Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Научные и научно-популярные книги » Политика » Закат империи США - Борис Кагарлицкий

Закат империи США - Борис Кагарлицкий

Читать онлайн Закат империи США - Борис Кагарлицкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 50
Перейти на страницу:

Добавьте к этому массу долларов, которыми США в 1950-60-х годах щедро расплачивались за свои военные базы по всему миру, тем самым мощно субсидируя многочисленных союзников, особенно в период войн в Корее и во Вьетнаме. Прибавьте также льготные кредиты, которые в изобилии предлагались американскими банкирами в 1974–1979 годах едва ли не всем странам и правительствам.

Тогда на кредитование «петродолларами» соглашались многие и брали помногу, теряя самоконтроль. Многим правительствам, покачнувшимся в годы того кризиса, срочно требовалась наличность. Главной была политическая проблема, которую в советских условиях решало брежневское руководство (у последнего экспортные нефтедоллары как раз и появились в виде неожиданно удачной доли от авантюры ОПЕК). Всем же прочим, от Польши до Аргентины, приходилось брать в долг.

Многие правящие элиты тогда прибегали к террору и диктатуре, на манер всяческих военных хунт, но всё-таки безопаснее (прежде всего для самих себя) было откупиться от протестующих масс студентов, молодых специалистов и полуквалифицированных рабочих. Эти новые классы сформировались в период колоссального послевоенного бума. Молодые «шестидесятники», настроенные на постоянный рост, бунтовали повсюду с 1956 года, а в 1968-м протесты достигли мирового пика. Казалось, что ещё немного — и начнутся революции: то ли во Франции и Италии к власти придут коммунисты, то ли в Чехословакии и Польше народ избавится от стареющей коммунистической диктатуры. В отличие от прежних крестьян и традиционных пролетариев, довольствовавшихся куском хлеба и по-отечески заботливой властью, студенты требовали привести устаревшие авторитарные структуры управления в соответствие с их потенциально ведущей ролью в новой научно-индустриальной экономике. Собственно это и составляло интригу и Пражской весны, и польской «Солидарности», и нашей перестройки.

Во-вторых, влезавшие в долги правительства стремились поддержать высокие темпы индустриального роста, характерные для послевоенного периода беспрецедентного в истории человечества роста экономического. Десятки правительств, от Латинской Америки до Восточной Азии и стран Советского блока, предполагали создать передовые секторы в надежде, что к моменту погашения кредитов новые источники доходов покроют долги. В расчёте именно на это Египет, Бразилия и Югославия начали создавать собственные фармацевтику и автостроение. Никто не хотел задуматься, что в ближайшем будущем эти проекты перерастут свои национальные рамки, столкнутся друг с другом, с протекционизмом Запада и с конкуренцией восточноазиатских «тигров». Что произойдёт, если половина стран мира разом начнёт производить собственные автомобили и наводнит экспортные рынки дешёвым текстилем и бытовой электроникой?

К тому времени националистические проекты автаркии и импортозамещения себя исчерпали. В конце 1970-х годов возникает новая перспектива перехода к экспорто-ориентированному промышленному росту. Для этого, однако, требовалось обеспечить новоиндустриальные экономики доступом на мировые рынки, без чего эти проекты попросту сорвались бы. Поэтому в конце 70-х в повестке дня устойчиво возникают требования нового мирового экономического порядка. По сути, это была первая попытка политической координации экономических требований на уровне всего тогдашнего третьего мира. Целью было заставить развитые страны Севера поделиться рынками и технологиями, а не отделываться помощью.

Кроме того, страны, как теперь выражаются, «Юга» собирались сознательно стимулировать торговлю внутри своего блока. К примеру, Бразилия по умеренной цене поставляет в Анголу свою технику, взамен получая нефть, хлопок и другое сырьё по устойчивым ценам, защищённым от крайних рыночных колебаний, с тем чтобы Ангола сохраняла платёжеспособность. По мере усложнения технологической цепочки бразильская промышленная продукция выходит на мировой рынок, а Анголе передаются менее технологичные компоненты промышленного производства и (непременно!) соответствующие каналы сбыта.

Индустриализация Южной Кореи и Тайваня, куда с начала 60-х передавались менее прибыльные звенья японских производственных цепочек с соответствующими экспортными навыками и связями, происходила по тому же принципу. Конечно, огромную роль играли капиталы, сбытовые возможности и политическая воля США, исключительно заинтересованных в выживании и самоокупаемости своих антикоммунистических форпостов в Восточной Азии. Со своей стороны, и правящие элиты Кореи и Тайваня должны были суметь воспользоваться предоставленными возможностями. Именно за этим следили извне и сверху, направляя в производство даже коррупционные доходы.

Это обретало смысл для самих коррупционеров, потому что устойчивые экспортные доходы делали производство, по крайней мере в более долгосрочном плане, привлекательнее рисков сиюминутного казнокрадства. Сегодня подобное прагматичное (если не циничное) отношение к коррупции, стало негласной политикой во многих странах, даже во внешне жёстком коммунистическом Китае.

Собственно, идея нового мирового экономического порядка и заключалась в создании политических механизмов, способных воспроизвести для всех стран «Юга» то, что США некогда предлагали своим стратегическим клиентам по сугубо геополитическим соображениям холодной войны, а Северная Европа демонстрировала по отношению к Испании, Португалии и Греции после разложения последних на континенте фашистских диктатур в середине 1970-х. Однако выявился серьёзный структурный ограничитель — сами размеры мировой экономики.

В XX веке правящие элиты Запада согласились поделиться доходами с собственным кадровым пролетариатом перед лицом совершенно реальной катастрофы мировых войн, фашистских завоеваний или коммунистических революций. Результат превзошёл все ожидания. Западный пролетариат принял сделку и вместо романтичного, но весьма опасного для жизни строительства баррикад стал ездить на собственных машинах за пособиями. Тем самым население развитых капиталистических стран продолжало потреблять даже в периоды безработицы. Страны же советского блока, вместо ожидавшегося Сталиным и многими прочими современниками возобновления после 1945 года Великой депрессии и краха капитализма, столкнулись с совершенно невыносимым для них демонстрационным эффектом массового потребления на Западе.

Однако одно дело — поделиться долей пирога с не таким уж и многочисленным, но центрально расположенным (и, добавим, белым) населением Запада, и совсем иное дело-делить пирог уже со всем (цветным) третьим миром. Вдобавок и сам зажиточный пролетариат Запада к началу 1970-х, оставаясь вполне лояльным капитализму, стал требовать всё большего. В ходе потрясений 1968 года для всех правительств, коммунистических и капиталистических, было исключительно важно предотвратить смычку левых интеллигентов и массы кадрового пролетариата.

Официальные профсоюзы на Западе тогда покупались материальными предложениями, превосходившими их собственные ожидания. Это, конечно, обеспечивало социальное спокойствие, но и гарантировало со временем дальнейший рост запросов. И всё это происходило на фоне понижения норм прибыли в устаревающих промышленных секторах. Вот почему вызванный ОПЕК рост сырьевых издержек произвёл в 1974–1975 годах кризис, сломавший прежние компромиссы и приведший к деиндустриализации Запада.

Экономист Джованни Арриги называет этот кризис сигнальным, за которым последовало мощное восстановление нормы прибыли — но теперь на основе спекулятивных финансов и одновременного снижения доли зарплат в национальном доходе. Подобное восстановление в принципе не могло быть устойчивым и долгосрочным. Но всё-таки велика планета, и пару десятилетий капитализм выручала глобализация.

Впервые это модное слово возникло в 1984 году в редакционном комментарии «Уолл-стрит джорнэл» по поводу решения кабинета Маргарет Тэтчер, открывавшего иностранным банкам прямой доступ на финансовый рынок лондонского Сити. Показательно, что до 1991 года неологизм «глобализация» употреблялся только с прилагательным «финансовая». Дело в том, что после разгрома некогда славных британских профсоюзов в некогда ведущих, но теперь низкоприбыльных отраслях угледобычи и машиностроения Тэтчер остро требовалось создать новый ведущий сектор.

С распадом Британской империи Сити утратил было своё значение мирового денежного насоса, но теперь воспрял благодаря родовым связям с Америкой и близости к Европе. Ожил и остальной Лондон, где резко выросли цены на недвижимость, скупаемую своими и пришлыми рыночными игроками. Тем временем некогда славные Глазго, Белфаст, Манчестер и Бристоль переживали повальное закрытие шахт, заводов и судоверфей с соответствующим букетом социальных патологий от алкоголизма и распада семей до терроризма ирландского и мусульманского (пакистанцев в 1950-е годы завезли в качестве «лимитчиков» для давно устаревших текстильных фабрик). При этом капиталы высвобождались из привязанного к конкретной стране и местности материального сектора и утекали в глобальные финансы.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 50
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Закат империи США - Борис Кагарлицкий торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит