Ожившая головоломка - Илья Подольский

— Пойду отца позову, может, он тоже к нам присоединится, — сказал я и помчался в его комнату.

Отец сидел за столом, на котором возвышалась гора разных бумаг, словарей, каких-то книжек. Создавалось ощущение полного хаоса, но отец называет все это безобразие хорошей рабочей обстановкой. Он всегда мне доказывает, что так все, что ему нужно, у него под рукой — главное, не отвлекаться и не пускать сюда посторонних, чтобы они ненароком ничего не перепутали. Полностью погруженный в дела, он даже не заметил, как я открыл дверь и осторожно просунул голову. Я все-таки решился его потревожить. А то ведь будет работать до заката и не вспомнит, что надо и на зуб что-то положить.

— Пап, извини, что тебя отвлекаю, — тихонько произнес я, — ты сегодня чего-нибудь ел?

— Утром перекусил, — ответил он, не отрывая глаз от своих бумаг. — Еще не проголодался, не беспокойся, Антон, занимайся своими делами.

— Как скажешь, — не стал я настаивать, чтобы не выбивать человека из колеи — может, у него только самая работа пошла, и осторожно прикрыл дверь.

Вернувшись на кухню, я обнаружил, что Юрка еще не притронулся к еде и продолжал ждать меня, зато Уголь уже пристально поглядывал на сардельку в его тарелке, сидя на полу.

— Ты чего не ешь? — возмутился я. — Ждешь, когда остынет?

— Нет, я тебя жду, — заверил Гислер. — Что, твой отец не будет с нами обедать?

— Нет, он по уши в работе, — объяснил я. — Ему сейчас не до этого.

Мы быстро расправились с яичницей и чаем с бутербродами. Юрка погладил себя по животу, намекая, что работать сразу после обеда не полагается.

— Согласен, что все это надо переварить, — признал я. — Пойдем ко мне в комнату, покажу кое-что любопытное.

Юрка удобно расселся на моей кровати и приготовился в ожидании, что я ему покажу. Я извлек доску из-под груды одежды и положил перед ним.

— Ну и что? — поинтересовался Юрка. — Ты узнал что-то, чего я еще не знаю?

— Странная это штука, скажу я тебе, — начал я. — Я ее вдоль и поперек обнюхал — что-то тут нечисто.

— А поконкретнее можно? — попросил Гислер.

— Вчера вечером заняться мне было нечем, и я вспомнил про доску. Внимательно разглядел все камни. Вот посмотри сам — они же не приклеены и ничем не прикреплены, верно? — спросил я Юрку.

Гислер взял доску в руки и стал ощупывать все камни по очереди, затем он попытался их сдвинуть, прилагая титанические усилия. Об этом можно было судить по выражению его лица. Он даже слегка вспотел. Затем он повертел доску с разных сторон, пытаясь заглянуть, на чем же держатся эти чертовы камни. Так же, как я недавно, он пальцами пощупал несколько камней.

— Не похоже, чтобы они на чем-нибудь держались, но сдвинуть их невозможно, — заверил меня Юрка. — А это что за белые круги, вроде бы их раньше не было? Что, они появились сами по себе?

— Нет, это я их маркером обвел, чтобы вести наблюдения, — объяснил ему я. — Понимаешь, в чем дело, видишь вот эти два камня в центре — сине-зеленый и красно-коричневый? Дотронься до них и скажи, какие они на ощупь.

Юрка протянул руку и осторожно дотронулся сначала до прозрачного сине-зеленого камня, который располагался в самом центре доски.

— Это гладкий и холодный, — ответил он.

Потом он стал ощупывать второй камень. Слегка дотронувшись до него, он тут же отдернул руку.

— Что, он тебя тоже обжег? — обрадовался я, не тому факту, конечно, что он его обжег, а тому, что мне это не приснилось.

— Да нет, он меня не обжег, — разочаровал меня Гислер. — Просто я почувствовал какое-то покалывание. Знаешь, такое ощущение, что от моего прикосновения он как будто ожил. А тебя он что, обжигал?

— Еще как, я подумал было, что мне показалось, — объяснил я ему. — Вот этот сине-зеленый камешек был холодным как лед, а когда я притронулся к этому красноватому, на секунду я почувствовал, что он как огнем пылает, и у меня даже сердце заколотилось как бешеное, а когда я коснулся его еще через пару секунд, то он был холодным, как и первый камень, и я успокоился.

— Очень любопытно, — задумчиво проговорил Юрка.

— Подожди, это еще не все, — предупредил я его и стал обшаривать стол в поисках отвертки. — Думаешь, я просто так их маркером обвел? Вчера я пытался их сдвинуть, но тщетно. Тогда я взял отвертку и хотел ею попробовать подковырнуть.

— А ты попрямее отвертки не нашел? — перебил меня Юрка, глядя на изогнутое орудие.

— Она и была прямая! — чуть не крича, сообщил я. — Видишь, камню хоть бы хны, а она согнулась в три погибели, по-твоему, это нормально?

Юрка сделал большие глаза и взял отвертку в руки, чтобы прикоснуться к этому чудесному артефакту.

— Наверное, это у тебя отвертка бракованная, — изрек он после тщательного осмотра. — Давай еще чем-нибудь попробуем.

— Нет уж, спасибо, — покачал я головой. — Так у нас ни одного инструмента не останется. Но что самое-то интересное — утром доска попалась мне на глаза и, провалиться мне на этом месте, если я вру, но вот этот сине-зеленый камень сдвинулся. Мне даже кажется, что и второй красный камень немного сместился, но на сто процентов я не уверен.

— Как же он мог сдвинуться сам по себе? — удивился Юрка. — Не может такого быть!

— Точно тебе говорю, что он передвинулся, — убеждал я его с пеной у рта. — Ты мне не веришь, что ли?

— Верю, верю, — пытался он меня успокоить. — Только как-то подозрительно все это. Никакой силой их не сдвинешь, а тут взял и сам переместился.

— Вот я и говорю, что странно это очень. А чтобы убедиться точно, я и обвел эти два камня белым маркером — теперь, если они сдвинутся, то это будет видно невооруженным глазом.

— Значит, эксперимент уже пошел? — уточнил Гислер. — Во всяком случае, пока, если я не ошибаюсь, они стоят там же, где и стояли.

— Пока да, — согласился я. — С этим я не спорю. Но, как говорится, поживем — увидим.

— Ну что, вещи-то будем в сарай перетаскивать или как? — спросил Гислер, меняя тему разговора.

— У тебя уже все переварилось? — спросил я для пущей уверенности.

— Все не все, но работать можно, — ответил он.

— Тогда пошли заниматься трудовыми подвигами, — предложил я.

Для начала мы зашли в бабкину комнату, чтобы воочию убедиться, что нам надо перетащить в сарай. Там стояли старый шкаф, неудобный стол, деревянная кровать, на которой я до этого спал, и еще по мелочи разная рухлядь неизвестного предназначения. В принципе вещей было не так уж много, но так всегда думаешь сперва, а как начнешь возиться — тут мало не покажется.

— Фронт работ перед тобой, — обвел я рукой старую мебель, — теперь пошли в сарай.

Мы вышли из нашего огромного дома и стали обходить его, потому что сарай находился сзади него. Бабки по-прежнему нежились на солнышке и моментально встрепенулись, как только мы вышли из дома. Наверняка они нам уже все до одной косточки перемыли, а мы опять им на глаза попались. Они проводили нас заинтересованными взглядами. Теперь небось будут обсуждать, куда это мы за дом намылились.

Я открыл сарай и пригласил Юрку войти внутрь и осмотреть помещение. Оно оказалось довольно-таки большое. И хотя оно было где-то на треть завалено обломками старой мебели, места еще оставалось предостаточно. Солому я в прошлый раз еще разгреб, когда Уголь проявил свой талант крысолова. На полках, висевших высоко под потолком, состоявших из хороших крепких досок, тоже можно было разместить кучу всякого барахла. Ну это еще успеется, а сейчас достаточно будет перетащить старую рухлядь, чтобы не захламлять дом. Он, конечно, огромный, но это не повод превращать его в свалку.

— А это что за цепь? — спросил Юрка.

— Понятия не имею, для чего она была нужна. Сверху она была прикрыта горой соломы. Вот видишь, один конец приклепан к доскам, а на конце другого — большой железный крюк.

— Ух ты, ничего себе! — Гислер выглядел пораженным. — Что-то мне это напоминает, только вспомнить не могу.

— Обыкновенный крюк и все, — ответил я.

— А, вспомнил! — воскликнул Юрка. — Это, знаешь, на что похоже? Как будто здесь кого-то держали на цепи!

— С помощью крюка, что ли? Интересный способ, — скептически заметил я.

— Вообще-то крюк для этого дела не подходит, — согласился Гислер. — Вот если бы это был наручник, тогда все было бы понятно.

— Даже если предположить, что какая-то часть отвалилась, то все равно это получается очень большой наручник, — отозвался я с недоверием.

— Ну-ка, подойди сюда поближе, — потребовал Гислер.

Я подошел. Он явно что-то задумал, но мне и в голову не приходило, что именно. Знал бы — не подходил к этому ненормальному. Как только я приблизился к нему, он накинул этот крюк мне на шею и стал еще измерять что-то руками. Мои глаза расширились от изумления.

— Ты что, обалдел совсем?! — возмутился я. — Ты за кого меня принимаешь, я же тебе не собака.