше нет, – мудро посоветовал Витька. – Они в таких случаях сразу скидывают, добренькие становятся.

– А вдруг нет? – взвился Вакуленко. – А завтра вже лететь! А вдруг он не принесет? А как я без этого браслета? Вот не хватает. Я вже все поменял! Ну, правда, браслетик важкий! Там граммов пятьдесят золота!

– Действительно засада, – посочувствовал Серега.

Подвывая, как болид на старте, Вакуленко сунул фотоаппарат под мышку и унесся во двор продолжать торги. Витька побежал за ним, заинтересованный, что будет дальше.

– Нет, оставлю, – задумчиво сказал Серега и начал запихивать кальян в свой фирменный баул.

Карпатов оторвался от книги и проговорил:

– Я где-то читал, что из грамма золота можно вытянуть проволоку длиной три с половиной километра.

– Ого! – прикинул Серега. – То есть с этого браслетика мы можем отсюда до Кабула…

– Нет, – подумав, подсчитал Карпатов. – Только до Газни.

Во дворе продолжался концерт. Вакуленко прыгал вокруг торговца, совал ему «Поляроид». Тот воротил рыло, и правильно, в сущности, делал.

– Давай-давай, – теребил его Вакуленко. – Паршивый браслет за часы и фотик! Да у тебя же там золото не настоящее. Смотри. Витька, а ну щелкни нас! – Он сунул приятелю фотоаппарат, рухнул в пыль рядом с торговцем, который онемел от изумления, и приобнял его. – Витька, да не лыбься ты, снимай!

Витька щелкнул, из «Поляроида» поползла фотография.

– Вот видишь! Сразу! – Вакуленко замахал снимком под носом торговца. – Отдаю. Бесплатно!

Торговец мотал головой. Он не мог вразумительно объяснить, что за хранение фотоаппарата ему отрежут голову. А Вакуленко знал об этом, да забыл.

– Да что с ним делать? – сокрушался хохол. – Нет? Точно нет? Все, тогда забудь! – заорал он. – Уходи отсюда, чего расселся? Вон туда, за забор, стой там, чтобы я в глаза тебя не видел, охраняй нас! – Когда Вакуленко был злой, он говорил по-русски абсолютно без акцента.

– Здравия желаю, Володя, – раздался над головой командира экипажа вкрадчивый голос.

Карпатов вздрогнул. Дадут ему сегодня заняться любимым делом?! Он даже не заметил, как вошел этот тип. В опереточных позументах, сверкающий орденами. Белоснежная фуражка с такой высокой тульей, что надо было наклоняться, входя в дверь. Чистый, лакированный, он смотрелся предельно дико в этих запущенных широтах. Летчик-истребитель дружелюбно улыбался.

– Адель? – Карпатов растерялся, начал подниматься.

У них тут что – спектакль в театре музкомедии? Он машинально сунул руку, и летчик не побрезговал пожать ее. Серега застыл, изумленно отвесив челюсть. В дверь заглядывал Глотов. Вакуленко критично созерцал одеяние посетителя, прикидывая, видимо, что с него содрать, чтобы доплатить за окаянный браслет.

– А что вы на полу? – удивился летчик, посмотрел по сторонам, сел на пляжный коврик, который Карпатов выудил из-под себя, и радушно предложил: – Надо вам мебель принести. Сейчас распоряжусь, не волнуйтесь.

– Вы и в истребителе так сидите? – спросил Серега.

Посетитель доброжелательно улыбнулся.

– Классная форма, – сказал Витька. – У вас все летчики носят такую?

Адель стащил фуражку, пригладил непокорный вихор, черный как смоль, сделал смущенное лицо и ответил:

– Нет, ребята, только я. Я здесь – как бы выразиться поскромнее?.. – главнокомандующий военно-воздушными силами.

– Не хило! – протянул Витька. – А тут, блин, летаешь радистом, летаешь…

– За боевые заслуги получили? – поинтересовался Серега, глядя на бирюльки, блестящие на груди высокого гостя.

– Да что вы! – Адель улыбнулся. – За боевые заслуги ордена с медалями дают, а я всего лишь… небольшой чиновник в правительстве. Ребята, прекращайте официоз изображать. Давайте на «ты».

Играть в своего парня у однокашника Карпатова выходило вполне приемлемо. Он улыбался, ждал продолжения перекрестного допроса, но беседа не клеилась.

В комнату втерлись два афганца, поставили на пол черный чай в пиалах, фигурную вазочку с печеньем. Адель вальяжно поманил одного из них, что-то сказал, обводя пальцем комнату. Афганец подобострастно закивал. Оба они пулей вылетели на улицу.