Сборник Забытой Фантастики №6 - Эдмонд Мур Гамильтон

– Вероятно, не более семидесяти часов, – сообщил ей Эрнест. – Луна сейчас находится примерно в пятидесяти восьми тысячах миль от нас. Максимальная скорость нашего самолета составляет две тысячи миль в час, но из-за разреженности воздуха он вряд ли сможет развить больше восьмисот миль. Профессору Берку и мне придется меняться в кресле пилота, чтобы каждый из нас мог немного поспать, потому что, когда притяжение Луны станет больше, чем земное, наш самолет начнет снижаться, а не набирать высоту, и за штурвалом должна быть твердая рука, чтобы направить его к Луне. Начав сейчас, я полагаю, что мы достигнем сферы в течение ее дневного периода, и это было бы большим преимуществом для успешной посадки.

– И нам придется оставаться взаперти в самолете в течение долгих лунных ночей? – спросила Милдред.

– Да, по крайней мере, на некоторое время, – ответил Эрнест. – Вполне вероятно, что в течение нескольких дней на Луне будет достаточно атмосферы, чтобы удерживать значительную часть солнечного тепла в течение ночей, но сначала нам придется оставаться в нашем корабле с максимальным нагревом и минимальной вентиляцией. Вероятно, первые два-три дня нам придется пользоваться нашими кислородными баллонами.

– Эти долгие лунные ночи будут весьма кстати, – вставил профессор Берк, который только что вошел в комнату. – Может быть, я смогу немного восполнить недостаток сна, которого мне так не хватало в течение нескольких месяцев. Мне почти жаль, что лунные ночи уже не такие длинные, как раньше.

– Вы готовы к полету, профессор? – спросил Эрнест.

– Ну, я полагаю, что там будет не хуже чем здесь, а может и лучше, – мрачно ответил он. – Луна не может быть хуже этого старого мира, и я не буду лить слезы, покидая его. В любом случае, жизнь здесь – всего лишь лунный свет, а на Луне не может быть его. Однако я начал надеяться, что вы забудете и оставите меня позади, и что, если проклятый старый ночной фонарь, который вы называете Луной, не остановится, он врежется в Землю с таким грохотом, что провалится до самого ада, где ему и место.

– Что в этом пакете у вас под мышкой, профессор – ваш экземпляр Шопенгауэра? – спросила Милдред, пряча улыбку.

– Да, несколько книг и хороший запас табака и других семян, – ответил он между затяжками своей неизменной трубки. – Держу пари, я буду первым землянином, обладающим даром предвидения, и вскоре они будут приходить ко мне на коленях за табаком, то есть, если мы действительно достигнем Луны, и на ней будет дождь, и там вырастет табак и если я не потеряю эти проклятые семена. Напомни мне об этом, когда мы достигнем Луны, хорошо?

– Вы уверены, что загрузили в самолет все, что нам нужно? – спросила Милдред, поворачиваясь к Эрнесту.

– За исключением одной из самых важных вещей из всех – телескопа. Я думаю, мы можем освободить место для маленького приборчика, который я использовал, когда моя обсерватория находилась на чердаке твоей матери, того, которое ты называла "большой пушкой". Я сейчас принесу его.

Через десять минут они были готовы отправиться в путь. Большие двери обсерватории были широко приоткрыты, впуская поток смертоносного воздуха. Эрнест завел мощные моторы.

– Прощай, дорогой мир! – воскликнула Милдред.

– Прощай, подлый макромир! – проворчал профессор

ГЛАВА XIV Воздушный корабль летит навстречу Луне.

Было раннее утро, когда Эрнест Шерард и его спутники покинули Землю на восходе солнца, до темноты оставалось менее шести часов.

Милдред и профессор Берк, сидевшие в задней части атоплана, имели прекрасный вид на мир, который они покидали. Эрнест, пилотировавший самолет, ничего этого не видел.

Глядя в маленькое смотровое окошко, Милдред и ее спутник увидели, что Земля, по-видимому, удаляется от их корабля. Однако это ощущение неподвижности во время подъема не было для них чем-то новым.

На расстоянии двадцати миль иллюзия вогнутости планеты была особо ощутима. Земной шар казался больше похожим на блюдце, чем на чашу – огромное блюдце, в котором находилась вращающаяся масса, поскольку движение вод все еще было различимо. Тут и там вырисовывались белые вершины гор и айсберги, последние отличались своим движением и блеском. Сверкая первозданными цветами, как титанические многогранные бриллианты, их сияние взметнулось высоко в небеса, подобно радугам, расправленным на коленях бога, и между движущимися ослепительными лучами далеко внизу можно было разглядеть темно-зеленый фон волнующихся морей. Милдред пришла в восторг и через громкоговорящую трубку прокричала Эрнесту описание увиденного. Профессор Берк не обратил на это зрелище особого внимания.

– Я и раньше думал, что это будет выглядеть именно так, – прозвучало его равнодушное замечание.

Когда они оставили сотни миль позади, Земля казалась плоской и темной. Игра солнечного света на айсбергах была едва видна, но едва ли менее прекрасна в своем приглушенном колдовстве смешанных оттенков.

Именно в этот момент путешествия Эрнест Шерард издал крик ликования.

– Я был прав! – воскликнул он. – Мы находимся в сотне миль от Земли, и воздух такой же плотный, как и тогда, когда мы стартовали. Луна наша!

Профессор Берк не слышал ликования Эрнеста. Первооткрыватель Великой перемены крепко спал.

Расчет Эрнеста относительно замедленной скорости самолета оказался абсолютно верным. Когда двигатели заработали на полную мощность, спидометр показывал около восемьсот миль в час.

Милдред наблюдала за исчезающей, уменьшающейся планетой до тех пор, пока оставался луч света. На расстоянии двух с половиной тысяч миль Земля была видна в своей естественной выпуклости и выглядела как огромный опал и сапфир. А полчаса спустя, в красном сиянии заката, она была подобна драгоценному камню в кольце Космоса, неописуемо прекрасному сплаву топаза и кровавика.

Затем наступила пурпурная ночь, и планета Земля погрузилась во тьму, если не считать слабо отраженного света Луны, который открывал ее в виде мерцающего зеленого и потускневшего золотого диска, чья колоссальная громада, похожая на тускло фосфоресцирующее море, подвешенное в космосе, почти полностью заполнила изображение ниже.

Пока Милдред упивалась красотой этой сцены, Эрнест окликнул ее.

– Перейди вперед и посмотри на звезды, – сказал он. – Ты не сможешь хорошо разглядеть их там, сзади.

Заглянув через его плечо, сквозь стеклянный колпак, девушка увидела панораму небесного великолепия, которая заворожила ее, удерживала в безмолвном экстазе. Прямо перед ней лежал огромный блестящий лик Луны, ее рябой лик был более ярким, чем она когда-либо видела невооруженным взглядом. И по обе стороны, и