Свистать всех наверх! - Владимир Михайлович Крепс

Все схватились за подзорные трубы. Гулливер прервал общее молчание:

— Если я не ошибаюсь — это быстроходный фрегат!

— С большой парусностью… И, клянусь всеми китами Антарктики, с еще большим количеством пушек!.. — насторожился Робинзон.

— Он следует по нашему курсу, — не отрываясь от подзорной трубы, добавил Немо.

— Ах, друзья мои, — встрепенулся Тартарен. — Терпеть не могу, когда за мной в пустыне увязывается стая львов… или в открытом море многопушечные фрегаты.

И тут Петя Синицын громко рассмеялся:

— Неужели вы опасаетесь пиратов! Ведь их давно не существует. Нигде, кроме романов.

— Как сказать, — процедил сквозь зубы капитан корвета. — На всякий случай надо прибавить ход. Убрать рифы! Поднять грот-брамсели, фор-брамсели, крюйс-брамсели!

— Да, да, не забудьте поднять эти… крюйс-брамсели, — распорядился Тартарен вдогонку Робинзону и Гулливеру, поспешившим к вантам.

Немо все еще наблюдал в трубу.

— Они тоже поднимают все брамсели…

Фрегат полным ходом шел по вспененному морю.

Билл Аткинс перегнулся вниз из вороньего гнезда на верхушке фок-мачты.

— Ясно вижу! Бриг «Пилигрим»!

Николь на капитанском мостике крикнул в рупор:

— Боевая тревога! Свистать всех наверх!

Усатый боцман завел трели на своей дудке:

— Пошел все наверх!

На палубу высыпали матросы, на ходу напяливая куртки.

К орудиям встали канониры. Открывались пушечные порты. Из снарядных погребов быстро передавались по цепочке пушечные ядра.

Последним, среди подносчиков снарядов, вблизи от главной пушки, стоял Мюнхгаузен в матросском платье. Он принимал ядра и методически выбрасывал их за борт.

Он уже поднял очередное ядро, чтобы швырнуть его в воду, как перед ним неожиданно вырос канонир.

— Да ты что?

— Приказ вдовы Скорбит, — выпалил барон, ударяя канонира ядром по голове.

Тот без чувств свалился за борт… и Мюнхгаузен занял его место у главной пушки. Скрывая свое лицо от пробегающей миледи, он нагнулся и прочистил дуло банником.

Сияющий Барбикен влетел в каюту Еванжелины.

— Мадам Скорбит! Имею честь… Мы на расстоянии пушечного выстрела!..

Его слова покрыл грохот далекого залпа. Это капитаны на борту «Пилигрима» салютовали из маленькой китобойной пушки, ружей, пистолетов, вовсе не подозревая о грозящей опасности.

Петя, зажмурившись, нажал курок одного из бесчисленных пистолетов Тартарена.

Перед ним в лучах выглянувшего из-за туч солнца лежала Антарктида — ледяная равнина, черные осыпи скал, безжизненная поверхность огромной, неведомой земли.

— Ух, и расскажу же я, как мы отдавали салют в честь русских моряков — первооткрывателей Антарктиды! — восторженно произнес Петя. — Мне даже папа будет завидовать!

Тартарен опасливо посматривал на мелкие льдины, проплывавшие за кормой «Пилигрима»…

— Напрасно мы открыли такую пальбу. С неменьшим успехом салют можно было отдать за ужином в нашей кают-компании. Стук вилок, звон посуды, хлопанье пробок…

— Достопочтенный Тартарен, нам нечего опасаться. Этот неизвестный фрегат давно потерял нас из виду среди плавучих льдов, — улыбнулся Гулливер.

— Вряд ли мы здесь кого-нибудь встретим. Разве только айсберги… — оторвался от штурвала Дик Сенд. И действительно, неподалеку от брига по правому борту показалась огромная ледяная гора.

— Это и есть айсберг? — спросил Петя. — Да он больше высотного дома.

Капитан корвета дружески похлопал мальчика по плечу.

— Это средний айсберг. В южных морях встречаются ледяные великаны, у которых надводная часть достигает 500 метров. Но главная масса айсберга, подводная, раза в четыре превышает надводную часть.

Бриг шел дальше вдоль берега шестого материка, встречая все новые и новые айсберги.

— Смотрите, сколько их! — воскликнул маленький капитан Синицын. — Откуда они берутся?

На этот раз ему ответил Немо:

— Мы, Петя, находимся в южной столице айсбергов. Эти ледяные горы — только обломки гигантских ледников, сползающих с материка Антарктиды в океан. А в северном полушарии родина айсбергов — Гренландия и Северная Земля.

— Как красиво! — восхищенно воскликнул мальчик, не отрывая глаз от сверкающих на солнце плавучих ледяных глыб. — Мне очень нравятся айсберги!

— Когда ты станешь настоящим моряком, они тебе будут нравиться значительно меньше. Они очень опасны для кораблей, особенно ночью или в тумане.

Тартарен, ни слова не говоря, взял Петю за руки и увлек к левому борту. И юный путешественник сразу забыл про айсберги. На берегу с отлогой ледяной горы скатывались на животах веселые пингвины.

Петя, вцепившись в обшивку борта, во все глаза глядел на играющих птиц. Некоторые из них важно прохаживались, оглядывая друг друга, как полагается на гулянье. Другие церемонно раскланивались при встрече. А были и такие, что стояли, как будто ведя дружескую беседу. Кое-кто и переругивался, хлопая себя крыльями по бокам.

Тартарен извлек из своих необъятных карманов губную гармонику.

— А сейчас, Пьер Синицын, ты увидишь бал в Антарктиде. Королевские пингвины обожают музыку, особенно в виртуозном исполнении.

Толстяк заиграл на гармонике. И тут, на краю света, вблизи от Южного полюса, прозвучала незатейливая танцевальная мелодия солнечного Прованса. На звуки музыки со всех сторон сбегались пингвины, выделывая уморительные па.

Капитаны и Петя были так увлечены этим зрелищем, что не заметили, как из-за большого айсберга выплыл фрегат с