Легенды о проклятых 2. Непрощенная - Ульяна Соболева

Я был слишком слаб, я бы не справился со всеми, мне оставалось только взять в плен сбежавшую рабыню. И я был готов сам разорвать ее на части в этой яме. За то, что на долю секунд забыл о том, кто я и ради неё мог убить своих друзей. Проклятая шеана лишила меня разума и чести. Еще один оттенок в палитру моей ненависти. Черный мазок на ярко-красных разводах, переплетаясь в чудовищный рисунок, где я видел своих мертвых братьев у ее ног, а на губах Одейи десы Вийяр играла та самая улыбка, с которой она протягивала мне кубок с ядом.

Она шла следом за моей лошадью, привязанная к луке седла, как и тогда, когда я только напал на них по дороге в Валлас. Спотыкалась и падала в снег, но я даже не оборачивался. Тянул сильнее, наслаждаясь ее стонами и в тоже время, чувствуя, как у самого саднит кожа на шее, словно это на мне железный ошейник, а не на ней. Бросал взгляды на бледного Сайяра, на воинов, которые держались от ниады на расстоянии. Видимо думали, что разодранные трупы воинов её рук дело.

Суеверия, небылицы, легенды... Глупцы! Все вы глупцы! Она всего лишь женщина. Слабая и немощная физически. Взгляда её бойтесь и голоса, потому что убивать она не своими руками будет.

Я посмотрел на собственные ладони, и они задрожали. Схватил поводья и пришпорил коня, чувствуя, как потянул пленницу по снегу. Сжал челюсти так сильно, что от боли перед глазами пошли разноцветные круги.

И снова улыбка её саананская, когда я смерть из её рук глотал и осознание, что никогда эта лассарская сука не полюбит меня. Чтоб я не делал ради нее, чтоб не швырял к ее ногам она будет жаждать моей смерти. Даже если бы всех людей своих убил сейчас и спас её, она бы не оценила, а вонзила бы мне кинжал в спину и провернула три раза.

Когда отряд вошел в город в ниаду полетели комья грязи и снега. Она прикрывала лицо руками и прятала голову, а я дергал за цепь, чтоб шла быстрее и мне казалось грязь в меня летит ошметками. Я виноват! Я приблизил к себе. Я впустил в свою постель и все они, мои люди, знали об этом. Не знали они только того, скольких я убил в попытке спасти её от их гнева. Лес усеян разодранными трупами моих дозорных, и я смотрел в глаза Сайяру и понимал, что он догадывается, кто это сделал. Но он будет молчать, преданный мне пес. Будет молчать пока я не потерял последние остатки чести из-за нее, а потом и он заговорит… и как я поступлю тогда? Ответ был до боли очевиден - Сайяр умрет.

- Убийца! Грязная лассарская тварь! Детоубийца! Сукааа! Смерть шеане! Разорвать на части! – они кричали на лассарском, чтобы она понимала.

Воины обступили её плотным кольцом, не давая людям вершить самосуд потому что я сказал, что сниму кожу живьем с каждого, кто позволит хоть волоску упасть с ее головы.

Теперь ниада была закрыта в клетке и ожидает вынесения приговора, а я с ума схожу здесь и мне хочется сжечь дотла Валлас, но не дать им казнить ее. И за это я себя ненавижу так люто, что готов перерезать свою глотку. Дверь скрипнула, и я с трудом поднял голову, разглядывая Сайяра, который пнул носком сапога обломки картин. Он опустился на пол возле меня и сжал мне плечо сильными пальцами.

- Значит это и есть ее судьба и твоя. – тихо сказал он, а я, стиснув челюсти думал о том, что если бы убил его там в лесу, то эта судьба была иной и в тот же момент мне хотелось вложить в его руку кинжал и попросить его вырезать мне сердце за эти мысли. Резко встал с пола и подошел к окну, вглядываясь в толпу, собравшуюся на площади, повернулся к помощнику и хрипло сказал:

- Найди козла отпущения, Сайяр. Найди того, кто подойдет на роль убийцы мальчишки и отдай на самосуд.

Отвернулся от него и снова глотнул из фляги, закатывая глаза от растекающегося по венам мгновенного жара, чтоб уже через секунду открыть их и стиснуть челюсти до хруста.

- Им будет этого мало. – он, саанан его разорви, прав.

- Казню лассарского воина и её служанку.

- Мало! Мало, Рейн, этого мало!

Я в дикой ярости смел все со стола на пол, зарычал от бессилия.

- Достаточно! Я велиар и мне решать!

- Уже не тебе. Поздно, Рейн. Ты не досмотрел. Ты позволил ей сбежать и убить пацененка. Теперь ты слаб в их глазах. У тебя нет выбора. Смирись.

Я резко повернулся к Сайяру и достал из ножен меч. Сделал шаг к нему и приставил острием к горлу, глядя как задрожал его подбородок и расширились глаза.

- Она меня отравила. Зелье подсыпала. В глаза мне смотрела пока я пил. А я убить ее не могу? И не дам вам этого сделать!

Медленно с шумом выдохнул и снова отхлебнул дамаса, продолжая держать меч у горла Сайяра.

- Мальчишку не она убила, но кто-то пустил слух...кинжал нашли в теле лассарский, а я не чувствовал ее запах у трупа.

- Но этого не докажешь. Ты бессилен.

- Я никогда не был бессильным, Сайяр. Следи за своим языком.

Тот промолчал, стиснув челюсти и не смея шелохнуться. Я отвернулся и несколько секунд смотрел на огонь в камине, а потом отшвырнул меч и сжал руки в кулаки, а сам не узнал своего голоса:

- Служанку казнить с особой жестокостью. Ниаде двадцать плетей. Выживет – пойдет с нами на Талладас. Не выживет… отправить её голову Оду Первому.

Осушил до дна флягу и с яростью швырнул в огонь.

- Двадцать плетей слишком много мой Дас. Скорей всего не выдержит, – глаза Сайяра блеснули триумфом, а я был готов выдрать их ногтями на живую, чтоб умел скрывать свою радость. Он с облегчением выдохнул.

- Но это шанс, - я повернулся к нему, чувствуя, как раздирает грудную клетку от желания заорать, - шанс, что выживет. Понимаешь? Ни одна другая казнь не даст ей этого шанса.

Он все понимал, а я его за это ненавидел так же сильно, как и себя. Мы не прощаем тех, кто видит нас слабым и помнит наши самые уязвимые места. Не прощаем тех, кто видит нас на коленях, а я стоял на коленях…Перед ней. Валялся у ее ног, вынося ей приговор. Это не она моя рабыня, а я её раб и он, Сайяр, он это знает. Знает, чего мне стоило принять это решение и чего мне будет стоить её казнь на рассвете.

- В убийстве мальчишки обвините ее полководца. Перед казнью отрежьте ему язык, чтоб не крикнул лишнего. Скажешь бежал из-под стражи. Отдашь его на растерзание толпе - пусть делают с ним что хотят. Вместе с ним казнишь нескольких стражников за то, что упустили. Им смерть нужна сегодня. Жизнь за жизнь. Они должны верить, что не она это сделала. Не то если выживет - они ее сами линчуют.

- Сколько еще валлассаров умрет, чтоб она жила? – тихо спросил Сайяр и я так же тихо ответил:

- Еще раз задашь этот вопрос – ты будешь следующим.

- Тебе станет от этого легче?

Взревел вбивая кулак в стену с такой силой, что по ней трещины пошли.