Стальная месть - Илья Городчиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Сдаюсь!
Глава 5. Пыльный трофей
- Значит так, товарищи пленные, над вами никто издеваться не будет. Я человек не злой и раз вы самолично мне сдались, то никакого зла вам причинять не собираюсь. Просто послушайте что я вам скажу. – убедившись, что все пленные меня слушают, продолжил свою речь, - Ваш господин не смог защитить вас, когда на вашу землю пришли очень неприятный люди – то есть мы. – я обвёл рукой копошащуюся за моей спиной рюглендскую армию, - И если бы не моё личное милосердие и доброе сердце господина Ноя Безалского, то сколько бы семей сегодня бы лишилось отцов и мужей? Думаю, что большинство из вас даже числа такого не знают. Задумайтесь над тем, стоит ли вам быть под покровительством столь слабого господина, что не смог в прошлый раз защитить свой город, а теперь проиграл противнику, будучи в двухкратном численном превосходстве? Сейчас же я вас отпускаю под честное слово и клятву именем Высоких Предков. Несите в своих головах мысль, а на устах слово, о том, что Северная Лига благоволит вам.
Пленники, всего несколько часов назад рубящиеся в жестокой схватке, теперь были выстроенные в несколько шеренг. Их оказалось весьма немало. Тыловой удар заставил многих из них бросить оружие прямо на месте, чтобы не попасть под горячую руку лютующих рюглендцев. Я насчитал порядка ста шестидесяти человек незнатного происхождения. Держать их просто так в плену было экономически невыгодно, ведь они прожирали наши запасы и требовали дополнительного охранения. Тем более, что с помощью этих людей можно пронести по всем северным землям мысль о том, что стоит задуматься о перемене «крыши». Если моя короткая, но идущая от сердца речь сработает, то будет создана этакая социальная база для дальнейшего продвижения и расширения рюглендского влияния.
Но не одними ополченцами едины. Нам удалось схватить не только простую пехоту, но и приличное количество «голубокровых». Как ни странно, но в этом нам больше помогла именно артиллерия. Громкие разрывы пугали неприученных к такому необычному звуку коней. Даже те, кто не получили в себя несколько быстрых камней, вставали как вкопанные, дико орали, сбрасывали своих всадников и убегали в страхе, не забыв при этом протоптаться по бывшему хозяину. Вот и вышло, что после этой битвы в нашему плену оказалось тридцать дворян различной степени белокостности, включая целого графа. Такие люди обычно стоят весьма немалых денег и решено было всех оставить при себе. На крайний случай они станут нашим обменным фондом, если ситуация окажется сложнее чем мы до этого думали.
Бернд ходил по полю, самозабвенно собирая трофеи, коих оказалось в достатке. Помимо оружия, брони и каких-то личных пожитков погибших, нам достался целый обоз. Точнее та его часть, которая не сгорела от действий отправленной в тыл сотни Сезара. Причиной его запоздалой атаки, оказалось то, что Корбин в точности повторил моё манёвр, только использовал меньшие силы и на конях. Вот только что может сделать три десятка кавалеристов на пересечённой местности против латной пехоты, управляемой таким упёртым командиром как Сезар? Кавалеристов просто разметали по худому леску, не оставив никого в живых.
Однако битва шла далеко не в одну калитку. Не смотря на общую неразбериху и самоубийственные атаки кавалерии, обстрел и ближний бой сделал своё дело. Да, основной урон в подобных сражениях ложился на отступление, но даже так более пятидесяти человек мы потеряли безвозвратно и ещё шесть десятков отделались относительно лёгкими ранениями, с которыми Фабрис должен будет справиться.
Из этого боя нужно было сделать выводы. Если в сражениях, где по всему фронту сражались исключительно наёмники, благодаря дисциплине и высокому бронированию, можно относительно долго выдерживать продолжительный обстрел, то в битвах с таким смешанным контингентом за спиной, нам остро недоставало стрелков. Конечно, лучники с аркебузирами частично восполняли этот недостаток, но они не панацея. По возвращению из «прогулки» точно нужно будет этим заняться.
Похоронив всех павших в заранее вырытых пленными могилах, мы отправились дальше в путь. Конечно, был минимальный шанс того, что ещё придётся столкнутся с организованным сопротивлением, но нужно было продвигаться. Мои опасения были связаны с тем, что я не увидел среди погибших дворян того лысого советника, что год назад активно напрашивался на висельницу. Хоть его характер и был строптив, но он оставался опытным военачальником и может быть, что сможет собрать часть оставшихся сил. Такой отпор скорее всего будет обречён на провал, но теперь это было делом чести для местных дворян.
Сам Корбин находился в тихом бешенстве. Он ехал в телеге, скрученный множеством верёвок и просто трясся в охватившей его злости. И до того его светлое лицо, теперь и вовсе напоминало побелённую стену с проступающей по ней паутинкой ярко-красных капилляров. Сначала он трясся, пытался вырваться, но единственное в чём преуспел, так это в выжимке из своего тела опыта. Теперь же ему приходилось просто лежать в телеге, тяжело дыша при этом.
Причины его злости понять было легко. Уже два поражения подряд и в ближайшее время шанса на реванш рассчитывать не стоит. Но то ли ещё будет! Идея о взятии Корбинбурга была отринута. Пока остальной Рюгленд не будет нас поддерживать, но не стоит даже и думать о том, чтобы занимать хоть какие-то земли. Однако оставлять город в спокойствии просто так не хотелось. Точнее, сам город мне был без надобности - нужна была именно крепость.
До города, учитывая задержавшую нас битву и дальнейшие похороны, удалось добраться всего за пару дней. И вот там уже против нас никто не выступил. Вполне даже возможно, что горожане успели запомнить моё знамя, а потому воевать не желали. Правителя же этих земель мы просто толками впереди строя пехотинцев, указывая на слабость ларингийского
