Статьи - Антон Дельвиг

37

"Северная пчела" давно уже упрекает "Литературную газету" в охоте клеветать на нее. Она два раза уже укоряла издателя оной {1}, будто бы он выдумал, что г. Ф. Б. пишет роман "Петр Иванович Выжигин"; теперь же в 126 N не верит существованию письма, из коего в 59 N "Литер‹атурной› газеты" выписано доказательство, как "С‹еверная› пчела" бывает неточна в своих известиях {2}. Издатель "Литературной газеты" приглашает издателей "С‹еверной› пчелы" собственными глазами убедиться в достоверности и официальности сего письма; оно находится у него; а на первые укоры отвечает, что он о рождении нового Выжигина слышал от Н. И. Греча и от книгопродавца, его торговавшего. Для полного же доказательства, как "Литературная газета" беспристрастна, издатель ее давно уже желает, чтобы г. Ф. Б. написал хороший роман; хвалить же "И. Выжиги-на" и "Дмитрия Самозванца" нет сил. Что же делать! Как же быть!

СПб., в тип. имп. Воспитательного дома, 1830. (45 стр. в 8-ю д. л.)

Это первое особенно появившееся произведение развивающегося молодого таланта. Имеет ли право рецензент встретить оное строгим судом? Нет! Критика разбирает строго только произведения писателей, уже достигнувших полного развития своего таланта, и намерения ея клонятся преимущественно к тому, чтоб выказывать в новом сочинении истинные красоты, которых оценка всегда поучительнее изобличения недостатков. Есть у нее и другое дело, легкое, но невеселое: стегать хлыстом насмешек вислоухих Мидасов. Сих последних у нас довольно. Радуешься хорошей книге, как оазису в африканской степи. А отчего в России мало книг? Более от лености учиться. Мы знаем почтенного поэта и наставника, кому посвящена повесть "Бесприютная" {1}, и желали бы видеть его начитанность в молодом поэте. Тогда бы он, верно, яснее был в своем рассказе, отчетливее в описаниях и, конечно, дал бы своему стихотворению новый образ, приличнейший предмету, чем давно избитые формы, в которые некогда так удачно были вылиты мастерские произведения Пушкина и Баратынского.

39. "МАКБЕТ". ТРАГЕДИЯ ШАКСПИРА. ИЗ СОЧ‹ИНЕНИЙ› ШИЛЛЕРА.

СПб., в тип. Департ. народного просвещения, 1830. (В 8-ю д. л. 116 стр.)

С сердечным сокрушением замечаем мы, что выхваляемое "Московским телеграфом" неуважение к знаменитым именам внушило в некоторых молодых поэтов наших и неуважение к творениям великих писателей, и пренебрежение к своим читателям. Уже одно заглавие разбираемой нами книги убеждает в сей горькой истине. Что такое значит: "Макбет, трагедия Шакспира из сочине 264 ний Шиллера"? Как Шиллер сочинил трагедию Шекспира? – Шиллер перевел "Макбета" с некоторыми изменениями; он мог и сочинить трагедию "Макбет", взяв для своей драмы один предмет с Шекспиром; но как мог написать написанное другим – не понимаем. Какой немец, француз или англичанин, вздумавший перевести "Илиаду" с перевода Гнедича, поставил бы в заглавии своего перевода: "Илиада" Гомера из соч. Гнедича?" Может быть, сыщутся люди, которые наше замечание на заглавие сей книги назовут мелочною привязкою. Они не будут правы! Как Задиг узнавал по следам, оставшимся на дороге, и по пыли, улегшейся на окрестных деревьях, какое животное перед ним пробежало, какого оно было роста и хромало ли оно или нет, – так и привычный читатель всегда угадает по первому листику книги, с вниманием ли она или без внимания написана.

Для чего переводятся хорошие книги? Для распространения новых познаний или для обогащения отечественной словесности чужими красотами. К которому подразделению надо причислить перевод трагедий Шекспира? к последнему, т. е. к тому, коего главная цель есть обогащение отечественной словесности чужими красотами. – Для выполнения сей обязанности чего требуется от переводчика? Кроме природных дарований, – глубокого знания языка, с коего переводишь, и привычки владеть своим; притом любви и уважения к подлиннику, – две необходимые страсти, без коих успех невозможен. – С такими понятиями переводили у нас Жуковский и Гнедич; с такими понятиями переводит ныне молодой, но уже зрелый поэт г-н Вронченко. "Гамлет" Шекспира, "Манфред" Байрона им переданы на русский язык с добросовестностию таланта.

Никто из любителей русской словесности не сомневается в природных дарованиях г-на Ротчева. Многие мелкие собственные его пьесы, рассеянные по журналам и альманахам, заставляют и любить талант его и быть к нему взыскательными. Критика из снисхождения, вероятно, к первым попыткам молодого человека на скудном драматическом поприще нашем ничего не сказала, кроме общих похвал, о "Мессинской невесте" и "Вильгельме Теле", трагедиях Шиллера, переведенных г-м Ротчевым. Но ее снисходительное одобрение не послужило в пользу переводчику. То, что ей казалось в нем еще неловкостию художника, не совершенно ознакомившегося с искусством, ныне обнаружилось пороком печальным и неожиданным. Перевод "Макбета" с немецкого языка показывает все непочтение к превосходному творению Шекспира и званию не пустому поэта.

Раскройте наугад русский перевод и сравните его, не говорю уже с английским, но с немецким подлинником. Вы увидите, что ни один даже удачный стих Шиллера не остановил переводчика и не заставил его постараться верно передать себя. Одна безотчетная поспешность добраться поскорее до конца выглядывает из каждой сцены, из каждого стиха, даже из корректуры типографской! Нет ни осмотрительности, ни оглядки! перелистываешь книгу и изумляешься. Не зная английского языка, наш поэт мог найти человека, который показал бы ему, как по-русски пишутся английские собственные имена. Он и о том не подумал. Он пишет Шакспир вместо Шекспир, лади вместо леди; у него Макдуф – то Макдуф, то Макдюф, а Фейф – то Фифа, то Фива, то Фифы!!

Нет, "Макбет" еще не переведен у нас. Жаль, что г. Ротчев счастливый талант свой не сдружил с внимательностию и старанием. Чем большею славою пользуется художник, тем более для поддержания оной ему надо быть строгим к себе и не шутить своим искусством. Поэма "Нищий" должна бы, кажется, быть поучительным примером для юных поэтов, как неумеренные похвалы лжекритиков и доверчивое сердце дарования прекрасного, но еще не познавшего себя могут быть пагубны. Надеемся, что г. Ротчев пойдет по дороге, ему свойственной, и более не будет соперничать в переводах с гг. Зотовым и Шеллером.

40. "БЕЗУМНАЯ". РУССКАЯ ПОВЕСТЬ В СТИХАХ. СОЧИНЕНИЕ ИВАНА КОЗЛОВА.

СПб., в тип. Александра Смирдина, 1830. (XI-33 стр. в 8-ю д. л.)

СПб., в тип. Плюшара, 1830. (108 стр. в 12-ю д. л.)

Русская литература еще не живет полною жизнию. Люди, по охоте или по обязанности наблюдающие за нею, находятся в положении стихотворного Ильи Муромца {1}, который без помощи волшебного перстня просидел бы целый век над очарованной красавицей и не дождался ее пробуждения. Наша красавица пробуждается очень, очень редко и скоро опять засыпает до неопределенного времени. Ныне одна только блестящая звезда Пушкина воздвигает ее ото сна и то много, много раза два в год: другие же русские кудесники приводят ее только до степени лунатизма {2}. Что ж? Мы рады и бреду милой женщины: все ж по крайней мере слышишь ее! Притом же, благодаря Месмеру и его последователям, мы теперь знаем, что лунатики могут иногда говорить не хуже неспящих. В подтверждение сего положения укажем на две замечательные новые поэмы, недавно вышедшие из печати: "Безумная", сочинение Ивана Ивановича Козлова, и "Рождение Иоанна Грозного", сочинение барона Розена.

Первой принадлежит без всякого сомнения пальма первенства, несмотря на дурно обдуманный план. Певец Чернеца и Натальи Долгорукой не исчерпал еще до дна кладязя чувств своих. В поэме "Безумная" каждый стих звучит не фистулою, но чистыми, полными тонами, прямо изникающими из прекрасного сердца. Это пение соловья, успокоивающее душу, но не удовлетворяющее фантазии. Разделяешь печаль с милым певцом и невольно сердишься на него, что он заставил нас плакать от несчастий вымышленных и рассказанных оперною актрисой, а не настоящею поселянкой. Безумная его театральная Нина, а не Офелия Шекспира, не Мария Кочубей Пушкина. Но черта, разделяющая естественное от театрального, не многими знаема, и недостаток в создании, нами замеченный в пьесе почтенного поэта нашего, выкупается, как мы уже сказали, изобилием чувств. Кто плакал, читая "Чернеца" и "Наталью Долгорукую", тот заплатит невольную дань чувствительности и при чтении "Безумной".

В поэме барона Розена фантазия и машины холодного соображения взяли верх над чувствами и тем испортили все дело. Соломония историческая так занимательна, неплодие ее и неверность супруга так естественны, что не нужно было выдумывать никаких заклятий и разрешений какого-то Псковитянина, не надо было выставлять на сцену отвратительного Шигоны и соблазнов Елены Глинской; а следовало просто занять нас единственно несчастиями отринутой и невинной супруги и чувствами умилительными беспримерной матери. Потому стоило погрузиться в самого себя и, подобно И. И. Козлову, не жалея, высказать все чувства души своей поэтической, и поэма бы его несказанно выиграла. Сколько бы тогда холодных описаний оказалось ненужными, сколько бы прозаических стихов не было написано молодым нашим лириком. Сцена юродивого, оканчивающая поэму "Рождение Иоанна Грозного", хорошо выдумана, но неудачно выполнена. Молодые художники! списывайте более с натуры и не спешите писать на память, наугад {3}.