Дерианур - море света - Ольга Елисеева

-- Боятся, - буркнул он. - А чего боятся, сами не знают. Теперь, как канцлера Бестужева взяли, так все боятся.

Потемкин не стал углубляться в скользкую тему.

В это время на другом конце стола разрыдался совсем пьяный капитан.

-- Жизнь моя постылая! Совсем мочи нет! Не женитесь, братцы, не женитесь! -- завыл он, положив на руки растрепанную русую голову.

-- Кто это? -- Спросил Гриц.

-- Князь Дашков. Славный малый. Эй, кто там! Приведите его в чувства!

Несколько офицеров поднялись и повели упившегося князя к выходу.

Вдруг из наименее освещенного угла раздался громкий внятный крик.

-- Господа! Здоровье государыни Елизаветы Петровны! Виват!

-- Виват!!! -- Повскакали все с мест. - Виват Елисавет! -- многие выхватили шпаги и потрясали ими в воздухе.

Порыв был настолько единым, что он поднял даже не очень склонного к участию в радостных кликах толпы Потемкина. Гришан тоже заорал во все горло.

-- Виват его императорскому высочеству великому князю Петру Федоровичу! -- крикнул все тот же зычный внятный голос.

-- Виват! -- Подхватило несколько голосов.

Остальные офицеры спокойно сели.

-- Виват ее императорское высочество великая княгиня Екатерина Алексеевна!

На этот раз хор был дружнее, но явно не добирал до первого взрыва. Потемкин, слышавший о великой княгине только хорошее, хотел было присоединиться, но Орлов наступил ему под столом на ногу.

-- Цыц. Не ори, балбес. В Тайную канцелярию захотел? Ведь это людишек примечают.

-- Каких людишек? -- Не понял Гриц.

-- А любых. Пойдем-ка лучше отсюда, - посерьезнел Орлов.

На улице было уже темно. С неба что-то сеяло и сеяло.

-- Мокросит, - сказал Гришан, втягивая голову в плечи и поднимая воротник мундира. - Ты где остановился?

-- Да в общем-то нигде, - развел руками Потемкин.

-- Ладно. Пойдем пока к нам, а там видно будет.

Орловы жили на Малой Морской улице, недалеко от набережной, снимая несколько комнат на втором этаже у небогатой капитанской вдовы. Неприязнь к казарменной жизни была их фамильной чертой, и Потемкин, едва переступив порог, сразу понял, в чем она выражалась. Такого свинарника он еще никогда не видел. Дырявый чайник соседствовал с не менее дырявыми сапогами, штаны, рубахи, оружие и форменные треуголки лежали где угодно, только не на своем месте, и отыскать их в нужный момент не было никакой возможности.

Навстречу им встал заспанный парень примерно одного возраста с Грицем и, насмешливо оглядев грязный мундир брата, заявил:

-- Вот тебе Иван-то сейчас холку начистит, полуночник чертов! Кого это ты притащил?

-- Это мое дело, - огрызнулся Гришан. - Согрей, Федька, чай, мы назяблись.

-- Чайник дырявый, - флегматично заметил нерадушный хозяин и поплелся восвояси.

-- Это кто там? Гришка что ли явился? -- Раздался громкий повелительный голос. - Где шлялся?

-- Вам лишь бы орать! -- Рявкнул спутник Потемкина. - А то, что брату вашему голштинцы чуть мозги не вышибли, это вас не касается?

-- А ты не шляйся, где голшинцы, - язвительно заметил другой рослый детина, выходя из комнаты. - Это еще кто? - он указал на Потемкина.

-- Пока с нами поживет, а ты, Алехан, заткнись. А то понял? -Григорий показал брату увесистый кулак.

-- Мне что? -- Пожал плечами Алексей. - Где он только спать будет?

-- Без тебя разберусь.

-- Да ради Бога.

Григория в доме считали не то чтобы сумасшедшим, а так с придурью. Он таскал на квартиру то собак, то кошек. Раз поздней осенью привел с угла тощую непотребную девку, у которой зуб на зуб не попадал от холода, напоил кипятком, чая все равно не было, дал отогреться и отпустил. Просто так. После этого даже Иван перестал срываться на него и только мрачно сказал Алексею, что, будь у них деньги, он бы обязательно сводил Гришана к доктору на предмет головы.

К Потемкину тоже отнеслись, как к очередной Гришкиной придури, и особенно не возражали.

-- Пусть спит. Места что ли жалко? -- Иван отбросил адрес-календарь за позапрошлый год в угол. - Ну. Все что ли дома? Тушите свет, вражьи дети. - Он душераздирающе зевнул и в дому воцарилась тишина.

На следующий день Потемкин получил место в полку Конной гвардии.

-- Служить будите пока без жалования, - сказал бывшему студенту косоглазый канцелярист в валенках вместо сапог. В канцелярии из-под пола сильно дуло.

-- Как без жалования? -- Возмутился было Гриц.

-- А так, из чести, - обиделся канцелярист. - Должности с жалованием пока нет. Будет, тотчас произведем. Да не тужи ты, -- смягчился он, -- все равно никому не платят. Денег в казне нет. Война. А там, глядишь, мир подпишут, контрибуцию выплатят - разживемся. Может помрет кто, или в отставку уйдет, будет тебе место.

Потемкин, понурившись, вышел на широкий, разбитый бесконечными экзерцициями двор.

-- Без жалования?! Они что с ума посходили? -- Вопил вечером Гришан.

-- Ты ему сколько дал? -- Осведомился Алексей.

-- Я? Чего? -- Не понял Потемкин.

-- Денег, я говорю, сколько сунул?

Новоявленный конногвардеец молчал.

-- Ну и расплачивайся за собственное жлобство, - поджал тонкие губы Федька.

-- Что вы к нему пристали? Он не догадался небось, - заступился Иван. - Не догадался ведь, дубина?

Потемкин помотал головой.

-- Догадался и деньги у меня были. Не решился я, подумал, вдруг выгонит...

Дружный хохот покрыл его последние слова.

-- Я вижу, ты такой же малость свихнутый, как наш Гришка, - подытожил Иван. - Оставайся пока у нас. С хозяйкой этот вот, -- он указал на Григория, -- договорится. Если тебе жалования не положили, то места в казарме тем более не дадут. Не гнать же тебя.

-- На что же вы живете, если ни шиша не платят и из дому не шлют? -Спросил растерянный Потемкин у явно не слишком угнетенного безденежьем Гришана.

Тот нагло ухмыльнулся.

-- А так, на что Бог пошлет. Вот сегодня посмотришь.

Ближе к ночи на квартиру Орловых стали съезжаться другие офицеры. Их набралось человек двадцать. Приехал знакомый Павел Пассек, сержант Барятинский, трезвый и вежливый князь Дашков.

Они вытащили на середину комнаты большой стол, покрытый синим заляпанным сукном, зажгли сальные свечи в грязных медных шандалах. Алексей метал банк. Карты легко разлетались в разные углы стола, за которым восседали бледные сосредоточенные гости. Потемкин поразился редкой ловкости, с которой работали длинные сильные пальцы Алехана. Видимо, товарищи чрезвычайно уважали его в вопросах игры, а он держался с видом большого барина, одним взглядом направляющего ход дворцового приема.

По очереди к столу подсаживались, то Федор, то Иван и неизменно проигрывали. Молча, без всяких возражений. Только Гришка то и дело начинал орать.

Раньше Потемкин никогда не играл. Только в роскошном доме Кисловского он видел, как приглашенные господа временами отправлялись за зеленые столы загнуть пароли.