Заградотряд Его Величества. "Развалинами Лондона удовлетворен!" - Сергей Шкенев

Неужели он не может понять, что Российской Империи вовсе не нужна официальная слава победительницы и завоевательницы этих чёртовых островов? Кому надо, тот будет знать истинных победителей, но на передний план лучше всего выставить французов. Вот их пусть и ругают, обзывая цепными псами царского режима, а мы скромно постоим в сторонке. Вы видели когда-нибудь кукольника с марионетками? Всё внимание зрителей обращено на дёргаемых за ниточки раскрашенных болванчиков, а их владелец не старается привлечь восторги. Наоборот, оставаясь в тени, он довольствуется собранными с ротозеев деньгами.

Наша цель примерно такая же. Война, пусть и самая удачная, сжирает немыслимые суммы, и лишь невероятными усилиями удаётся свести концы с концами. Золота с Миасских месторождений не хватает, экспедиции на Колыму начнут приносить прибыль по меньшей мере лет через пять, нищая Европа не в состоянии покупать наш хлеб... А пенсии военным инвалидам и оставшимся без кормильца семьям? А наградные выплаты? А содержание восьми университетов?

Так что пусть французы штурмуют Лондон и совершают чудеса героизма, мы же обойдёмся снятием сливок. Как выразился недавно Бенкендорф-старший, это который Христофор Иванович, действуем по принципу - слава в обмен на наличность.

- Разрешите, Ваше Императорское Величество?

Ага, стоит только вспомнить Бенкендорфа-старшего, как тут же появляется младший.

- Заходи, Александр Христофорович. Новости из Франции?

Министр госбезопасности заметно погрустнел. И было из-за чего - донесения из Парижа и Гавра катастрофически запаздывали, и любое сообщение приходилось доставлять до Риги посыльным пакетботом, и уже оттуда по телеграфу передавать в Санкт-Петербург. На устройство нормальной связи в разорённой войной Европе у России нет средств, а у самих европейских государств их ещё долго не будет. Некоторые до сих пор грызутся, не в состоянии поделить пару каких-нибудь деревень и три болотца. Саксония, к примеру, развалилась на два герцогства, два маркграфства, одну парламентскую республику, и двадцать четыре почти независимых баронства. Какой уж там телеграф... гляди того до людоедства дойдут.

- Флот должен выйти в море сегодня утром, государь. И если ничего не помешает, то завтра мы получим первые известия.

- Дай бог, Александр Христофорович, дай бог...

- И ещё, государь, - Бенкендорф сделал многозначительную паузу. - По непроверенным и подлежащим уточнению данным, цесаревич Николай Павлович уговорил капитана Нечихаева и отправился с ним в сомнительную экспедицию.

Вот что мне в наследнике нравится, так это рано появившаяся способность принимать самостоятельные решения и добиваться их осуществления. Мальчик далеко пойдёт. Так что не стоит осуждать его инициативу - история моего мира показала, что как раз её русским императорам всегда недоставало. Я имею в виду разумную инициативу.

- Александр Христофорович, ты понимаешь, что Марии Фёдоровне знать об этом вовсе не обязательно?

Бенкендорф понимающе улыбается. Умнейший человек, прославленный позднейшими историками как сатрап и душитель свобод. Впрочем, другие мне сейчас и не надобны.

- Её Императорское Величество твёрдо уверена, что Николай Павлович находится при штабе Тучкова. Написать ей письмо, государь?

- Чьим почерком?

- Любым.

- Пока не нужно. А Нечихаеву дадим очередное звание. Куда это годится, что великим князем простой капитан командует? Майор, пожалуй, будет в самый раз.

Спустя два часа Бенкендорф ушёл, оставив после себя едва уловимый запах сгоревшего пороха и несколько папок с бумагами. Это у нас называется "кратким экстрактом голоса народа". Ведомство Александра Христофоровича тщательно изучает поступающие на высочайшее имя письма и прошения. а ко мне уже попадают те из них, которые невозможно решить в рабочем порядке. Изобретения, например, или многочисленные прожекты канала между Волгой и Доном. Тех только за прошлый год поступило больше тридцати штук.

Не обходилось, разумеется, и без курьёзов. Совсем недавно саратовский купец первой гильдии Моисей Ильясович Прохорчук предложил использовать в качестве двигателя морских и речных судов особую машину, работающую на невидимой эфирной субстанции. Всё бы ничего - чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками, но изобретатель попросил выделить из казны семьсот тысяч рублей, гарантируя результат не более чем через пятнадцать лет.

Поначалу я и собирался отмерить купчине эту самую пятнашку с отбыванием в военно-строительном батальоне, но обязательное в таких случаях тщательное расследование удивило. Оказалось, что господин Прохорчук изобрёл электродвигатель и ветрогенератор, и уже подумывал над устройством электрической лампочки. Семьсот тысяч, конечно, не дали, но вот уже месяц. как в Московском университете появился новый декан нового электротехнического факультета. Может быть что-то получится, и первые "лампочки Ильясовича" загорятся в домах намного раньше?

Но большинство изобретений так или иначе касалось вооружения или военной техники. Наверное русский человек так устроен, что желая сделать сеялку или конную жатку, он в итоге получает танк, способный выполнять некоторые сельхозработы. Так, например, на Выксунском казённом заводе первый в пире паровой трактор немедленно оснастили картечницей и пятью ракетными станками. Пусть будут!

Голос за спиной прозвенел колокольчиками, согревая душу:

- Я не помешаю?

Императрица всегда появляется после ухода Бенкендорфа. Минут через двадцать, чтобы мысли в моей голове успели приобрести определённый порядок, но окончательное решение ещё не сформировалось.

- Ты никогда не можешь помешать, душа моя.

- Спасибо за комплимент. - Мария Фёдоровна села в кресло и кивнула в сторону папок. - Новости из Франции?

- Ничего нового.

Ещё не хватало, чтобы дражайшая супруга начала расспросы про известия от Николая. Если в политических делах я давно научился лгать с самым честным выражением лица, то в семейных пока не всегда получается.

- Вот что думаю... - по лицу императрицы пробегает лёгкая тень. - Не слишком ли мы щедры, позволяя Наполеону победить англичан почти самостоятельно? Заслуги нашего флота со временем позабудутся, а в памяти останется полководец, приведший армию к победе. Французскую армию, между прочим.

Хорошая и своевременная постановка вопроса. Но именно Марии Фёдоровне можно на него ответить. Ну не Кутузову же объяснять? Михаил Илларионович поймёт, но не оценит. А вот женщины от природы коварны и жестоки.

- Душа моя, а кто тебе сказал, что победит именно Бонапарт? Британия проиграет, это верно, но в остальном ты заблуждаешься.

В это самое время не подозревающий о повышении в чине Мишка Нечихаев занимался тем, что вяло переругивался с кучером дилижанса, требующим вдвое увеличить чаевые. Причиной же столь наглых требований стали новенькие шиллинги, в которых, по уверению англичанина, серебра стало меньше, чем совести у Его Высочества принца-регента. Но не объяснять теперь человеку, что именно эти монеты отчеканены в Сестрорецке, и уж во всяком случае лучше настоящих.

Вопреки ожиданиям, охранник претензии не поддерживал. Наоборот, молчал как рыба, и старался держать руки как можно дальше от полагающегося по должности пистолета. Да ещё насторожённо приглядывал за Мишкиными движениями, немного бледнея при особенно резких жестах. Наконец не выдержал, и со всей прямотой старого солдата заявил:

- Джейк, прекрати крохоборничать, его милость прав - шиллинг есть шиллинг.

- А ты не лезь, паршивый падди! - огрызнулся кучер. - Привык нищебродничать в армии...

Договорить он не смог - влетевший в зубы медный почтовый рожок не слишком способствует красноречию. А результатом попытки поднять кнут стал неожиданно прозвучавший выстрел.

Нечихаев посмотрел на упавшего кучера, и перевёл требовательный взгляд на охранника:

- И как это понимать?

- Я ирландец, сэр, и не люблю англичан, - ответил тот, пряча пистолет, и вдруг перешёл на русский язык. - Смерть английским оккупантам! Раздавим британскую гадину! Шон Макгоуэн, сэр!

- Обалдеть! - высказался наблюдавший за разговором цесаревич Николай. - Он что, местный инсургент?

Видимо, запас русских слов у охранника закончился, так как объяснения последовали уже на английском языке:

- Я прожил в России пять лет, сэр. В плену, разумеется.

Его история оказалась проста и незатейлива. Рядовой третьего батальона 95-го стрелкового полка воевал в составе экспедиционного корпуса, высадившегося под Санкт-Петербургом весной тысяча восемьсот первого года, и умудрился выжить. Его рота попала под обстрел зажигательной смесью на набережной Фонтанки, и ирландец успел прыгнуть в речку, после чего был пленён русскими солдатами. Это, кстати, и спасло от петли - участвующие в защите столицы горожане с пленными не церемонились.