Однажды в России, или Z cesku – z laskou - Иван Жидков

Я Спиваку и сказал, как думал: «Саша, если ты будешь так работать, так лучше вообще на базу не приезжай. Найди себе клуб, где ты не станешь так мучиться…». Мы долго приноравливались друг к другу, но в конце концов я понял сущность Саши. Он очень ранимо воспринимал критику в свой адрес. Не злился даже, а просто опускал руки, становился какой-то скомканный, несчастный. То же самое было, если я его менял его до истечения основного времени матча. Он мне говорил даже: «Тренер, если не верите в меня в каком-то случае, лучше вообще не выпускайте, только, не меняйте, если можно». Раньше в Чехии, где я имел моральное право проявлять свой авторитарный характер, я вряд ли смог бы пойти на подобные уступки. Да и не услышал бы ни от кого подобной фразы. Здесь же пришлось вести себя совершенно иначе, то есть делать уступки игроку. В итоге Спивак, которого мне советовали (не стану говорить кто) убрать из команды сразу же, как я пришел, стабильно отыграл у меня все три с половиной года.

День первого собеседования с игроками забыть невозможно. Во-первых, он наступил сразу же после неудачного переезда Властимила в «уютный» дом, во-вторых, сам по себе получился весьма насыщенным на события. Или это не событие-первая встреча чешского тренера с русскими игроками в истории современного российского футбола? Все мероприятие напоминало прием у врача. Загорается над дверью лампочка, входит «следующий». Я находился рядом с Властимилом, но вступать в бой приходилось совсем не часто. Петржела гнул свою линию – старался максимально много говорить по-русски и сам понимать говорящих. Игроки выглядели заинтересованными. За дверью кабинета Властимила периодически слышалась какая-то речь и относительно сдержанное хихиканье – «Зенит» был довольно-таки смешливой командой, причем это стало наблюдаться лишь во второй половине сезона-2002, когда клуб оставил Юрий Морозов, при котором особо было не посмеяться.

Каждый входивший словно чуть-чуть пригибал голову и во время разговора, который не длился больше 5 минут, пристально сверлил глазами Петржелу. Почему именно он? Почему именно этот чех должен, по словам президента навести порядок в коллективе, который забыл вкус побед с лета? Почему именно его мы должны во всем слушаться? Петржела сидел в кресле с довольно-таки безоружным видом, но в том, что перед игроками – босс не было никаких сомнений. Честно говоря, я сгорал от нетерпения, когда же наконец появятся Кержаков и Аршавин. Об этой парочке в том году заговорили в полный голос. Весной оба попали в поле зрения тренера сборной Олега Романцева, а Кержаков даже поехал на чемпионат мира в Японию. Оттуда он вернулся в статусе «надежды российского футбола». Голевую передачу Сычеву в проигранном бельгийцам последнем матче группового турнира пресса назвала шагом из мрака в будущее, намекая на то, что именно Сычеву и Кержакову предстоит в ближайшее время возвращать славу российскому футболу. Керж появился в «Зените» в 2001-м году. Не стану долго и подробно описывать, как доверял ему место в составе Юрий Морозов, несмотря на то, что молодому форварду долго не удавалось забить гол; как радовался Саша, когда этот первый мяч все-таки забил, причем не кому-нибудь, а «Спартаку»; как к концу «бронзового» сезона уже сбросил с себя юниорское алиби и стал заявлять о себе, как о возможном лидере нападения; как, в конце концов, забил «бронзовый» мяч «Ротору». Имеет смысл остановиться на эволюции Александра и той его испостаси, с которой предстояло иметь дело Властимилу, только что возглавившему клуб.

В народе есть расхожее и ошибочное, кстати, мнение, что журналисты оценивают характер игроков по одному-единственному критерию: дает он интервью, или нет. Это вовсе не так, во всяком случае, если говорить о представителях прессы, постоянно отслеживающих футбол, анализирующих происходящее, причем не из-за стремления показаться «самыми умными»(это уже заблуждение самих футболистов) а из-за увлеченности видом спорта №1, каковым футбол для настоящих «маньяков» является безо всяких «но» и «если». С другой стороны, малая, «потайная» доля правды в вышеуказанном утверждении имеется. У журналистов, как правило, нет лучшей возможности составить психологический портрет футболиста, кроме как сделать с ним интервью. Или даже не сделать – то есть, получить отказ и проанализировать то, как ты, собственно, был «послан». Исключением являются лишь случаи, когда журналист сближается с футболистом, узнает его глубже и имеет возможность получить подтверждение или опровержение таким догадкам. Правда, возможность дружбы с футболистом, как правило, дорогого стоит. Проще говоря, ты перестаешь воспринимать человека объективно, а поскольку игроки – народ ранимый, десять раз еще будешь думать, прежде чем объективно представить доброго приятеля.

Так вот в 2001-м году Саша Кержаков был довольно-таки простецким мальчиком, который с удовольствием общался с вами после матча просто так, но ни в какую не хотел разговаривать «под диктофон». Говорил, стесняется, или просто не хочет. Вполне себе детский все оправдывающий ответ, учитывая то, что если уж в целом профессиональное общение с прессой в России (и в «Зените» в частности) не было поставлено вообще, то что можно требовать от парня, который еще совсем недавно мотался на электричке из Кингисеппа в Петербург на тренировки, и даже представить себе не мог, что совсем скоро он окажется в объективе внимания всей страны. Поди, перестройся.

Следовало ожидать, что чемпионат мира 2002 года оставит отпечаток на характере молодого человека, оказавшемуся, в общем-то, предоставленным самому себе. Кержаков стал чуть более вальяжным, стал гораздо меньше улыбаться, избирательно здороваться. В конце концов, мне довелось испытать все эти дела и на собственном опыте. Едва вернувшись из Японии, Керж забил три гола в Элисте «Уралану» и спас таким образом «Зенит» от поражения. На обратном пути в самолете волей-неволей пришлось поднять себя за волосы и идти уламывать Сашу на хотя бы короткий комментарий. Процесс переговоров получился намного более длинным, чем планировавшееся интервью, ибо Керж сначала просто говорил «потом» без дополнительных объяснений. Самолет сел в Волгограде на дозаправку, форвард отмахнулся и на летном поле. И только, когда «тушка» уже взяла курс на Питер удалось-таки сломать Кержа напором. Ему, со скучающим видом сидевшему у иллюминатора, пришлось объяснить, что мне, вобщем-то, все эти уговоры не доставляют ровным счетом никакого удовольствия, а вот болельщикам «Зенита» было бы до смерти обидно не прочитать после такой феерии ни одной буквы, сказанной автором хет-трика. После этого Кержаков что-то наговорил мне в диктофон. С момента первой попытки поговорить прошло около двух часов. Поймите, подобные моменты не являются в журналистской работе чем-то сверхъестественным. Напротив, они абсолютно нормальны, я бы даже сказал, повседневны. И рассказал я о том эпизоде лишь для того, чтобы, быть может, лучше понять психологию тех, кто для вас выходит на поле, с кем предстоит работать тому или иному тренеру, или даже любому другому члену административного штаба футбольной команды.