Трагедия в трех актах - Агата Кристи

– Вы вполне уверены, что доктор ел и пил то же, что и другие?

– Да, сэр.

– А кто-либо из гостей не мог дать ему…

– Конечно нет, сэр.

– Вы что-нибудь знаете о потайном ходе, Алис?

– Один из садовников рассказывал что-то о нем. Вроде бы он ведет к разрушенной каменной кладке в лесу. Но в доме я не видела никакого потайного хода.

– А Эллис никогда о нем не говорил?

– Нет, сэр, едва ли он мог о нем знать.

– Кто, по-вашему, убил вашего хозяина, Алис?

– Не знаю, сэр. Не могу этому поверить. Должно быть, это несчастный случай.

– Хм… Благодарю вас, Алис.

– Если бы не смерть Бэббингтона, – проговорил сэр Чарлз, когда служанка вышла из комнаты, – ее можно было бы заподозрить. Она миловидная девушка и прислуживала за столом… Нет, это отпадает. Ведь Бэббингтон тоже был убит, да и Толли никогда не замечал хорошеньких девушек. Он был сделан из другого теста.

– Но ему было пятьдесят пять, – задумчиво напомнил мистер Саттерсвейт.

– Ну и что?

– В таком возрасте мужчина часто теряет голову из-за девушки – особенно если не делал этого раньше.

– Черт возьми, Саттерсвейт, мне тоже… э-э… скоро будет пятьдесят пять.

– Знаю, – кивнул Саттерсвейт.

Под его мягким, чуть насмешливым взглядом сэр Чарлз отвел глаза и покраснел.

Глава 5

В комнате дворецкого

– Как насчет того, чтобы обследовать комнату Эллиса? – предложил Саттерсвейт, наслаждаясь зрелищем покрасневшего Картрайта.

Актер с радостью переменил тему:

– С удовольствием. Я как раз собирался сказать то же самое.

– Конечно, полиция уже тщательно ее обыскала.

– Полиция! – Сэр Чарлз с презрением отмахнулся. Стремясь забыть недавнее смущение, он с удвоенной энергией вернулся к роли Аристида Дюваля. – Полицейские – тупицы! – заявил он. – Что они искали в комнате дворецкого? Доказательства его вины. А мы будем искать доказательства его невиновности – это совсем другое дело.

– Вы абсолютно убеждены в невиновности Эллиса?

– Если мы правы насчет Бэббингтона, значит, он должен быть не виновен.

– Да, и кроме того…

Мистер Саттерсвейт не окончил фразу. Он собирался сказать, что, если Эллис окажется профессиональным преступником, который убил сэра Бартоломью, потому что тот разоблачил его, все дело станет невыносимо скучным. Но мистер Саттерсвейт вовремя вспомнил, что сэр Бартоломью был другом сэра Чарлза, и сам ужаснулся собственной бессердечности.

На первый взгляд комната Эллиса не обещала особых открытий. Одежда аккуратно висела в шкафу и лежала в ящиках комода. Костюмы были хорошего покроя и с метками разных портных. Очевидно, прежние хозяева дарили ему обноски. Нижнее белье было такого же качества. Начищенные до блеска ботинки были надеты на колодки.

– Девятый размер, – пробормотал мистер Саттерсвейт, подобрав один ботинок. Но так как в деле следы ног не фигурировали, это едва ли могло чем-то помочь.

Судя по отсутствию сюртука дворецкого, Эллис ушел из дома в нем. Мистер Саттерсвейт указал на это сэру Чарлзу как на многозначительный факт.

– Любой человек в здравом уме переоделся бы в обычный костюм.

– Да, это странно… Выглядит так, будто он никуда не уходил. Конечно, это чепуха…

Они продолжили поиски, но не обнаружили ни писем, ни бумаг, кроме газетных вырезок, касающихся лечения мозолей и грядущей свадьбы дочери герцога.

На боковом столике находились блокнот с промокательной бумагой и пузырек с чернилами – ручки отсутствовали. Сэр Чарлз поднес блокнот к зеркалу, но ничего не добился. Одной страницей пользовались особенно активно, но на промокашке остались только бессмысленные каракули, а чернила выглядели старыми.

– Либо Эллис не писал писем с тех пор, как приехал сюда, либо не пользовался при этом промокательной бумагой, – сделал вывод мистер Саттерсвейт. – Блокнот очень старый. Смотрите сами. – Он указал на едва различимое среди каракулей имя «Л. Бейкер».

– Странно, не так ли? – заметил сэр Чарлз.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, человек обычно пишет письма…

– Нет, если он преступник.

– Возможно, вы правы… Конечно, Эллис сбежал неспроста. Но это не значит, что он убил Толли.

Они обследовали пол, подняв ковер и заглянув под кровать. Нигде ничего не было, кроме чернильного пятна у камина.

Сэр Чарлз и мистер Саттерсвейт вышли из комнаты обескураженными. Их детективное рвение значительно остыло. В книгах все складывается значительно проще.

Затем они побеседовали с младшей прислугой, трепетавшей перед миссис Леки и Битрис Черч, но не узнали ничего нового.

– Ну, Саттерсвейт, – спросил сэр Чарлз, когда они шли через парк (мистер Саттерсвейт велел шоферу подобрать их у сторожки), – вам что-либо показалось необычным?

Мистер Саттерсвейт задумался. Он не спешил с ответом, не желая признаться, что вся экспедиция оказалась пустой тратой времени, и перебирал в уме показания слуг, но информация была крайне скудной.

Как недавно подытожил сэр Чарлз, мисс Уиллс вынюхивала, мисс Сатклифф очень расстроилась, миссис Дейкрс не расстроилась вовсе, а капитан Дейкрс напился. Последнее могло указывать на желание заглушить угрызения совести, но мистер Саттерсвейт знал, что Фредди Дейкрс напивался достаточно часто.

– Ну? – поторопил его сэр Чарлз.

– Ничего, – неохотно признался мистер Саттерсвейт. – Разве только мы вправе заключить, благодаря вырезке, что Эллис страдал мозолями.

Сэр Чарлз криво усмехнулся:

– Логичный вывод. Но куда он нас приведет?

Мистер Саттерсвейт был вынужден признать, что никуда.

– Есть еще кое-что… – начал он и тут же умолк.

– Да? Продолжайте, дружище! Мы не должны ничего упускать из виду.

– Мне показалось немного странным то, как, по словам служанки, сэр Бартоломью болтал с дворецким. Это кажется абсолютно нехарактерным для него.

– Безусловно! – с энтузиазмом согласился сэр Чарлз. – Я знал Толли лучше, чем вы, и могу подтвердить, что он не был склонен к шуткам с прислугой. Толли никогда не стал бы так себя вести, если только не был по какой-то причине сильно возбужден. Вы правы, Саттерсвейт, это важно. Но опять же, куда это нас приводит?

– Ну… – Мистер Саттерсвейт не договорил, так как вопрос сэра Чарлза был стопроцентно риторическим. Ему хотелось не услышать мнение мистера Саттерсвейта, а изложить собственное.

– Помните, когда произошел этот инцидент? Сразу же после того, как Эллис передал ему сообщение, полученное по телефону. Думаю, мы можем сделать вывод, что это сообщение и стало причиной необычной веселости Толли. Если помните, я спросил служанку, что это было за сообщение.

Мистер Саттерсвейт кивнул.

– Просили передать, что некая миссис де Рашбриджер прибыла в санаторий, – напомнил он, демонстрируя, что тоже уделил внимание этому моменту. – Звучит не особенно возбуждающе.

– Пожалуй. Но если наши рассуждения правильны, в этом сообщении должен быть какой-то скрытый смысл.

– Да-а, – с сомнением протянул мистер Саттерсвейт.

– Мы должны узнать его, – продолжил сэр Чарлз. – Мне пришло в голову, что это могло быть кодированное сообщение – звучащее абсолютно безобидно, но в действительности означающее нечто совсем другое. Если Толли занялся расследованием смерти Бэббингтона, сообщение могло быть связано с этим. Допустим, он нанял частного детектива, чтобы выяснить какой-то факт. Толли мог сказать ему, что, если его подозрения оправдаются, он должен позвонить и произнести эту фразу, чтобы снявший трубку не мог понять, о чем идет речь. Это объяснило бы его возбуждение и то, что он переспросил Эллиса, уверен ли тот, что правильно расслышал фамилию, – ведь Толли отлично знал, что такой женщины не существует. Внезапная неуравновешенность может быть вызвана сообщением об успехе какого-то предприятия.

– Значит, вы считаете, что никакой миссис де Рашбриджер не существует в природе?

– Ну, я думаю, мы должны точно это выяснить.

– Каким образом?

– Мы могли бы сразу же отправиться в санаторий и расспросить старшую сестру.

– Ей это может показаться довольно странным.

Сэр Чарлз засмеялся:

– Предоставьте это мне.

Они свернули с подъездной аллеи и двинулись в направлении санатория.

– А вам, Картрайт, что-нибудь показалось необычным во время нашего визита в дом? – поинтересовался мистер Саттерсвейт.

– Да, – отозвался сэр Чарлз, – но будь я проклят, если помню, что именно.

Мистер Саттерсвейт с удивлением уставился на него. Картрайт нахмурился:

– Как мне вам объяснить? Был момент, когда что-то показалось мне невероятным, но тогда у меня не было времени об этом думать, и я отложил это на потом.

– А теперь не можете вспомнить, что это было?

– Не могу. Помню только, что я подумал: «Это странно».

– Это было, когда мы расспрашивали слуг? Кого именно?

– Говорю же, не помню! И чем больше я об этом думаю, тем сильнее забываю… Если я отвлекусь на время, это может вернуться.