Перехлестье - Алёна Алексина

- Чего тебе? - зло спросил халдей, словно незнакомка была не простой посетительницей, а всемирным сосредоточением зла, даже не просто зла, а зла инфернального, вроде санэпиднадзора.

Незадачливая странница осторожно поинтересовалась:

- Извините, вы - Багой?

Тот, к кому обращались эти слова, посмотрел с сомнением, пожевал губами, что-то прикидывая в уме, и лишь спустя несколько долгих мгновений глубокомысленного молчания изрек:

- Ну, а если и так? Чего надо?

- Я работу ищу. Вам, вроде, кухарка требуется, - чуть тише и с меньшей уверенностью продолжила допытываться девушка.

- Это ты что ли кухарка? - усмехнулся корчмарь, оглядывая претендентку на столь ответственный пост. - У меня тут мужики не держатся, куда уж тебе-то?

И вот здесь Ваську словно замкнуло, она вспомнила, как когда-то давно проходила практику, работая помощником повара в детском оздоровительном лагере. Вспомнила свою начальницу - Галину Петровну, дородную женщину, всю жизнь бившуюся на фронтах горячих обедов за наваристость и нажористость.

Так вот Галина Петровна говорила следующее: "Мужик-повар - это извращенец. Всякие там фрикассе и фондю под соусом бломанже. А борщ лучше бабы никто никогда не сварит. Ну, раз ты съешь эту фондю, ну два, а потом что? Все равно ведь щей захочется. Так что, девки, учитесь готовить простую еду. Бломанжой сыт не будешь, только у плиты упреешь, пока скостромишь. А мужик что? Мужик - скотина беззаботная. У него свободного времени навалом, вот пусть он со своими фондями и скачет".

И сейчас воспоминание о первой начальнице не дало скукситься, Васька расправила плечи и с вызовом сказала:

- Значит, такие мужики хилые были! А я девушка крепкая. Да и готовлю уж точно получше того, кто здесь сегодня кухарил.

- У меня сегодня кухарил я, - веско заметил корчмарь и замолчал, о чем-то размышляя. Потом подвигал челюстью и осведомился:

- А рекомендации у тебя есть?

Лиса закашлялась от возмущения.

- Рекомендации? А то! Несъедобную бурду делаю быстро и недорого, кто угодно подтвердит.

Её колкость осталась без ответа. Собеседник задумчиво оглаживал усы.

- Рекомендаций нет, значит... - сказал он, растягивая слова, и пробормотал совсем уж непонятное: - Да и собой тоща...

Нет, ну, надо же! Девушка закипятилась. Угодила в новый мир, но и тут, похоже, не вписалась в каноны прекрасного. У себя была недостаточно худа, здесь недостаточно полновата! Однако досада не помешала на всякий случай уточнить:

- А вы точно стряпуху ищете? Не мякоть для жаркого? А то я, пожалуй, пойду...

Лучше уж сразу внести ясность, чтобы потом не мучиться сомненьями.

- Я те пойду... - пригрозил хозяин и, перегнувшись через стойку, удержал собеседницу за плечо. - Пойдёт она. Стряпню охаяла, гадостей наговорила, а уж идти собралась.

Пришлось остаться. Корчмарь ещё минуту-другую раздумывал и, лишь полностью исчерпав мыслительные силы, спросил:

- Готовить-то хоть умеешь?

Ага, клюнул! Соискательница гордо приосанилась, тряхнула кудрявой головой, добавила взору полета и страсти и даже вздернула подбородок:

- Умею. А если хорошо заплатишь, то через месяц от посетителей отбоя не станет. - Это заявление, конечно, прозвучало несколько хвастливо, но Василиса решила, что сможет пережить муки скромности.

К сожалению, корчмарь не внял и передразнил:

- "Умею"! Да ты наглая.

- Такая.

- Тяжести таскать сможешь? - он подозрительно сощурился. - Учти, поблажек не будет.

- Так вроде же видно, что от ветра не рассыплюсь.

- Хм...

Багой снова подвигал челюстью. Видимо, без этого простого движения мыслительный процесс у него не завязывался.

- А муж, девка, против не будет? Не придет сюда орать да клешнями размахивать?

- Не придет, - утешила Лиса работодателя и пояснила, - я незамужняя.

- Странная девка. А ежели выскочишь?

- А ежели и выскочу, так когда это будет? - парировала собеседница и уточнила: - Тебе кухарка нужна или нет? Судя по запаху - очень даже. Да и посетителей не видать. А которые приходят, так, небось, больше пьют, чем закусывают.

- Платить много не буду, - никак не отреагировав на последнее заявление, ответил хозяин.

- Много пока и не надо, - согласилась соискательница. - Только угол, где буду жить, кухню в полное распоряжение ну и... возможность есть то, что приготовлю.

- Хм... Воду таскаешь сама. Помощников у тебя почти нету. Одна девка и та чахоточная, да еще и без мозгов. Ныть будешь - выкину. Если за две недели посетителей не прибавится втрое, снова выкину. И денег тогда не жди.

Василисе стало смешно, но все же она сдержалась, не стала хихикать, только с очень серьезным лицом ответила:

- Договорились. Но если через две недели народу привалит больше чем втрое, заплатишь.

Корчмарь захохотал. Но кивнул. Только одобрительно заметил:

- Лютая! Пошли, покажу владения.

И он поманил девушку в святая святых, на ходу инструктируя.

- Значит, жить станешь под лестницей. Есть там у меня коморка. Для такой прощелыги - в самый раз. До солнышка встаёшь, вот тут, в кладовке, запасы берёшь и стряпаешь. Чтоб к рассвету харч готов был. Чего надо - скажешь. Сегодня, до сна, посуду, вон, перемоешь.

Василиса проследила за царственным движением могучей руки и едва не осела на пол. Перед ней раскинулся полигон ТБО... Точнее, гора мусора и потрясающего, просто феерического бардака.

- Кухня, - коротко и емко пояснил халдей.

Девушка с трудом перевела дыхание.

Сказать, что здесь было грязно - это ничего не сказать, здесь было настолько грязно, что малейший шажок казался актом насилия над личностью и должен был быть запрещен ООН, ЮНЕСКО, Лигой Наций и Женевской конвенцией.

Захламленное помещение с двумя большими окнами, огромной то ли плитой, то ли жаровней, двумя разделочными столами, когда-то могло быть мечтой повара - просторно, светло... Вот только все это было в незапамятные времена, наверное, сразу после строительства. Ибо окна точно не мылись уже лет пятнадцать - на широких подоконниках лежали горы грязных мисок, тарелок, чашек и плошек, занавески, черные от гари и пыли болтались грязными тряпками, а стекла оказались такими мутными и закопченными, что через них можно было спокойно наблюдать солнечное затмение, без боязни получить ожог сетчатки.

Помимо подоконников грязной посудой были завалены и все остальные свободные поверхности: покрытая горелым жиром жаровня, липкие разделочные столы и даже лавка. Кстати, на полу возле двери ютились две кадушки - в одной плавала жирная тряпка, а в другой очистки и какие-то непотребные отходы. Вонь надо всем этим стояла такая, что глаза щипало.

- Твою ж... - витиевато выругалась Василиса, чем заслужила косой, полный уважения взгляд Багоя.

Девушка уныло вздохнула. Гид тем временем продолжил тыкать пальцем в разных направлениях, ознакомляя с интерьером, мол, тут коромысло, тут дрова (мама родная, кто знает, как готовить в печи?!), здесь котелки и сковородки, вот - ножи.

- Значит, готовить надо похлёбку да, какую-нибудь, тушенинину, - сообщил корчмарь. - Чего - решишь сама. Понятно? Теперь, пойдём, коморку покажу.

Лиса поспешила следом, попутно выясняя:

- Похлёбку, тушенину - с этим ясно. Сделаю. А еще, какие блюда?

Мужчина остановился:

- Я ж тебе сказал, - терпеливо произнёс он. - Все блюда - на кухне, помоешь - пользуйся. И миски тоже там. Идём.

Н-да... Васька потёрла переносицу. Хорошо, хоть про меню уточнять не стала, а то работодатель вообще бы завис до утра.

Тем временем путь из кухни пролёг прямиком к комнате, что поступала в единоличное владение новой кухарки. Обещанная коморка оказалась настоящей норой - крохотный чуланчик без окон. Здесь всего и умещались - узкий топчан, да сундук. М-да... Предстояло Василисе Евтропиевне, жить, как несчастной Козетте.

- Хозяйствуй! - тем временем произнёс Багой с таким пафосом, словно одаривал девушку половиной всей корчмы.

- Ага.

К сожалению, на большую благодарность Лиса оказалась неспособна ввиду тошной усталости. А ведь еще кухню драить...

На ум лез только мат. Эх. Собрав в пухлый кулак всю свою могучую силу воли (а какая она еще может быть у человека, попеременно сидящего на всех возможных диетах?) новоявленная кухарка вернулась на рабочее место. Подозрительный корчмарь пошел следом. То ли боялся, что работница сбежит, то ли, что попутно прихватит с собой часть его грязного засаленного добра.

Ну, вот и Авгиевы конюшни. Во всей красе. Василиса задумчиво оглядывалась, прикидывая, с чего начинать уборку. Вдруг в дальнем углу что-то негромко зашуршало. Первая мысль была: "КРЫСА!". Стряпуха уже собралась прыгать выше головы и орать, переходя в ультразвук, но обошлось. Шуршала, разбирая сваленные в кучу вязанки лука, тоненькая девушка.

- Зария! - рявкнул стоящий за спиной Василисы Багой так, что обе его подчиненных одновременно вздрогнули. - Чего ты там колупаешься?! Сказал же - повесить на гвоздь, нет, возится там, как мышь полевая, шуршит!