Белка в колесе - Анатолий Бурак

Возможности мои в последнее время что-то расширились, раздвинув границы досягаемого, а потому я приглашал народ в Альпы.

— Ну, Юрка, ты даешь.

Я скромно потупился, ибо по нашим меркам это было как минимум шикарно.

Двухнедельный тур с полным пансионом. Билеты на самолет, в каждый из которых я вложил по пятьсот евро на карманные расходы.

— Да вот, дела неожиданно пошли хорошо, а я что-то стал откалываться…

Я и в самом деле пропустил последнюю вылазку.

Воодушевленная радужной перспективой, компания забыла про настороженность, с которой поначалу встретила появление Инны. С моей стороны это и в самом деле был нонсенс. Не то чтобы имелось табу, но чужих не приводили. И они не были чем-то плохи, но про это я уже говорил. Вылет наметили через неделю, и все весело шумели, обсуждая, кому что взять и нужно ли волочь горное снаряжение.

Лично я ничего с собой брать не собирался. Разве что чеки «Американ-экспресс», да еще отнести в построенный домик малость денег, тысяч десять — пятнадцать, на черный день. Надо сказать, что буквально нашпиговал свое новое жилище кучей разных энциклопедий и справочников, всевозможными каталогами холодного и огнестрельного оружия. Оружием тоже, так как запас… Накупил бинтов, йодов и всяких там панадолов. Мне-то в большинстве случаев пофигу, но — для успокоения души. Ибо победители делают невозможное, а неудачники — всё, что смогли.

Перелет прошел нормально. Приземлившись в Берне, первым делом прошел в туалет и навестил «фазенду», взяв назад что-то из кучи пресловутого садово-огородного инвентаря. Исключительно дабы убедиться, что всё работает. Я стоял с какой-то штуковиной в руке, напоминающей когтистую четырехпалую лапу, купленную мной в свое время из-за своего зловещего вида, и улыбался. Радостно так. Послышался вскрик, и вслед за дверным хлопком раздались убегающие шаги. На полу уборной лежал забытый кем-то дипломат. Черт, полиции только мне, идиоту, не хватает. Но трехсекундная «рокировка» всё исправила, и я пошел догонять своих.

— Господин говорит по-русски? — Это было воплощение любезности. — Чем можем быть полезны?

На лбу у меня написано, что ли? Хотя не мне судить профессионалов.

— Хотелось бы снять немного, на текущие расходы. — Я продиктовал заученные наизусть, так опрометчиво доверенные мне данные, мысленно готовясь к переходу.

— Дорожные чеки, кредитки, наличные? — Небеса не разверзлись, и по мою душу не бежали крепкие молодые люди в одинаковых костюмах.

— Кредитные карточки и немного наличных. Да, я хотел бы перевести треть суммы во Францию.

— Желаете воспользоваться услугами нашего филиала или предпочитаете какой-то другой банк?

Занятый размышлениями на тему «выгорит не выгорит», я не заглядывал так далеко, а потому лишь кивнул, что было истолковано патриотически.

Всё-таки Швейцария — удивительное место. Но нет, я в корне не прав. Это всего лишь одно из многих красивых мест на земле, населенное удивительнейшими людьми! Ведь красивых мест, как я уже сказал, много, а Швейцария на планете — одна. Поселились бы здесь, к примеру, албанцы или представители любой другой Мумба-Юмбы, и была бы сплошная нищета, поголовная неграмотность и большая вероятность рабовладельческо-крепостнических отношений. А эти ничего, живут, и что самое приятное — дают жить другим. Нам, иностранцам, казалось, что здесь ничего не происходит, эдакая пасторальная идиллия. На улицах нет полицейских с дубинками и наручниками. Никто против чего-нибудь не протестует. А если случается авария, то водители идут… в ближайшее кафе, дабы выпить по стаканчику и обменятся визитками. В то время как автосервис растаскивает помятые автомобили по станциям техобслуживания. Здесь самая сильная действующая армия, если считать на душу населения, ибо Национальная гвардия целиком состоит из добровольцев. И вечером, прихватив оружие, солдаты разъезжаются по комфортабельным квартирам, чтобы наутро снова стать в строй, ибо они готовятся в случае чего защитить СВОИ дома, а не чьи-то политические амбиции. Уважительное отношение к полиции продиктовано ее профессионализмом. Тем, что она, полиция, никогда не гонит волну. И уж ежели надо кого-то депортировать, то это делается тихо и незаметно. А всё то, что не нарушает приличия и общественный порядок, считается нормой. И никаких тебе операций «пешеход со сломанной ногой» или «сдай ствол, и сразу посадим». Представьте только: в этой стране НЕТ БЕДНЫХ, то есть в нашем понимании вообще нет. Десятки тысяч туристов прибывают в страну через границу, которая открыта круглосуточно. Для людей, едущих сюда потратить свои деньги. И государство не хватается за голову, считая, что пролетает мимо кассы.

А с виду — люди как люди, некоторые даже рыжие.

Так или примерно так я рассуждал, мерно покачиваясь в кабинке подъемника. Подходила к концу вторая неделя пребывания в этом раю. Впечатлений была масса, и по большей части положительных. Да что там, приятных впечатлений.

Мы прошли по нескольким альпинистским маршрутам, только представьте — по Альпам! Катание на горных лыжах и сноуборд, а вечером в каминном зале к нашим услугам имелся небольшой бар с весьма разнообразным ассортиментом. И уж конечно, непременные снежки. Вместе с нами отдыхала группа немецких туристов, и наши девочки пользовались огромным успехом. Впрочем, их фрау тоже побывали в кое-каких наших номерах. Что ж, друг для друга мы были экзотикой. Что никак не отразилось на целостности нашей милой компании, и в снежных баталиях мы выступали единым фронтом.

Хохочущие и разгоряченные, мы ввалились в холл пансиона. Хозяева, пожилая семейная пара, с напряженными лицами стояли перед экраном огромного, с метр по диагонали «Панасоника». В двадцати километрах к северу сход лавины накрыл автобус с детьми. Комментатор что-то возбужденно лопотал, то и дело поворачиваясь и указывая куда-то за спину. На экране тут и там мелькали спасатели. На миг показали перевернувшийся и полузасыпанный автобус с выбитыми стеклами.

— Юр, ну куда ты собрался, и здесь хорошо ведь. — Танюша, одна из наших девчонок, озвучивала мое желание взять напрокат автомобиль, попутно комментируя и мучаясь жутким любопытством.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали… и вообще, переводи давай. — Как я уже сказал, церемонии у нас были не в ходу.

— А с тобой можно?

— Нет, — отрезал я, но тут же передумал, представив попытки что-то объяснить, не владея немецким, — хорошо, поехали.

— А вот и не хочу. — Она показала язык, но я знал, что крючок проглочен, и направился в гараж.

Лавина сошла в семнадцать пятьдесят три, и я решил, что часа хватит. Как всегда, не рассчитав время выхода и получив снежком в широко распахнутый рот. Но это были мелочи. Труднее было оттянуть Таньку от ее немецкого бойфренда и убедить пошпрехать, ничего при этом толком не объяснив. Но дело сделано, и не очень новый, по местным меркам, конечно, «Фольксваген» выезжает из гаража.