Запасной - Гарри Сассекский

Динь-динь.

Сотня мальчишек продолжали болтать и смеяться.

Он звонил громче.

Динь! Динь! Динь!

Каждый раз, когда после звонка все не замолкали, лицо мистера Марстона краснело. Ребята! ПОСЛУШАЙТЕ, наконец!

Ответом было "нет". Мы не будем слушать. Однако это не было неуважением; а просто акустика. Мы его не слышали. Помещение было слишком просторным, а мы были слишком поглощены нашими разговорами.

Ему этого было не понять. Он всё подозревал, что наш игнор к его звонку был частью какого-то более обширного заговора. Не знаю, как другие, но я не участвовал ни в каких заговорах. Кроме того, я не оставлял его без внимания. Наоборот: я не мог оторвать глаз от этого человека. Я часто спрашивал себя, что сказал бы посторонний, если бы стал свидетелем этого зрелища: сотня болтающих мальчишек, а перед ними стоит взрослый мужчина и лихорадочно и бесполезно звонит в крошечный медный колокольчик.

К этому общему ощущению бедлама добавлялась психиатрическая больница дальше по дороге. Бродмур. За некоторое время до того, как я приехал в Ладгроув, пациент из Бродмура сбежал и убил ребенка в одной из близлежащих деревень. Потом в Бродмуре установили сирену и время от времени проверяли её, чтобы убедиться, что она работает. Звук был как в Судный день. Колокольчик мистера Марстона на стероидах.

Однажды я сказал об этом па. Он понимающе кивнул. Незадолго до этого он посетил подобное место в рамках своей благотворительной деятельности. Пациенты в основном были мягкими, заверил он меня, хотя один выделялся. Маленький парень, который утверждал, что он принц Уэльский.

Папа сказал, что погрозил пальцем этому самозванцу и сделал ему строгий выговор. А теперь послушай. Ты не можешь быть принцем Уэльским! Принц Уэльский — это я.

Пациент просто погрозил пальцем в ответ. Невозможно! Это я принц Уэльский!

Папа любил рассказывать всякие истории, и это была одна из лучших в его репертуаре. Он всегда заканчивал всплеском философских размышлений: если этот психически больной мог быть настолько твёрдо убежден в своей личности, не меньше, чем папа, это действительно поднимает очень важные вопросы. Кто мог знать, кто из нас в здравом уме? Кто мог быть уверен, что они не психически больные, безнадёжно потерянные, которых подбадривают друзья и семья? Кто знает, действительно ли я принц Уэльский? Кто знает, я ли твой настоящий отец? Может быть, твой настоящий отец в Бродмуре, милый мальчик!

Он смеялся снова и снова, хотя это была на удивление несмешная шутка, учитывая, что в то время ходил слух, что мой настоящий отец — один из бывших любовников мамы, майор Джеймс Хьюитт. Одной из причин этого слуха были огненно-рыжие волосы майора Хьюитта, но другой причиной был садизм. Читатели таблоидов были в восторге от мысли, что младший ребёнок принца Чарльза — не ребёнок принца Чарльза. Они почему-то не могли насытиться этой «шуткой». Может быть, они чувствовали себя лучше, потому что предоставлялась возможность посмеяться над жизнью молодого принца.

Неважно, что мать познакомилась с майором Хьюиттом только после моего рождения, история была слишком хороша, чтобы от неё отказываться. Пресса её переделала, приукрасила, ходили даже слухи, что некоторые репортеры искали мой ДНК-тест, чтобы доказать это — первый намёк на то, что после пыток матери и отправки её в подполье они скоро придут за мной.

По сей день почти в каждой моей биография, в каждом рассказе обо мне в газете или журнале упоминается майор Хьюитт, с некоторой серьёзностью рассказывается о его возможном отцовстве, описывается момента, когда папа наконец усадил меня для разговора по душам, заверив, что майор Хьюитт не мой настоящий отец. Яркая сцена, острая, трогательная и полностью выдуманная. Если у папы и были какие-то мысли о майоре Хьюитте, он держал их при себе.

15

МАМА КАК-ТО СКАЗАЛА, что в её браке было трое. Но она считала неправильно.

Она исключала нас с Вилли.

Мы, конечно, не понимали, что происходит между ней и па, но достаточно интуитивно чувствовали присутствие Другой Женщины, потому что страдали от последствий. Вилли долго питал подозрения на Другую Женщину, которые смущали его, мучили, а когда эти подозрения подтвердились, он почувствовал огромную вину за то, что ничего не сделал, ничего не сказал раньше.

Я был слишком мал, чтобы что-то подозревать. Но я не мог не чувствовать отсутствие стабильности, отсутствие тепла и любви в нашем доме.

Теперь, когда мама пропала, ситуация резко обернулась в пользу папы. Он мог свободно встречаться с Другой Женщиной, открыто, так часто, как ему хотелось. Но видеться было недостаточно. Папе не хотелось этого скрывать. Он хотел быть честным. И первым шагом к этой цели было привлечение «мальчиков» в группу поддержки.

Вилли пошёл первым. Однажды он столкнулся с Другой Женщиной во дворце, но теперь его официально вызвали из Итона на частную встречу с высокими ставками. Думаю, в Хайгроув. Думаю, за чаем. Всё прошло хорошо, как я узнал позже от Вилли, хотя он и не вдавался в подробности. Он просто дал понять, что Другая Женщина, Камилла, приложила усилия, которые он оценил, и это было всё, что он хотел сказать.

Камилла Паркер-Боулз, будущая королева Великобритании

Следующей подошла моя очередь. Я сказал себе: ничего страшного. Так же, как получить укол. Закрой глаза, а потом уже бойся.

Я смутно припоминаю, что Камилла была такой же спокойной (или скучающей), как и я. Никого из нас особо не беспокоило мнение другого. Она не была моей матерью, и я не был для неё самым большим препятствием. Другими словами, я не был Наследником. Этот разговор со мной был простой формальностью.

Интересно, о чём мы вели беседу. О лошадях, наверное. Камилла любила их, а я умел ездить. Трудно представить себе какую-либо другую тему, которую мы могли бы найти.

Помню, прямо перед чаем я задавался вопросом, не будет ли она на меня злиться. Как все злые мачехи в сборниках сказок. Но нет. Как и Вилли, я чувствовал за это настоящую благодарность.

Наконец, когда эти напряжённые встречи с Камиллой остались позади, состоялась заключительная беседа с па.

Итак, что вы думаете, мальчики?

Мы думали, что он должен быть счастлив. Да, Камилла сыграла ключевую роль в распаде брака наших родителей, и да, это означало, что она сыграла роль в исчезновении нашей матери, но мы