Вторжение - Роман Елиава
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спустя два дня изголодавшиеся и грязные ребята подошли к Даргвиллу. Ворота бывшего форпоста на границе земли древних были открыты настежь. Друзья переглянулись и вошли в город. Стены и здания города строились во время войн с древними, на века. Всё было из камня, даже была мостовая, как в Тьоре. Мощенная улица, заставленная малоэтажными белыми домами с разноцветными ставнями, была пуста. Но Карел заметил, как в одном из домов заколыхались шторы. Ага люди есть, просто все сидят по домам. Он подтолкнул Бьонни и повел его в центр, в трактир, где всегда собиралось студенческое сообщество города.
Заведение называлось «Циркуль» и располагалось в подвале склада, в переулке выходящем на главную площадь. Почему было такое название никто уже не помнил, даже сам хозяин. Было несколько теорий. Самая популярная гласила, что раньше было принято определять степень опьянения студентов, тем насколько правильно они нарисуют окружность без циркуля. Судя по всему, трактир работал, что было очень хорошо, друзья не ели два дня. Карел и Бьонни вошли в полумрак трактира и Карел сразу заметил группу знакомых студентов в углу.
— Келвин, привет, — крикнул он. К вам можно присоединится?
— Конечно, Карел, — ответил Келвин и сделал знак, чтобы остальные подвинулись. А это что за милая мордашка рядом с таким уродцем? Ты, Карел, изображаешь енота в театральной постановке?
— Это Бьонни, мой друг из Улесья, — усаживаясь и смеясь сказал Карел. А мне сломали нос крестианцы. Хозяин пива!
Карел после стычки с монахами кое-как на ощупь поправил кости сломанного носа, но это было всё что он мог сделать и сейчас сидя с приятелями он действительно смотрелся комично. Нос представлял собою распухшую сливу, а оба глаза были в окружении фиолетово-желтых синяков. И все это на фоне бледно белого лица Бьонни. Выпив по кружке пива, ребята заказали еды. Карел чувствовал, что его повело. Он впервые расслабился за эти несколько дней, слушая как Келвин рассказывает о событиях в городе.
— Когда они пришли никто не мог понять, что происходит. Но основная их часть, может тысяча, не знаю, прошла город насквозь маршем. Наверное, спешили куда-то. Осталось только двадцать или тридцать, но это хватило, чтобы разогнать стражу и повесить мэра. С тех пор они здесь. Мы правда подсократили их количество на пару человек.
— Селлинги еще здесь?! — удивился Карел.
— Да, заперлись в ратуше, уроды, бояться выйти. Мы поймали двоих на рынке и прикончили, с тех пор они сидят в ратуше. Уже три дня, наверное, скоро друг друга начнут жрать.
— Их надо всех уничтожить! — заявил Бьонни.
— Я смотрю, любишь ты селлингов, парень, — перевел на него взгляд Келвин.
— Если бы ты видел, что они натворили, ты тоже бы хотел их перерезать, — вмешался Карел.
— Да, слышал, кое — что такое, — сказал Келвин. Но слушайте, мы ждем темноты, у них там все-таки есть лучники. К сегодняшнему вечеру мы соберем пятьсот человек. Все подступы к главной площади перекрыты. Мы не солдаты, но думаю справимся. Вы не налегайте на пиво, если хотите поучаствовать.
Вечером ребята со всеми остальными пошли к ратуше, народу было много, в основном студенты и молодежь. План был простой, к ратуше свезли телеги, набитые хворостом, подожгли и направили к дому. Хотели выкурить селлингов дымом. Как ни странно, план сработал быстро, может потому, что селлинги были голодные и сами хотели вырваться из здания. Двадцать селлингов, прикрываясь щитами, вышли из дверей ратуши. Их лучники дали залп и расчистили дорогу, по которой словно нож сквозь масло прошли селлинги. Хаотичная толпа, размахивающая разнообразным оружием, казалось, не могла оказать сопротивление закаленным бойцам.
— Они уходят, — Карел тревожно схватил Келвина за руку.
— Спокойно, всё идет по плану, мы их выкурили. Дали уйти, чтобы они снова не заперлись в ратуше. Вверх по улице баррикада. Идем.
Карел увидел, как вся толпа побежала за селлингами. Они с Бьонни влились в нее. Буквально через пять минут все остановились. Дома с двух сторон шли без промежутков, один переходил в другой. Впереди проход был перегорожен пятиметровой стеной из бревен. Факелы освещали прижавшуюся к бревнам двадцатку селлингов. Они сомкнули щиты и стояли с обнаженными мечами. Выглядели они грозно, как зверь, загнанный в угол. Никто не решался напасть первым. Повисла пауза. Казалось, так они простоят всю ночь. Но тут не выдержали нервы у арбалетчика селлингов. Он выпустил стрелу в толпу. Раздался крик.
— Кира убили! — завопил тоненький голос. Бей их!
И вся толпа кинулась вперед. Карел посторонился к стене. Люди хватали руками селлингов и буквально раздирали их на части. И впереди был Бьонни. Карел видел, как какой-то селлинг бросил оружие и встал на колени подняв руки и прося пощады. Но к нему тут же подскочил Бьонни, вырвал из рук какого-то студента дубину и начал молотить селлинга по голове, а оставил это занятие только когда голова воина превратилась в кровавую кашу. Через несколько минут все было кончено, нападавшие потеряли десяток человек убитыми и еще пару десятков были ранены. Селлинги как кровавые тряпки валялись на мостовой. Боевой азарт спал. Люди успокоились. Но тут на телегу, куда грузили раненных, вскочил Бьонни и закричал.
— Мы победили! Но селлинги еще на нашей земле, режут наших сестер и матерей, убивают наших детей. Догоним их и перебьем всех!
Затихшая было толпа взревела. Карел с удивлением смотрел на Бьонни. А тот подняв вверх окровавленную дубину повел людей к воротам города. Карел пошел за ними.
7. Колле
Яркое, яркое солнце на пронзительно голубом небе отражалось от вечных ледников на пиках гор и давало жизнь буйной зеленой растительности на их склонах, где иногда в геометрически правильных участках угадывались виноградники. Три всадника неторопливо ехали по долине между двумя рядами гор, по тропе протоптанной вдоль большого и быстрого ручья, или же его можно было назвать небольшой
