Фреска судьбы - Евгения Грановская

Отец Андрей взял блокнот и прочел вслух:

— Доктор Ганс Берг. Таксидермист. Владелец фирмы «Вечность». Адрес… — Он поднял взгляд на Марго и удивленно повторил. — Таксидермист?

— Угу, — кивнула Марго, допивая остывший кофе. — Вот вам и истуканы. Чучела, набитые соломой! Там, кстати, есть телефончик. Если хотите, можно позвонить этому Гансу-живодеру прямо сейчас.

— Уже поздно, — сказал отец Андрей. — Лучше позвонить завтра.

— Завтра? Да у меня никакого терпения не хватит дожидаться завтрашнего дня! Короче…

Марго забрала у дьякона блокнот и достала из сумочки телефон. Набрав номер, она некоторое время сосредоточенно прислушивалась к гудкам, затем сокрушенно проговорила:

— Не отвечает. Наверное, там уже никого нет. Или лег спать. Или… Алло!.. Здравствуйте! — Марго сделала круглые глаза. — Могу я поговорить с Гансом Бергом?.. Меня зовут Марго, фамилия — Ленская. Я хотела бы заказать вам… Что?.. Да-да, я понимаю… Да я не против. Когда скажете, тогда и подъеду… Что? Какое у меня животное? — Марго посмотрела на дьякона и усмехнулась: — Крупное животное… Да… Да… В восемь. О’кей, я поняла… И вам того же.

Она отключила связь и сунула телефон в сумку.

— Ганс Берг ждет нас завтра, в восемь утра!

— Что ж, у нас есть время еще раз все обдумать и решить, не зря ли мы ввязались в это дело. — Дьякон посмотрел на часы. — Уже поздно. Если не возражаете, я провожу вас до дома.

Спустя полчаса они стояли у двери квартиры Марго.

— Ну что, будем прощаться? — сказала Марго, с улыбкой глядя на смуглое, худощавое лицо дьякона.

— Да, — кивнул он. — Будем прощаться.

Они помолчали.

— Сложный был день, — снова заговорила Марго. — Кстати, я рада, что познакомилась с вами.

— Я тоже рад был узнать вас получше, — сказал дьякон. — В первую нашу встречу вы не очень мне понравились.

Ресницы Марго дрогнули.

— Почему? — спросила она почти обиженно.

— Вы слишком красивы, — виновато ответил отец Андрей. — Обычно красивым женщинам не достает либо ума, либо души и сердца.

— Здорово же вы натерпелись от красивых женщин, если у вас о них такое мнение.

— Да, было дело, — признал дьякон. — Но сегодня…

— Сегодня вы мною очарованы? — весело поинтересовалась Марго.

— Сегодня я в вас почти влюблен! — в тон ей ответил дьякон.

Оба засмеялись, но через несколько секунд снова замолчали. Последняя фраза оказалась слишком двусмысленной, дьякон понял это и слегка стушевался.

— Я… — начал он и снова не смог договорить.

— Вы что-то хотите сказать?

— Да. То есть… нет. Боюсь, я был сегодня слишком навязчив. Да и груб. Постоянно перебивал вас.

— Глупости. Ничего вы не перебивали. И потом, без вас я сроду бы не поняла подсказку про «Метрополь». Да и дождаться Белкина у меня терпения не хватило бы.

— Выходит, я вам помог, — улыбнулся дьякон.

— Выходит, да.

И они снова замолчали, а потом вдруг оба, как по команде, заговорили:

— Я хотел…

— Я собиралась…

И тут же смолкли, давая другому договорить.

— Совсем разучился разговаривать с женщинами, — досадливо произнес отец Андрей после паузы.

— Вы хотели сказать — «флиртовать»? — уточнила Марго.

— Возможно, и так, — признал дьякон.

— У вас будет время потренироваться. Завтра, когда мы продолжим наши поиски.

Дьякон кивнул:

— Да. Надеюсь, что так. Тогда… — Он посмотрел ей в глаза и договорил мягким, тихим голосом: — До завтра?

— До завтра, — ответила Марго.

Дьякон медленно, словно бы нехотя, повернулся и стал так же медленно спускаться по ступенькам. Марго вошла в квартиру и закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Еще некоторое время она стояла так, вслушиваясь в затихающие шаги дьякона и чему-то тихо улыбаясь в темноте прихожей…

На улице отец Андрей остановился, чтобы закурить. Несколько минут он стоял, глядя на черные силуэты деревьев, и курил. Фонарь освещал лоб и щеку отца Андрея, и в его тусклом, желтом свете лицо дьякона казалось мертвенно-бледным.

Наконец дьякон швырнул окурок в лужу, вздохнул и быстро зашагал к метро. Черная высокая фигура в длинном, развевающемся на ветру одеянии казалась загадочной, если не зловещей, и заставляла одиноких прохожих испуганно оглядываться. Один подвыпивший кряжистый мужичок, торопливо семенящий к дому по мокрому тротуару, даже перекрестился дьякону вслед, а потом, для верности, трижды сплюнул через левое плечо.

Впрочем, отец Андрей, погруженный в свои мысли, не обратил на него никакого внимания.

Когда отец Андрей лег в постель, было уже около трех часов ночи. В голову, как всегда, полезли всякие мысли, и дьякону пришлось проделать небольшое упражнение на расслабление, которому его научил на экуменическом семинаре один буддийский монах. В сон он погружался медленно, как в теплую воду, время от времени выныривая на поверхность, затем вновь плавно в него погружаясь.

Перед глазами дьякона заколыхалось желтоватое марево, из которого, все более оформляясь, проступила большая поляна, желтая от увядшей травы. Посреди поляны тянулась серая дорога с поблескивающими кое-где лужами. Сначала дорога была пустынна, затем вдалеке, почти на самом горизонте, появились четыре крошечные фигурки. Ветер донес до слуха обрывки их голосов: один — высокий, юношеский, второй — басовитый, взрослый.

— …до Москвы, — легким ветром пробежал по траве юношеский.

— …неблизко, — гудящим порывом отозвался взрослый.

Фигуры неуклонно приближались, но дьякон никак не мог разглядеть лица странников и от этого чувствовал непонятную тревогу. Прямо за спинами приближающейся четверки появилось темное облако. Оно стало быстро пухнуть. Облако становилось все темнее, и наконец, окончательно почернев, заполнило собой весь небосвод, а в его сердцевине заполыхали кровавые росчерки молний.

На поле и дорогу упала огромная тень, но люди, шагающие по дороге, этого не замечали. Нужно было их предупредить, но отец Андрей не знал как. Наконец они приблизились настолько, что стали различимы черты их лиц.

Отец Андрей смотрел на них как бы сверху, он словно парил в предгрозовом воздухе. Стараясь поближе разглядеть юношу, он птицей спикировал вниз — мелькнуло белое пятно лица, блеснули голубые искорки глаз… и дьякон проснулся.

Некоторое время он лежал в темноте, прислушиваясь к дождю за окном и пытаясь понять, почему странный сон оставил после себя такое тяжелое, неприятное впечатление. Затем включил свет, нашарил на тумбочке сигареты, щелкнул зажигалкой и закурил.

Несколько затяжек помогли успокоиться. Докурив, дьякон затушил сигарету в пепельнице, выключил свет, повернулся на бок и вскоре снова уснул. На этот раз — без сновидений.

Марго в эту ночь спала крепко. Ей снился деревянный дом в маленьком сибирском городке, доброе лицо мамы, ее руки, перепачканные мукой. Снилось, как она, еще совсем маленькая девочка, выдавливает рюмкой маленькие кружочки из раскатанного тонким слоем теста, как быстрые руки мамы укладывают на эти кружочки комочки фарша и ловко сворачивают их в фигурные мешочки. Потом по кухне полз теплый, уютный запах готовящейся еды. Вот папа ставит в холодильник бутылку водки. Мама хмурит брови, но папа твердо отвечает: «К пельменям сам бог велел».

Проснулась Марго с печальным и светлым привкусом ностальгии в душе.

Когда она была в ванной, из комнаты донесся звонок телефона. На ходу вытирая влажные волосы махровым полотенцем, Марго подошла к телефону и сняла трубку.

— Алло, Ленская? — окликнул ее заспанный, недовольный голос майора Синицына.

— Привет! — отозвалась Марго. — Что случилось?

— Ты вчера заходила в «Метрополь»?

— А что?

— Заходила или нет?

— Может, и заходила. А тебе что за дело?

— Советую тебе поскорее убраться из Москвы. И чем дальше, тем лучше. И приятеля своего не забудь прихватить.

— Какого приятеля?

— Того, что в рясе.

Марго откинула со лба влажную прядь и тревожно спросила:

— Да что случилось-то, ты можешь объяснить?

— Тебя и священника засняли на видеокамеру — там, в «Метрополе».

— В «Метрополе»?

— В «Метрополе», в «Метрополе».

— Ну и что? Мы просто беседовали с портье.

— Угу. Вскоре после вашего визита портье уехал домой, а там взял да и помер.

— Как помер?

— Перестал жить. Несчастный случай. Решил побриться кухонным ножом и случайно перерезал себе горло. Такое часто случается.

Марго почувствовала, как у нее вспотела ладонь.

— Какой кошмар, — хрипло проговорила она. — Я тут ни при чем.

— Мне плевать, при чем ты или нет. Дело веду не я. Тобой и твоим приятелем занялись ребята из следственного отдела ФСБ.

— При чем тут ФСБ?