Гражина. Серия «Закованные в броню» - Элена Томсетт

Эвелина услышала тихий смешок пани Валевской.

– Ты заблуждаешься, Рем. Луи, несомненно, любит Эвелину, а жена всегда роднее матери. Я уверена, что она очень много значит для него. Более того, эта девочка просто невероятно красива, у нее трезвая голова и твердый характер, и она непременно привлечет внимание Лусии. Мне нравится Эвелина, я сама выбрала ее в жены Луи. Она – дочь моей лучшей подруги. Девочке и так уже пришлось немало пережить, я не хочу, чтобы она пострадала от рук Лусии.

– Как ты можешь ей помочь? – все так же рассудительно спросил мужчина. – Ты сама до сих пор в опасности.

– Если я расскажу ей, что тогда случилось в Остроленке, и почему, – задумчиво произнесла пани Валевская, – она будет иметь представление о том, что ее ожидает. Она будет предупреждена. Кроме того, мы уже послали ей Хаски.

Эвелина вздрогнула. Хаски! Ее ставший уже довольно большим сторожевой пес редкой породы, сильно похожий на волка, необычной серо-серебристой масти, сильный, умный и преданный. Подарок могущественного наместника Литвы, князя Ремгольда, который она получила год назад, перед самым рождением Даниэля в Вязьме. Кто бы ни были эти люди, именно они послали ей Хаски! Она должна выяснить, что происходит!

Она решительно толкнула дверь и вошла в малую приемную. Первое, что она увидела, был сидевший в кресле лицом к двери крепкий шестидесятилетний мужчина с темными длинными волосами, собранными в хвост на затылке. Он повернул по направлению к Эвелине голову, и она увидела знакомое всей Литве жесткое, смуглое обветренное лицо с темными пронзительными глазами – лицо бывшего наместника великого князя в Жемайтии, князя Ремгольда. Рядом с ним, в кресле слева, сидела одетая в открытое темно-синее платье с кружевами, с алмазной диадемой в волосах и ниткой крупных алмазов на шее, словно не успевшая переодеться после торжественного приема в Вавеле, пани Валевская. Эльжбета Радзивилл стояла у камина с младшим ребенком на руках. Полуторагодовалая Барбара, положив головку на плечо матери, мирно дремала, убаюканная приглушенными голосами присутствующих в зале людей.

При появлении Эвелины пани Валевская вскочила на ноги, в то время как Эльжбета и князь Ремгольд остались на своих местах. Темные пронзительные глаза князя Ремгольда обратились к Эвелине, и ей на минуту стало не по себе, столько силы и властности было в его взгляде.

– Вот и красавица Гражина! – медленно произнес он, и тут же живо добавил: – Подслушивали, барышня?

– Конечно, да, ваша светлость, – сказала Эвелина, приходя в себя и отвечая ему таким же пристальным взглядом. – Что же мне еще остается делать, чтобы узнать о том, что происходит за моей спиной?

– Вы узнали что-то новое, Гражина? – насмешливо спросил князь Ремгольд.

Эвелина посмотрела на пани Валевскую, которая все еще оставалась стоять возле кресла князя.

– Что происходит, сударыня? – спросила она, глядя в лицо женщины, черты которой еще во время их первой встречи смутно напомнили ей кого-то, кого она знала. – Кто вы такая?

В лице пани Валевской что-то дрогнуло.

– Я уже представилась вам в прошлый раз, Эвелина, – после небольшой заминки, негромко сказала она, посмотрев прямо в глаза молодой женщины.

– Вы представились мне под именем пани Валевской, не правда ли?

Эвелине показалось, что пани Валевская на миг словно заколебалась с ответом. Тем не менее, в следующую минуту она уверенно подтвердила:

– Совершенно верно.

– Как мне стало известно, – не сводя с нее пристального взгляда, продолжала Эвелина, – именно под именем пани Валевской много лет назад появилась при дворе Лайоша Великого мать моего мужа, княгиня Острожская!

– Алиция была моей лучшей подругой, – вздохнув, отступила пани Валевская.

Эвелина мучительно старалась ухватить мгновенное воспоминание, маленькую деталь, которая все время ускользала от нее и которая, как ей казалось, давала ей разгадку к тайне, окружавшей эту женщину.

Князь Ремгольд неторопливо поднялся из кресла, подошел к пани Валевской и положил ей руку на талию. Затем повернулся к Эвелине и буднично сказал:

– Успокойтесь, дитя мое. Давайте оставим все загадки. Перед вами моя жена, княгиня Ремгольд.

– Таинственная княгиня Ремгольд, пани из Кревского замка! – не удержавшись, вскрикнула Эвелина.

Эльжбета укоризненно покачала головой.

– Полно, Рем, – пани Валевская повернула к мужу свое лицо, во взгляде ее светились любовь и грустная, нежная насмешка. – Мы, кажется, решили, что девочке нужно узнать обо всем. Ради встречи с ней и с детьми я впервые за двадцать лет пожертвовала своей безопасностью и конспирацией. Да, Эвелина, вы правы, – светло-карие глаза женщины обратились к Эвелине. – Много лет назад Алиция Острожская появилась при венгерском дворе под именем пани Валевской, моим именем. С тех пор я очень редко пользуюсь этим именем. И еще реже появляюсь на людях. Поверьте, у меня есть на это все основания. За все эти годы я сделала лишь одно исключение. Для вас.

Эвелина смотрела в моложавое, свежее, как у двадцатилетней девушки лицо пани Валевской, все еще красивое утонченной красотой хорошего происхождения, живое, открытое, подвижное, и не находила слов для ответа. Более того, она вдруг поняла, что, несмотря на мистификацию их первой встречи, ей безумно нравится эта женщина, нравится, как никто другой, и, самое главное, она почему-то верит, что у загадочной княгини были все основания поступить так, как она поступила.

– Но почему, княгиня? – наконец, спросила она, переводя взгляд с Алиции на князя Ремгольда. – Что произошло?

Князь Ремгольд мягко подтолкнул жену к креслу, проследил, чтобы она уселась поудобнее, а затем, подойдя к Эвелине, взял ее за руку, как ребенка, провел к дивану у стены, усадил на него, а сам вернулся и уселся в кресло рядом с креслом жены.

– Может быть, княгиня Радзивилл распорядится, чтобы нам принесли чего-нибудь выпить? – спросил он, глядя на Эльжбету.

– Чего изволите, ваша светлость? – тут же спросила Эльжбета. – Водки, медовухи, квасу?

Пани Валевская рассмеялась.

– Князь не пьет ничего, кроме разбавленного красного вина, у него больная печень. А мы с вами и Эвелиной выпьем чаю. И отнеси малютку в кровать, она совсем утомилась. Можешь спокойно идти, Эли, – сказала она, уловив выразительный взгляд, каким обменялись Эльжбета и Эвелина. – Мы вовсе не собираемся обижать прекрасную Гражину. Мы здесь, чтобы помочь ей.

Эльжбета слабо улыбнулась пани Валевской, кивнула Эвелине и вышла из гостиной, унося малютку Барбару Радзивилл.

Пани Валевская повернулась к Эвелине.

– Ваш муж не говорил вам, что произошло с его матерью? – негромко спросила она.

– Нет. Он не любил говорить об этом, – подумав, сказала Эвелина, глядя на пани Валевскую. – Я знала лишь, что его мать умерла. Впрочем, до Грюнвальда наши отношения никак нельзя было назвать теплыми. Я не стремилась узнать что-либо о нем в то время.

– Да, – вздохнула та. – Ты стремилась скорее отделаться от него, чем что-либо о нем узнать. Впрочем, я не могу тебя винить. Подумать только, кем пришлось стать малышке Эвелине Ставской – звездой Ордена, Эвелиной Валленрод! Ты знаешь, деточка, что мы с Ремгольдом предприняли несколько безуспешных попыток высвободить тебя из рук Валленрода, пока князю не пришла в голову замечательная идея, использовав княгиню Александру, послать в замок князя Острожского.

– Но каким образом? – пробормотала изумленная Эвелина.

– Мы опоздали в Гневно и прибыли туда на следующий день, после того как вы уехали. У меня не было ничего, кроме подозрений. К несчастью, к тому времени все уже знали, что я мертва, и я не могла действовать в открытую. Никто не мог мне помочь, кроме моего дорогого Ремгольда, – она с признательной улыбкой посмотрела на мужа. – Он организовал нападение на эскорт Валленрода, по стечению обстоятельств, именно в тот единственный раз, когда он покинул замок без тебя, потому, что леди Рейвон просила магистра оставить тебя в замке. Да мало ли, – пани Валевская махнула рукой. – Что значит, не судьба. Князю пришлось делать всю работу самому.

– Это справедливо, – откликнулся князь Ремгольд. – Его невеста – его забота. Впрочем, ты отвлеклась, дорогая. Расскажи ей, отчего умерла Алиция Острожская, и почему нам пришлось пойти на это.

Дверь отворилась и в сопровождении нескольких слуг с подносами в малую гостиную вошла Эльжбета Радзивилл. Подчиняясь ее знаку, проворная прислуга расставила на столе маленькие чашки для чая, кувшин с вином и другой с холодной колодезной водой для князя Ремгольда и, сервировав чай, неслышно удалилась. Эльжбета Радзивилл самолично разбавила вино в кубке для наместника Литвы, и поставила кубок на низкий столик посреди комнаты, пододвинув его так, чтобы князь Ремгольд мог легко дотянуться до него. Затем она разлила чай по чашкам, отнесла одну из них пани Валевской, другую – Эвелине, а третью взяла себе.