Вечная ночь - Полина Дашкова

— Твоя Филиппова говорила о детском порно, помнишь? Так вот, здесь есть ещё одна деталь. У этой девочки, как у тех, предыдущих, полностью выбрит лобок. Вполне возможно, это действительно дети из порно индустрии. Ты звонил ей?

— Кому?

— Ольге Юрьевне. Я бы позвонил на твоём месте.

— Зачем? Она больше не занимается этим.

— Жаль. Психиатры такие нудные, а она фантазёрка. С ней было интересно.

Марк потихоньку достал из тумбочки чужой яблочный сок, отодрал зубами уголок пакета и выпил. За завтраком он ни к чему не притронулся. Сидел и смотрел, как жрут психи. Потом вернулся в палату, улёгся на свою койку, вжался лицом в подушку, с тоской вспоминая свиные рёбрышки, салат из рукколы, крем-карамель. Как же вкусно он ужинал в тихом ресторане «Парус». Как чудесно он ел! Даже присутствие наглой парочки наблюдателей не испортило ему аппетит.

Его вели не от дома, а от тех мест, где он встречался с клиентами. Парк культуры, площадь Белорусского вокзала. Как узнавали место и время? Прослушивали телефон? Но клиентам он звонил только из уличных автоматов. Милиция? Нет, они работают иначе, изображают покупателей и берут с поличным.

Когда-то он чуть не попался именно таким образом. Пришёл на встречу, понаблюдал издали за клиентом и почти сразу расшифровал мента. Человек, ждавший его, выглядел слишком здоровым и спокойным. Он выглядел как мужик с абсолютно нормальной половой ориентацией. Настоящий педофил нервничает и трусит, особенно когда приходит на первую встречу. Но главное, он не провожает взглядом взрослых красоток.

Был конец июля, жара. Девушки оголились, Москва стала похожа на бесконечное предисловие к пляжу, к набережной какого-нибудь популярного курорта. Дрожь слоистого воздуха над асфальтом, нарядная голубизна неба, голые ноги, плечи, спины. Медовый, горячий глянец женской кожи, оттенённой условными полосками белого льна и линялой джинсы. Кажется, вот сейчас, за поворотом, за рядами домов, засияет россыпью солнечных бликов упругая морская гладь. Город млел и томился, таяло мороженое, шипели разноцветные напитки на белых столиках уличных кафе. Миляга мент глазел на раздетых красоток машинально, не отдавая себе в этом отчёта.

Оставалось быстро скользнуть в метро, так и не появившись в поле его зрения.

С тех пор Марк стал значительно осторожней. Прежде чем встретиться с клиентом, вёл с ним долгие переговоры в чате. Анализировал построение фразы, лексику, уровень эмоционального напряжения. Затем, являясь на встречу, долго наблюдал за клиентом. Прислушивался к своей интуиции. При малейшем подозрении исчезал. Всё шло отлично. Ни одного прокола.

И вот, почти через два года, на него открыли настоящую охоту, его обложили со всех сторон. Уже не менты. Кто-то другой.

В палату вернулся сосед, уселся на койку и забормотал:

— Не могу, не могу, не могу!

Фамилия его была Никонов. Марк успел узнать, что он академик каких-то там сельскохозяйственных наук, недавно развёлся со старой женой, женился на своей секретарше, роскошной блондинке Наташке, моложе него на двадцать лет.

Поссорился с двумя взрослыми детьми, даже внуки с ним не общались. Но ему, кроме Наташки, никто не был нужен.

— Наташенька, — повторял он, — девочка моя, красавица.

А потом опять заводил волынку:

— Не могу, не могу, не могу!

Марк затыкал уши, сглатывал горькую слюну и морщился. Очень хотелось принять горячий душ, почистить зубы, выпить крепкого кофе, выкурить сигарету. Через несколько минут в голове у него стало звучать, повторяясь бесконечно, как на испорченном диске: «Не могу, не могу, не могу!» Старик Никонов давно замолчал, ушёл в коридор, а оно всё звучало.

Глава пятая

Если бы можно было из одной временной точки провести линию в другую временную точку и по этой черте, как по канату, вернуться к себе, двадцатилетней! Ольга Юрьевна живо представила медленное цирковое скольжение над таинственной бездной. У неё закружилась голова, и руки вздрогнули, как будто захотели подняться, раскинуться, чтобы удержать равновесие.

«Прекрати! Ты уже седая, хватит ходить по канату. Хочешь вернуться в свои двадцать лет? Как говорит твоя разумная мамочка: „Оля, сформулируй, чего ты хочешь в данный момент, и поступай с точностью до наоборот“».

— Ольга Юрьевна, вы меня слышите?

Доктор Филиппова тряхнула головой, одёрнула полу халата, допила остывший кофе. Она сидела в кабинете главного врача.

Герман Яковлевич, коренастый пятидесятилетний брюнет, хмуро смотрел мимо неё. Брови росли у него густо, в разные стороны. Щетина на щеках и подбородке отливала синевой. Из кончика носа торчал толстый длинный волос, закрученный как вопросительный знак. Под халатом темнел треугольник пуловера, надетого прямо на голое тело, и вместо воротничка рубашки из-под пуловера лезла чёрная шерсть.

«Опять с женой поссорился», — отметила про себя Оля.

Когда у Германа Яковлевича царил мир в семье, вопросительный волос из кончика его носа не торчал. Жена выдёргивала. А под пуловер всегда была надета рубашка с чистым отглаженным воротничком.

Оля мысленно продолжала балансировать над таинственной бездной. Путь из точки «В» в точку «А» на этот раз казался подозрительно коротким и лёгким. В точке «А» ей было двадцать лет, и она имела возможность все переиграть. Направить свою последующую жизнь в другое русло. Может быть, неправильное, кривое, но кто сказал, что всё должно быть правильно и ровно? За каждый свой необдуманный поступок мы несём ответственность не только перед собой, но и перед близкими. Кто сказал? Мама, конечно. Шаг вправо, шаг влево — побег. Расстрел на месте, без предупреждения.

Сформулируй, чего ты хочешь, и поступай с точностью до наоборот.

Каждый раз, поступая по-своему, Оля чувствовала себя виноватой. Но, поступая по-маминому, чувствовала себя несчастной. Две крайности. Посередине натянут канат. Надо уметь пройти по нему и не сорваться.

— Ольга Юрьевна, я повторяю вопрос: вы уверены, что достаточно внимательно прочитали статью Егора Петровича?

Главный был в дурном настроении. К ссоре с женой прибавились другие проблемы, наверное, для него более серьёзные.

— Да, Герман Яковлевич, я прочитала и вернула автору.

Автор сидел тут же. Рыхлый молодой человек, с лицом раскормленного младенца и голубыми кукольными глазами. На запястье блестели крупные золотые часы, украшенные россыпью бриллиантов. Звали его Егор Петрович Иванов. Знакомя с ним Олю дней десять назад, главный шёпотом, на ушко, пояснил, что Иванов он по матери. Отец у него… Тут главный прикусил язык, спохватился и фамилию отца не назвал. Сказал, что это очень, очень влиятельный человек, на уровне олигарха, но только не из тех, которых сегодня сажают.

Далее Ольге Юрьевне вручили тонкую папку и объяснили, что здесь находится фундаментальный труд, созданный Ивановым по матери. Труд должен выйти в одном уважаемом научном издании. Егор Петрович, кандидат наук, готовит докторскую диссертацию, и для успешной защиты ему необходимы весомые публикации. Тема, выбранная им, близка и знакома доктору Филипповой, и не будет ли Ольга Юрьевна так любезна, не поможет ли молодому талантливому коллеге в подборе иллюстративных материалов, которые нужны ему не только для статьи, но и для самой диссертации.

Тема была действительно знакома и близка Оле. «Депрессивно-параноидный синдром на фоне посттравматических церебрастенических психопатоподобных состояний». Текст, который она прочитала, представлял собой набор цитат, без кавычек, без намёков на ссылки.

Оля хотела сразу сказать главному, что тут нет никакой научной статьи, что автор ни черта не понимает не только в этой теме, но и вообще в психиатрии, и невозможно представить, каким образом ему удалось стать кандидатом наук. Но главный укатил на симпозиум. Единственное, что Оля сделала, это расставила кавычки, обозначила в сносках имена авторов, у которых Иванов по матери наворовал куски, благо это было несложно. Молодой талантливый коллега, не мудрствуя лукаво, пользовался только одним источником — учебником судебной психиатрии для студентов медицинских вузов под редакцией профессора Дмитриева. Оля положила папку с научным трудом в ящик и занялась своей обычной работой.

Сын олигарха позвонил ей домой пару дней назад в девять вечера. Оля долго не могла понять, кто это. Талантливый молодой коллега застал её не в самый удачный момент. Дочь шумно требовала проверить изложение по английскому. Муж рассказывал, как сегодня по дороге с работы стал свидетелем хулиганской атаки бритоголовых в метро. Сыну срочно понадобился телефон. А сама Оля жарила рыбу к ужину и старалась перевернуть её таким образом, чтобы не обжечься брызгами масла.

— Вы прочитали мою статью? — спросил Иванов по матери.

— Да.

— Вы подобрали для меня примеры из практики?

Оля поперхнулась от такой наглости, но решила, что, если пустится сейчас в долгие объяснения, рыба сгорит, и предложила молодому коллеге зайти к ней завтра.