Фейкбук. Реальная история, основанная на настоящей лжи - Дэйв Чичирелли

1 минуту назад с мобильного устройства ● мне нравится

— Да, он жжет, — согласился я. — Я там кое-что клевое выложил. Что народ думает?

— Ну… спорят.

Природная склонность Теда к дипломатии неплохо нам послужила. Когда его спрашивали о Фейкбуке, он начинал мяться и отвечать неопределенно, никогда не загоняя никого из нас в угол. Он убеждал людей, что их реакции нормальны, и аккуратно подталкивал их к принятию текущей неопределенности ситуации, а не к поиску ответов.

— Пару дней назад все сошлись на том, что лично для тебя это хорошо. А теперь многие задаются вопросом: «Что за хрень с ним происходит?» Народ разделился на два лагеря — одни считают тебя героем, другие сумасшедшим.

— Прекрасно.

Я изначально хотел, чтобы всю эту историю было трудновато проглотить. Чтобы она была достаточно странной и люди стали размышлять о мудрости «моих» действий. Я ждал споров и теперь радовался, что говорят о моей мотивации, а не о качестве Фотошопа.

— Кто-нибудь догадывается, что это вранье? Я ведь цитирую законы, которых не существует.

— Да нет… люди говорят «я не могу поверить, что это происходит на самом деле» и сомневаются всего секунду. А потом решают, что все равно будут в это верить.

— На это столько нервов уходит… я думал, будет смешно, а не напряжно.

— Знаю. По-моему, только ты и можешь вытащить такой проект. Все говорят, что если с кем такое и могло случиться, то только с тобой.

— Что? Не понял. Ты ведь знаешь, что я намеренно делаю из своего героя идиота?

— Дэйв, как бы тебе объяснить… ты всегда делал странные вещи. Например, история с аманитами. Она ведь основана на реальных событиях.

— Ну да. Но… меня считают больным?

— Нет. Ну… или так, немножко. Но им нравится то, что ты делаешь. Они решили, что ты похож на чувака из «В диких условиях».

— Но он же в конце фильма умер! В одиночестве! В своем автобусе! Или только я думаю, что в этом и состоит мораль истории?

Тед рассмеялся, но почувствовал, что мне неприятно.

— Да ладно тебе, Дэйв. Кстати, народ начал собирать о тебе истории. Мэтт Кэрью сказал, например, что видел тебя среди публики на шоу Мори Повича пару месяцев назад.

— Он меня видел?

— Ты что, правда там был?

— Да, мы с Экхоффом ходили. Ставили на результаты теста на отцовство. По-моему, я никогда так не веселился.

— Вот об этом-то все и говорят.

— Было очень весело! Почему я не могу…

— Но это ненормально, Дэйв. Тебя видели не на игре «Никсов», а на шоу Мори. И ты все время вытворяешь подобные вещи! Эллиотт вообще думал, будто ты до сих пор живешь с теми француженками в Чайна-тауне.

— Давно я с ним не разговаривал.

— Дэйв, послушай. В выпускном классе не тебя ли выгнали с уроков искусства на весь семестр?

— Ха! Да, выгнали. И в тот же вечер я получил школьную награду за рисование. — Я оживился от мыслей о победе десятилетней давности. Я ненавидел ту училку. — Она была сукой.

— Ты был художником. И послал учительницу на хер. Люди не помнят подробностей. Они просто думают — вот этот парень способен на любую фигню. И честно говоря, Дэйв, тебе ведь нравятся такие истории. Ты всегда и всем их рассказываешь. Ты говоришь, что хочешь выглядеть сумасшедшим. Получается.

— Ну ладно, — согласился я, — вообще-то я задумывал показать как сходят с ума. Не знал, что все и так считают меня ненормальным!

— Эй, а нам легко? Народ читает наши посты о тебе и зачислил нас со Стивом в последние задницы.

— Прости, Тед. Я об этом не подумал…

— Ничего. Мы бы этого не делали, если бы нам не было так весело. На самом деле Стив просто купается во всеобщем внимании. А вообще, никто не думал, что ты больной. То есть никто о тебе не думал. И поэтому людей не удивляет, что ты ведешь себя как идиот, а мы со Стивом — как козлы.

— Ну да, как в «Черном лебеде».

— Фильм про балерину?

— Нет-нет, «Черный лебедь» — это книга. Кроме всего прочего, в ней о том, что в каждую секунду происходит миллион разных событий, и только потом мы выбираем какой-то факт и важные подробности о нем. Мы находим доказательства какому-то событию уже после того, как оно произошло, и убеждаем себя в его очевидности.

— Ну да. Ты представляешься сумасшедшим, а все так и думают. И что? С каких пор тебя волнует, что думают люди?

— Да, ты прав. Забей. Пусть у них останется тот идиот, которого они себе представляют.

— Точно.

— В любом случае, они делают именно то, что я и хотел. Они как будто соединяют точки, чтобы нарисовать меня. Они думают, что я сошел с ума? Отлично! Это даст мне свободу!

— Вперед, Дэйв!

— И я не сумасшедший, я художник. То, что я делаю, слишком велико для них. Это уорхолловский… а, нет, я как тот британский политический художник граффити, Бэнкси, и все это — уличное искусство двадцать первого века. Вместо кирпича и штукатурки я порчу стены в Фейсбуке… Использую ложь, чтобы открыть большую правду!

— О, гос…

— Я прокладываю путь другим. Никто не скажет, что легко идти впереди собственного времени, ожидая, когда мир тебя догонит! Однажды это случится, но к тому моменту я буду уже в другом месте.

— Дэйв…

Я чувствовал себя просто фантастически. Тед был прав. Сначала я нашел всего два аргумента в пользу своей затеи: это была совершенно новая идея, а любая дружба на Фейсбуке двусмысленна. Но теперь обнаружился и третий, с которым я не сразу смог смириться. Сила моей собственной репутации. Водились за мной странности, которые засели у людей в головах. И уже стало ясно, что разница между человеком, который бросает все, и человеком, который притворяется, что все бросил, для стороннего наблюдателя слишком мала.

Немножко горько было осознавать, что пародия, которую я из себя корчу, популярнее настоящего меня, но это развязывало мне руки. Если они полагают, что я героически сбрендил, значит, я должен использовать этот вывод… и бороться с ним как можно более эгоистичным поведением.

Теперь существовало два меня. Реальный я вышел из системы и жил своей жизнью, в которой никому не было места. Парень, которого видела публика — герой Фейкбука, — был кем-то еще. Как раз в Хеллоуин я создал Франкенштейна, сшив воедино мою собственную историю и представления моей аудитории.

Рад познакомиться, Фальшивый Дэйв. Предлагаю начать с «Веселой фермы».

4 Запрос на добавление в друзья

Я очень быстро обнаружил, что даже ненастоящая «Веселая ферма» ужасно скучна.

Дэйв Чичирелли

Мне нравится ● Комментировать ● Поделиться

Дэйв Чичирелли

Очень смешно было врать аманитам. Они подозревают, что за пределами их общины существуют технологии, но не имеют о них никакого реального представления (ну как моя мама). Я сказал им, что Твиттер — это секс в интернете, и поэтому он так популярен среди знаменитостей. Самый яркий момент вчерашнего ужина.

Мне нравится ● Комментировать ● Поделиться

Если бы это было правдой, моя жизнь в качестве политического заключенного у аманитов стала бы всего лишь одной из остановок в длинной истории абсурдных жизненных ситуаций.

Например, когда я в последнюю секунду успел перевестись в Рутжерс, меня поселили на случайно оказавшееся свободным место в общежитии третьего курса. Другими словами, я столкнулся с людьми, с которыми никто не хотел жить. Отличные ребята, сами понимаете.

Я оказался четвертым в комнате, населенной любителями РИ. Если вы не знаете, что такое РИ, возможно, вы сделали в жизни правильный выбор. Это ролевые игры живого действия. В отличие от обычных ролевиков, которые прячутся за прочными стенами какого-нибудь гаража, эти размахивают своими флагами (в буквальном смысле) на публике. Они сами делают средневековые костюмы и оружие из мягкого пластика, отправляются в парки и разыгрывают там «сражения». Если один из них попадает другому по ноге игрушечным топором, этот другой должен прыгать на одной ножке. Это выглядит очень странно, если участникам больше одиннадцати, и еще страннее, если они носят чахлые бородки и самодельные плащи.

В этой комнате я кое-чему научился. Понял, что идиоты — как зомби. Один на один ты быстрее и сильнее любого из них и в обществе выглядишь гораздо лучше. Но если их много, и вы находитесь в замкнутом пространстве… Дайте кому-нибудь себя пристрелить, пока вас тоже не обратят в зомби. Еще я узнал, что мячик «Хаки сакс» можно использовать для отыгрыша заклинаний, но я, кажется, отвлекся.

Следующий год я прожил с друзьями в Нью-Брунсвике, за пределами кампуса. Это была не самая безопасная часть города, но, если уж меня ждал удар под ребра, я предпочел бы стальной нож, а не пластиковый меч.

Мое желание почти сбылось, когда один из соседей организовал вечеринку бродяг. Справедливости ради надо сказать, что речь идет не о людях с узелками на палочке. Так вот, этот любитель джаза с нижнего этажа, никого не предупредив, пригласил к себе бездомных, чтобы послушать дувоп или что-то в этом роде.