Закованные в броню - Элена Томсетт

– Та-та-та, моя дорогая сводня! – шепнул на ушко леди Рейвон насмешливый Карл Ротенбург. – Боюсь, что ваш фокус не удался. Эвелина остается верна сама себе. Снежная королева! Белая Роза Ордена!

– Это только первый шаг, – огрызнулась леди Рейвон как-то немного рассеянно, потому что взор ее был устремлен на польского посла, на лице которого появилось задумчивое выражение.

«Эта девушка так удивительно похожа на покойную королеву, – размышлял Острожский, продолжая следить за холодным, прекрасным лицом Эвелины, на котором отражалось лишь вежливое внимание к беседе, которую она продолжала поддерживать с дядей и рыцарем Фалавье. – Внешнее сходство, конечно, не так важно, она гораздо красивее молодой королевы, но она принадлежит к тому самому типу женщин, что и Ядвига. И, подобно ей, она вся в сияющих доспехах своего безразличия и ледяной холодности некогда разбитого сердца. Она не похожа на немку, хотя ее немецкий безупречен. Кто она такая? Ее лицо кажется мне знакомым, хотя, возможно, это просто от того, что она так классически, так совершенно и безупречно красива. И абсолютно спокойна. Хотел бы я знать, о чем думает сейчас эта Снежная королева замка Мальборг!».

Эвелина думала о том, что этот странный поляк слишком уж внимательно ее разглядывает. Так внимательно, как будто он ее узнал, или в чем-то подозревает.

К ее величайшему изумлению, как только заиграла музыка, он пригласил ее танцевать. Они стали второй парой, вошедшей в круг после герцога Ульриха фон Юнгингена и графини Амалии Альгейм.

– Я слышал, что вы говорите по-польски, фройлян Валленрод? – любезно спросил ее польский принц после нескольких минут молчания.

– Немного, – ответила Эвелина, поднимая к нему лицо и улыбаясь ему стандартно вежливой придворной улыбкой. – Я несколько лет прожила с дядей в пограничных землях.

– Где именно? – поинтересовался поляк.

– В Гневно, – односложно ответила Эвелина.

– Откуда вы родом, фройлян Валленрод? – спросил он, когда они снова встретились в танце после продолжительных фигур перехода. – Вы не похожи на немку.

– На кого же я похожа? – светлые глаза прекрасной девушки на этот раз с непритворным удивлением остановились на лице польского посла.

Князь Острожский был почти на голову выше ее ростом, и Эвелине пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Его необыкновенные темно-фиалковые глаза сверкнули от удовольствия тем, что ему удалось пробить броню ее холодности и заинтересовать ее. Какое-то время он внимательно рассматривал ее, а потом задумчиво заметил:

– Я бы сказал, что вы больше похожи на уроженку Северной Греции или итальянской провинции Эстии. Или на славянку, возможно, даже полячку.

– Touche, принц! – ее холодное прекрасное лицо внезапно осветила улыбка, от вида которой у Острожского сильнее забилось сердце. – Вы почти угадали. Моя бабка была итальянкой. Только не из Эстии, а из Венеции.

– Вы говорите по-итальянски? – тут же спросил он, изогнув губы в пленительной улыбке.

Эвелина со смутным чувством недовольства отметила, что польский князь, несомненно, не только очень привлекательный, но и довольно наблюдательный и проницательный молодой человек. Если бы он не смотрел на нее с таким явно выраженным определенного типа интересом, она бы с удовольствием использовала шанс поговорить с ним. Но в подобной ситуации, его внимание к ней могло вызвать недовольство комтура Валленрода. Поэтому она постаралась загладить свою невольную ошибку, вернувшись к прежней холодной отстраненности, недвусмысленно прозвучавшей в ее ответе на его вопрос:

– Совсем немного, принц.

– Это значит, так же хорошо, как и по-польски? – приподняв бровь, спросил он.

– Это значит, что вам не стоит надеяться на продолжение нашего короткого знакомства, – холодно сказала она. – Мой дядя очень строг, и я не хочу расстраивать его.

– У вас есть жених, фройлян Валленрод?

От удивления его вопросом Эвелина чуть не наступила на подол своего платья. Посмотрев ему в лицо, она увидела, что он не шутит. Все с той же любезной улыбкой он ожидал ее ответа.

– Я не чувствую призванья к замужеству, принц, – помедлив, сказала она, не глядя на него.

– Я не спрашивал вас о ваших чувствах, фройлян Валленрод, – ей показалось, что в его голосе прозвучала насмешка. – Я спрашивал вас о том, есть ли у вас жених.

– Нет, мой принц.

Эвелина подняла голову и с холодным высокомерным выражением взглянула в его искристые глаза.

– Благодарю.

Его глаза тут же спрятались в тени длинных стрельчатых ресниц, которым могла позавидовать любая девушка.

– Будете ли вы возражать, фройлян Валленрод, если я попрошу у комтура вашей руки? – все так же любезно и спокойно, как будто речь шла о приглашении на следующий танец, спросил он.

Эвелина на секунду замерла от неожиданности. Красивое лицо польского посла оставалось бесстрастно и невозмутимо.

– Мой дядя никогда не согласится на подобный брак, – тщательно подбирая слова, сказала она, в то время как он склонился перед ней в поклоне после окончания танца.

– А вы? Согласитесь ли вы, фройлян Валленрод? – негромко спросил он, предлагая ей руку, чтобы отвести ее на место рядом с ее дядей.

Комтур Валленрод скользнул по завершившей танец паре беглым взглядом и отвернулся к великому маршалу, задавшему ему какой-то вопрос. Эвелина подняла глаза, неожиданно почувствовав на своем лице чей-то внимательный взгляд. Великий магистр Клнрад фон Юнгинген чуть приметно улыбнулся ей, встретившись с ней глазами. На лице его застыло задумчивое и какое-то меланхолическое выражение.

– Фройлян Валленрод? – напомнил о своем вопросе польский князь.

Взглянув на него через бахрому полуприкрывших глаза темных ресниц, Эвелина вежливо ответила:

– Я последую воле моего дяди, дорогой принц.

– У вас нет своего мнения? – удивился польский князь. – Или я вам просто не нравлюсь? Ваша красота сразила меня в самое сердце. Более того, как принц крови, я смогу предложить вам многое в придачу к моей любви и моему поклонению.

– Это что же, любовь с первого взгляда? – с легкой насмешкой, просквозившей в ее голосе, спросила она.

– Почему бы и нет? – в тон ей, ответил он все с той же любезной улыбкой.

– Я вас не знаю и знать не хочу, – сдержанно сказала Эвелина, любезностью своего тона смягчая грубость своих слов. – Я так часто слышу восторженные вопли о любви, что теперь даже не желаю слышать этого слова. Более того, я не верю в любовь с первого взгляда. Вы довольны, любезный принц? Надеюсь, я не вышла за рамки придворной учтивости, удовлетворив ваше любопытство?

– Вы еще больше возбудили его, моя принцесса, – с легкой улыбкой сказал он, вложив в свое обращение к ней тонкий намек двусмысленности.

В этот момент они приблизились к комтуру Валленроду и окружавшим его придворным из свиты великого комтура и великого магистра. Князь Острожский любезно раскланялся с ними, Эвелина со вздохом облегчения сняла с обшлага его рукава свою руку и упорхнула под спасительную тень окружения леди Рейвон и графини Амалии Альгейм.

– Он тебе понравился? Не правда ли, хорош? – живо спросила леди Рейвон, заметив выражение досады, появившееся на подвижном лице Эвелины.

– Даже слишком хорош, – к удивлению англичанки произнесла молодая девушка. – На мой взгляд, у него есть один недостаток. Он идиот!

Леди Рейвон в недоумении вскинула вверх свои тонко выщипанные брови.

– Он показался мне весьма разумным молодым человеком, – рассудительно произнесла она. – Кроме того, он произвел прекрасное впечатление на старого магистра и совет комтуров. Скажу более, он большой поклонник твоей красоты, Эвелина. Он что, позволил себе лишнее?

По губам прекрасной и холодной Белой Розы Ордена просквозила ледяная улыбка:

– Он сказал, что намерен просить у комтура моей руки, Джейн. Вы все еще считаете его разумным молодым человеком?

Глава 4

Турнир

Мальборг, земли Ордена, 5 августа 1404 г

Рыцарские турниры в Мальборге традиционно проходили на противоположном от города-крепости пологом берегу Ногаты. В тот день, с самого утра поглазеть на состязание рыцарей, в котором, как правило, с охотой принимали участие не только европейцы, но и отважные поляки, начал потихоньку стекаться народ, как из самого замка, так и из окрестных земель и комтурств.

Приготовления к турниру начались с первыми лучами солнца. Его распорядители деловито, со сноровкой, свидетельствующей об огромном опыте в подобного рода делах, разметили вбитыми в землю колышками пространство ристалища, вокруг которого вскоре разноцветными пятнами запестрели знамена и вымпелы с гербами участников. С левой стороны ристалища были установлены белые палатки с развевающимися на ветру флажками, предназначенные для облачения и отдыха поединщиков. С противоположной стороны, на короткой стороне прямоугольника, который был образован выделенным ристалищем, возвели высокий помост-трибуну для великого магистра и высших сановников Ордена, а также для наиболее знатных гостей и дам. Вдоль дороги, от главных крепостных ворот Форбурга до самого помоста, был выстроен широкий коридор из нескольких цепей ландскнехтов, по которому они должны были пройти, чтобы достигнуть своих мест.