Брызги шампанского - Келли Хантер

Симоны не было: она понесла мусор во двор, хотя Люк предложил сделать это сам.

— Нет, — заявила его сестра, решительно тряхнув головой. — Сейчас наступает самый ответственный момент, и ты должен продемонстрировать Габи, что она может не опасаться, оставаясь с тобой наедине. Я верю в тебя, — добавила она, и в ее голосе послышались стальные нотки.

Габриель вернулась на кухню минут через десять. Ее лицо было бледным, а глаза неестественно блестели, словно от непролитых слез. Она попыталась было улыбнуться, но, поняв, что губы ее не слушаются, даже не стала стараться.

— Пора, — сказала она, надеясь, что голос не выдает ее. — А где Симона?

— Она вышла. Скоро вернется.

Габриель тут же шагнула к двери:

— Тогда пойду ей навстречу. Спасибо за чудесный вечер, Люсьен.

Она помедлила. Наконец протянула ему руку, но Люк не стал ее пожимать — побоялся дотронуться.

— Что случилось? — спросил он, внимательно глядя на нее.

— Ничего. — Габриель убрала руку и вцепилась в свою сумку так, словно в ней лежали все ее драгоценности.

— Если ты тревожишься из-за меня, то напрасно, — заметил он, сжав челюсти. — По-моему, я доказал, что могу вести себя не как дикарь даже наедине с тобой.

— Конечно. — Габриель передернула плечами. Слабая улыбка все же показалась на ее лице. — Именно поэтому ужин в компании старых друзей доставил мне удовольствие. — Она засомневалась, стоит ли об этом упоминать, но все же рискнула продолжить: — Что касается того поцелуя, то я… В общем, от него я тоже получила удовольствие… Большое удовольствие, к сожалению. Но я постараюсь забыть о нем и очень надеюсь, что желание еще раз поцеловать тебя рано или поздно пройдет.

— Семь лет, Габриель, — мрачно напомнил Люк. — И желание до сих пор не прошло. На что ты рассчитываешь?

— Тогда нам следует держаться подальше друг от друга. Я, к примеру, только за. Такой подход себя уже оправдал. Так нам проще будет не сорваться.

— Я бы не возражал сорваться, — заметил Люк. Тем более сейчас, когда ему больше всего на свете хотелось сжать Габриель в объятиях и заняться с ней любовью прямо на столе. — Тебе уже не шестнадцать, а я не одержим устаревшими предрассудками по поводу фамильной гордости и прочей чепухи. У нас нет причин отказывать себе в удовольствии. Мы можем попытаться наконец понять природу нашего влечения.

Люк высказал то, о чем сама Габриель размышляла совсем недавно, но ее вдруг охватила паника. Это было нелогично, но когда чувства подчинялись доводам рассудка?

— Думаю, нет. Нет.

— Как скажешь, — помолчав, согласился он. — Что касается проведения дегустации вашего вина… Позвони мне, когда обсудишь этот вопрос с Рафом.

— Да, спасибо.

Люк чувствовал себя несколько странно и не понимал почему — ведь Габриель сказала именно то, что он рассчитывал услышать. И еще одно приводило его в недоумение. Почему в ее глазах стоит боль, которую она тщетно пытается скрыть? Может быть, это никак не связано с ним?

— Габриель, что случилось, когда ты ушла в ванную комнату? — внезапно спросил он.

— Ничего. Правда ничего, Люк. Ты вел себя безупречно весь вечер. — Она ослепительно улыбнулась, изумляясь про себя, как ей это удалось. — Ты по-прежнему очень обаятельный и милый, когда берешь на себя труд быть таким. Просто я не готова рискнуть и поцеловать тебя на прощание, поскольку поблизости нет никого с садовым шлангом наготове.

С этими словами Габриель открыла дверь и немного помедлила, словно раздумывая. Люку этого было достаточно. Его предположение, что с девушкой что-то произошло, пока она отсутствовала, только укрепилось, но он решил не настаивать. Расспросы могут привести к тому, что Габриель замкнется.

— Спокойной ночи, — пожелал он. — Сладких снов. И раз уж ты была со мной так откровенна, то я чувствую, что просто обязан сделать то же самое. Я не собирался целовать тебя на прощание. Слишком уж велик риск, что одного поцелуя окажется мало.

Габриель слабо улыбнулась, показывая, что оценила его прямоту, и вышла.

Люк услышал голос Симоны. Его сестра что-то спросила — должно быть, они с Габи встретились в холле. Габриель ответила, но слов было не разобрать. Затем голоса девушек стихли. Люк направился в холл, сосредоточенно оглядываясь и пытаясь понять, что могло расстроить ее. Остановившись у подножия лестницы, он озадаченно нахмурил брови. Что так подействовало на нее? Не вазы же с цветами и не портреты предков Дювалье? Он посмотрел на лестницу. Может, она поднималась наверх? Или, наоборот, кто-то спустился вниз, когда она проходила мимо? Но кто? Кроме них, в замке были только Ханс и Жозе. Если они спускались, то с какой целью?

До Люка донесся шум заведенного двигателя, затем послышался хруст гравия под колесами автомобиля Габриель, и вскоре все стихло.

Он поднялся на несколько ступенек, все так же прислушиваясь. Наверху было тихо, хотя… Так и есть — слабый скрип, а затем едва слышный хлопок закрывшейся двери.

Но что это могло означать, Люк по-прежнему не понимал.

Воспоминание о поцелуе в саду начало мучить Габриель, как только она покинула замок, и продолжало преследовать ее на следующий день, стоило ей открыть глаза после беспокойного сна. В памяти также сразу всплыло предложение, сделанное Люком после ужина… Нет, было сделано еще одно предложение — использовать погреба Кавернеса в качестве дегустационного зала для вин «Земли ангела». «Вот о чем надо думать, а не о поцелуе Люка!» — укоряла себя Габи, но ее мысли упрямо возвращались к нему. В общем-то, в этом не было ничего удивительного. Любая женщина на ее месте вела бы себя так же — что поделать, если Люк обладал несомненным магнетизмом? Она ощутила это уже в шестнадцать лет. Повзрослев, как и хорошее вино, он стал просто неотразим.

Была еще одна новость, которая не давала Габриель покоя. Ее отец, Харрисон, не является отцом Рафа, и Раф об этом не знает. Впервые в жизни она боялась позвонить брату. Шло время, а Габи все никак не могла заставить себя поднять трубку и набрать знакомый номер. Зачем Жозе рассказала ей об этом? Зачем внесла смятение в ее жизнь, и без того осложненную отношениями с Люком? И как ей вести себя с братом? Как поступить? Открыть секрет, в который она не просила себя посвящать, или сохранить тайну? Сказать было бы проще, но Габриель чувствовала, что таким образом она как предаст брата. К тому же такая правда могла внести разлад в отношения между Харрисоном и Рафом. С какой стороны ни посмотри, ни к чему хорошему это не приведет.

Габриель выругалась, проклиная все на свете, но легче ей не стало.

Как плохо, когда не с кем поделиться и спросить совета! Вчера Люк поинтересовался, что произошло, но она не решилась сообщить ему ошеломляющую новость, пока все не обдумает.