Само совершенство. Том 2 - Джудит Макнот

— Я что, сказал что-нибудь смешное?

— Да нет, — давясь от смеха, ответила Кэтрин, — просто Спенсер мне всегда очень напоминал тебя…

Отставив в сторону нетронутый бокал, Джулия встала с кресла.

— Боюсь, что вам придется продолжать свою словесную дуэль без меня. Я слишком устала, чтобы быть секундантом. Спокойной ночи.

Глава 46

Надев халат, который ей дала Кэтрин, Джулия спустилась в библиотеку. Ее подруга уже была там и смотрела десятичасовые вечерние новости.

— Я, честно говоря, думала, что ты будешь спать до утра, — удивленно сказала Кэтрин, вставая навстречу Джулии. — Правда, на всякий случай приготовила ужин и на тебя тоже. Сейчас принесу.

— Было что-нибудь в новостях? — Джулия старалась говорить спокойно, но у нее это плохо получалось.

— По крайней мере ничего о Захарии Бенедикте, — поспешила успокоить ее Кэтрин. — Зато ты сегодня главная героиня всех национальных новостей. Сообщают, что ты благополучно вернулась домой, что ты цела и невредима.

Джулия крайне равнодушно отреагировала на это сообщение, и Кэтрин решила поддразнить подругу:

— Ты хоть понимаешь, что стала знаменитой?

— Ты хочешь сказать — приобрела скандальную известность, — отшутилась Джулия. Кэтрин оказывала на нее успокаивающее, расслабляющее воздействие, и она начинала постепенно приходить в себя.

Кивнув в сторону огромной кипы газет и журналов, возвышающейся на журнальном столике, Кэтрин сказала:

— Я приберегла их на всякий случай. А вдруг тебе захочется завести альбом для вырезок? Можешь просмотреть, пока я схожу за твоим ужином. Или ты уже их видела?

— Я не видела ни единой газеты и тем более журнала целую неделю, — ответила Джулия, потянувшись к стопке, и взяла верхний журнал.

— О Господи! — воскликнула она, не зная, злиться ей или смеяться, когда с обложки на нее глянуло ее же собственное лицо под броским заголовком: «Джулия Мэтисон — жертва или соучастница?». Отшвырнув журнал в сторону (кажется, это был «Ньюсуик»), Джулия начала быстро просматривать всю остальную кипу, постоянно натыкаясь на собственные огромные фотографии, занимающие первые полосы десятков национальных журналов и газет.

Вернувшаяся с подносом Кэтрин мельком взглянула на обложку «Ньюсуик»и сказала;

— Весь город дружно поднялся на твою защиту. Мэр Аделсон лично написал редакционную статью в «Китайском вестнике», в которой напомнил всем жителям: о чем бы ни писали центральные газеты, они-то знают тебя лучше и должны понимать, что ты никогда не свяжешься с таким преступником, как Захарии Бенедикт. Кажется, я процитировала его почти дословно.

Улыбка Джулии немного померкла.

— Но ведь ты-то знаешь, — сказала она, откладывая в сторону очередную газету, — ты же слышала, что я говорила Теду и Карлу. Я таки «связалась»с ним.

— Та статья Аделсона была как бы ответом на заявление водителя грузовика, который считал, что ты помогаешь Бенедикту совершенно добровольно. Ну, ты помнишь — вся эта история про возню в снегу и тому подобное. — Кэтрин немного поколебалась, но потом все-таки спросила:

— Ты не хочешь рассказать мне обо всем этом… и о нем?

Посмотрев на подругу, Джулия вспомнила все те доверительные разговоры, которые они вели прежде. Они были ровесницами и подружились с той самой минуты, когда Тед их познакомил. После того как их брак с Тедом распался, Кэтрин вернулась в колледж, а потом переехала в Даллас. До сегодняшнего дня она принципиально отказывалась приезжать в Китон даже на пару дней, но Джулия довольно часто навещала ее в Далласе. Их дружба, начавшаяся так внезапно, с годами только крепла, без труда выдержав испытание и временем, и разлукой.

— Я не только хочу рассказать тебе о нем, — сказала наконец она. — Мне это просто необходимо. Может быть, тогда я хоть как-то смогу избавиться от этого наваждения и вернуться к нормальной жизни. — Джулия помолчала и спустя некоторое время беспомощно добавила:

— Но я даже не знаю, с чего начать.

Кэтрин поудобнее устроилась на диване и подсказала:

— Какой он в реальной жизни?

— Какой? — задумчиво повторила Джулия, прикрывая ноги пледом и пытаясь подобрать такие слова, которые бы позволили ей создать наиболее точный портрет Зака. — Он суровый, Кэтрин. Очень суровый. Но одновременно и очень нежный. Ты даже не представляешь, каким нежным он может иногда быть. — Джулия снова замолчала, пытаясь подыскать пример, который бы лучше всего объяснил, что она имеет в виду, но потом все же решила рассказать обо всем по порядку. — В течение первых двух дней я действительно боялась, что он убьет меня, если я попытаюсь бежать. На третий день мне удалось обнаружить в гараже снегоход и…

В течение следующих трех часов Джулия рассказала практически обо всем, кроме самых интимных моментов, которые она не пыталась скрыть, но и описывать в подробностях тоже не хотела.

В Кэтрин она нашла благодарного слушателя. Подруга лишь изредка перебивала ее, чтобы кое-что уточнить, смеялась над забавными эпизодами, поражаясь ревности к Патрику Свейзи, хмурилась — иногда с сочувствием, иногда с неодобрением.

— Ну и история! — сказала она, когда Джулия наконец закончила. — Если бы ее рассказал кто-нибудь другой, не поверила бы ни единому слову. Я тебе никогда не говорила, что в свое время мне страшно нравился Бенедикт? Потом я просто думала о нем как об убийце. Но теперь… — Кэтрин замолчала, не находя слов для того, что хотела сказать, но потом все-таки продолжила:

— Неудивительно, что ты не можешь перестать думать о нем. Я хочу сказать, что у этой истории нет конца. Если он действительно не виновен, то она по идее должна закончиться благополучно — настоящий убийца попадет в тюрьму, хороший парень будет полностью оправдан и начнет новую счастливую жизнь. Такие истории всегда заканчиваются хорошо.

— К сожалению, — мрачно заметила Джулия, — на этот раз мы имеем дело с реальной жизнью. А в ней, как видишь, такие истории заканчиваются совсем по-другому.

— Нет, не может быть, чтобы все закончилось так паршиво, — настаивала Кэтрин. — Итак, вчера на рассвете вы проснулись, он проводил тебя до машины, и ты уехала? Неужели это все?

— Мне бы очень хотелось, чтобы это было «все»! — в отчаянии воскликнула Джулия. — Зак хотел, чтобы все было именно так, и я знала об этом. Но, к несчастью, мне понадобилось все испортить. Мало того, что я разревелась, как последняя дура, я еще и сказала, что люблю его! Он не желал моих признаний, я знаю, накануне я уже говорила ему об этом, и тогда он сделал вид, что ничего не слышал. А вчера все получилось еще хуже. Мало того, что я сама унизила себя, но и он… он… — Дальше Джулия продолжать не смогла — ее душили стыд и обида.