Вредная утопленница - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они притормозили у магазина, где Надежда купила четыре эклера, четыре корзиночки и два вкуснейших пирожных под названием «Алые паруса». Хоть сладкое есть чревато для фигуры, все же сегодня у нее тоже был стресс.
Беспрерывно охая, жалуясь на судьбу-злодейку и понося своего любовника последними словами, Юлька переоделась в машине, и наконец они все трое оказались в квартире.
Катя убежала ставить чайник, а Юля наконец поглядела осмысленно и спросила Надежду:
– А вы кто?
– Хм… видишь ли… – Надежда Николаевна замешкалась с ответом, – я…
– А она говорит, что привезла тебе посылку от родителей из Новгорода! – ехидно сообщила Катя из кухни.
– Из Новгорода? – изумилась Юля. – В жизни вас не видела!
– А я про Новгород ничего и не говорила, – буркнула Надежда.
Положение у нее было аховое. Все труды были напрасны. То есть, конечно, хорошо, что Юля жива и здорова, но кого же тогда убили вчера в офисе «Тетриса»?
– Давайте хоть чаю попьем, – вздохнула Надежда.
Очевидно, Юле не чуждо было чувство благодарности. Она вспомнила про вовремя подвернувшийся диван и молча махнула рукой в сторону кухни.
С чаем Надежда Николаевна съела одно пирожное «Алые паруса». Потом подумала и съела еще одно, после чего ей стало море по колено, и она рассказала девушкам, что видела вчера из собственного окна и что потом из этого получилось.
– Ну, что скажете? – произнесла она в конце рассказа и потянулась было к следующему пирожному, но вовремя взяла себя в руки.
– Не верится что-то, – честно призналась Юля.
– Ага, а если кто будет рассказывать, что голая девица средь бела дня вылетела из окна и шлепнулась прямо на диван, ты поверишь? – прищурилась Надежда.
– Она права, – подумав, согласилась Катерина, – чего только на свете не бывает. Человек настоящее убийство видел, а ему никто не верит, даже милиция.
Юлька зевнула, но все же толково и связно ответила на все Надеждины вопросы.
В их офисном центре квартируют несколько фирм, охрана и обслуживание централизованное. Ключи от всех комнат есть у директора их офиса, а если кто-то уходит позже его, то запирает дверь и сдает ключ в охрану. Не тому пузатому старикашке, что сидит внизу, а другому, посолиднее, у него на первом этаже специальная комнатка с мониторами и прочей техникой. Только они часто не работают. Но ключи кому попало не дадут – все же у них в фирме много дорогой техники, это материальная ответственность.
– А директор ваш каков из себя? – поинтересовалась Надежда Николаевна.
– Миша-то? Михал Борисыч? Молодой, наглый и толстый, – рассмеялась Юля, – с девицами из фирмы не гуляет, семья у него есть. С женой вечно по телефону ругается, девчонок своих двойняшек обожает. Дашка, дура, ему глазки строит, но дело дохлое, не смотрит он на посторонних баб, работой занят.
Надежда уныло кивнула, она ничего от директора не ожидала. Это же совсем дураком надо быть, чтобы убить кого-то прямо на собственном рабочем месте!
– Пойду я, – вздохнула она, прихватывая тяжеленную «посылку» – не пропадать же добру!
Надежда Николаевна уже подходила к дому, когда прямо перед ней из кафе «Уютный уголок» вышли двое мужчин и столкнулись с ней буквально нос к носу. Один из них был высокий и худой, другой – низенький и плотный, так что вдвоем они напоминали пару цирковых клоунов, Пата и Паташона.
– Гражданка Ле-ебедева! – дурашливо проговорил долговязый, которого Надежда условно назвала Пат.
– Здрасте, Надежда Николаевна! – подхватил Паташон. – Как поживаете?
– Убийств больше не наблюдали? – ухмыльнулся долговязый. – Трупов неопознанных не находили?
Только тут Надежда Николаевна узнала этих двоих – это были те два милиционера, которые приехали по ее вызову, когда она увидела в окне напротив сцену убийства.
Настроение у нее сразу испортилось.
– Здрасте… – протянула она раздраженно. – Да нет, больше ничего не было…
– А то звоните, если что! – продолжал долговязый. – Нам ведь больше делать нечего, кроме как по вашим вызовам мотаться! Так что не стесняйтесь! Если, к примеру, увидите, что в мясном магазине расчлененкой занимаются или в рыбном утопили кого-то…
– Зря ты так, Толя, – остановил его коллега. – Женщина, наверное, не со зла… жара стоит несусветная, вот ей и померещилось! Опять же, сам понимаешь, возраст…
«Ничего мне не померещилось! – хотела возразить Надежда. – Я видела самое настоящее убийство… а насчет возраста – это вообще натуральное хамство!»
Однако она вовремя прикусила язык, вспомнив, как эти двое высмеивали ее прошлый раз.
– Вы на него не обижайтесь, Надежда Николаевна! – повернулся к ней низенький милиционер. – У нас и правда очень много работы, преступники просто как с цепи сорвались, начальство звереет, а тут еще вы со своим ложным вызовом…
– Ага, так что если вам еще что-то померещится – звоните, не стесняйтесь! – проворчал долговязый. – Мы с Колей тут же примчимся… особенно если у вас будет такая ватрушка!
– А ватрушка правда была очень вкусная, – улыбнулся низенький милиционер. – Ватрушки у вас хорошо получаются, а уж в расследование преступлений вы лучше не вмешивайтесь, оставьте это профессионалам! – И с этими словами Паташон потащил своего сердитого напарника к припаркованной поблизости машине.
«До чего все же неприятные люди, – подумала Надежда, проводив взглядом милиционеров. – Тоже мне, профессионалы! Обязательно надо высмеять человека! В конце концов, даже если я ошиблась – что такого? Ну, проехались, проверили… это же их работа! Лучше лишний раз зря проехаться, чем прозевать реальное преступление! Еще, между прочим, почти всю ватрушку у меня слопали! И вообще – ничего я не ошиблась, там действительно произошло убийство, и я им это докажу!»
«Опять ты за свое? – проговорил Надеждин внутренний голос. – Опять собираешься влезть в криминальную историю? Как будто не понимаешь, какими это грозит неприятностями!»
«Отстань, зануда! – ответила Надежда внутреннему голосу. – И без тебя тошно! Что же, ты тоже считаешь, что я выжила из ума и убийство мне померещилось?»
«Я считаю, что тебе нужно заниматься домом, заботиться о муже, а не совать нос в чужие дела. Как ты считаешь – одобрит Саша твою новую авантюру?»
«А от кого, интересно, он про нее узнает? Уж не от тебя ли? Не забывай, что ты – всего лишь внутренний голос, и никто, кроме меня, тебя не слышит!»
На это внутреннему голосу нечего было ответить, и он недовольно замолчал.
Вернувшись домой, Надежда Николаевна буквально засучила рукава, чтобы осуществить хотя бы часть запланированных на сегодня хозяйственных дел. Она была страшно зла на милиционеров и решила успокоиться за домашними делами.
Как известно, издавна от всех неприятностей женщины спасались стиркой. Поругается она, к примеру, с соседкой или муж с полночи явится распьяным-пьяно и фингал ей под глазом засветит. С утра пораньше встанет горемыка – и за стирку. А после того как настирает два бака да еще в ледяной воде наполощется – всю хандру как рукой снимет. И белье опять же чистое.
Теперь прогресс, в реке белье полоскать не надо и стиральные доски давно ушли в прошлое, однако привычка осталась.
Так что первым делом Надежда запустила стиральную машину, затем поставила на плиту свеклу для свекольника и начала вытирать пыль с мебели.
Бейсик, как всегда, путался под ногами и умудрялся находиться в трех местах одновременно, тем самым нарушая фундаментальные физические законы.
Подметая пол в прихожей, Надежда увидела на полу пластиковую карточку. Подняла ее и увидела, что это та самая карточка, которую она нашла под ковром в кабинете Жени Малининой. Видимо, карточка выпала из кармана, когда Надежда переодевалась в домашнее.
Надежда задумчиво взглянула на пластиковый прямоугольник. Что за странное слово «Гигея»?
«Опять? – проснулся внутренний голос. – Снова тебе неймется? Ну ничего же не выяснила, только полдня потеряла! Выброси карточку в мусоропровод и займись своими делами!»
«Я только посмотрю, что это такое, – ответила Надежда, – ничего же не случится, если я поищу в Интернете. В конце концов, имею я право отдохнуть от хозяйства?»
Поставив швабру в угол, она вернулась в комнату, включила свой ноутбук и вышла в Интернет.
Всемирная сеть действительно знает все. Через минуту на экране уже появился подробный ответ: «Гигея, или Гигия – в греческой мифологии богиня здоровья, дочь Асклепия и Афины. Изображалась в виде молодой женщины со змеей, которую она кормит из чаши».
Еще через несколько минут Надежда Николаевна выяснила массу бесполезных подробностей из жизни греческих богов и богинь, их сложных и запутанных родственных отношений, но ничуть не приблизилась к загадке пластиковой карточки.
Одну за другой она просматривала статьи, предложенные поисковой программой, и вдруг наткнулась на такую:
