О чём молчат псионики (СИ) - Ео Рэеллин Евгения
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не буду с вами сотрудничать, — Лиам впервые в жизни изобразил мощный удар, мысленно, без дублирования щелчком, просто вложил свою ненависть к тем, кто забрал у него маму и тетю, из-за кого он скрывался долгие двадцать лет своей жизни…
Эффект был мгновенным — менталист болезненно поморщился и бегом на полусогнутых покинул помещение, оставив Лиама в одиночестве. Следующие несколько часов ничего не менялось — гнетущее ощущение, что за ним следят, никуда не уходило. И не просто следят, а пытаются просканировать: Лиам боялся спать, чтобы случайно не потерять поставленные им блоки. Знание, как защитить себя от чтецов, тоже пришло по наитию — словно инстинкт самосохранения. Но почему Лиам не умел этого раньше?
Размышления прервал странный запах в камере — газ. Консорциум пользуется специальными веществами, чтобы добиться покорности пленника? Лиам не понимал причин повышенного внимания к своей персоне — кому нужен бесполезный эмпат, четвёртый ранг с почти нулевым потенциалом? Правда, насчёт собственных способностей начали закрадываться подозрения — бегство менталиста из комнаты Лиам мог объяснить лишь неравной схваткой.
Газ действовал как лёгкий алкоголь или около того — появилась слабость, собрать мысли в кучку стало гораздо сложнее, как и удерживать блоки: Лиам сидел, прислонившись к самой дальней от сдвижной двери стене.
Трое молодых телепатов, вошедших в комнату, не далиему сосредоточиться — совместный ментальный удар отразить не вышло. Дальше происходящее больше всего напоминало не драку, а избиение, в котором более сильные и многочсленные соперники иногда брали паузу для того, чтобы придумать измывательства изощрённее.
До этого Лиам никогда не сталкивался с физическим насилием: его замутило, но не стошнило — не ел уже много часов. Отчаянно пытаясь подняться и дать отпор, Лиам понял, что газ действует угнетающе не только на голову: тело слушалось плохо, практически не реагировало на сигналы мозга о борьбе.
Собрав последние ментальные ресурсы, Лиам представил острые лезвия — буквально нарисовал их в своём воображении — и направил в нападавших. Один из них моментально перегнулся пополам — изо рта хлынула кровь. В комнату забежали ещё двое — сделали Лиаму какую-то инъекцию, а потом, поддерживая под руки, увели пострадавшего офицера.
Больше средств для сопротивления у Лиама не осталось — укол подействовал подавляюще на его способности, сознание балансировало между реальностью и забытьём. Его вновь били, уже не добавляя ментальные приёмы, а ногами, не позволяя закрываться — рёбра трещали от ударов. Несмотря на абсолютную беспомощность из-за укола, боль Лиам ощущал в полную силу — она заставляла уйти глубже в себя, закрыться, хоть он и не знал, помогает ли это защититься от чтецов или нет, получал лишь возможность перетерпеть.
Наконец Лиама оставили — сколько лежал на полу, скрюченный внеестественной позе, не знал. Боль притупилась, но ни вздохнуть, ни пошевелиться не получалось — пальцы одной руки ещё слушались, размазывая собственную кровь по серому покрытию. Наверное, это был ад эмпата — когда всё тело изувечено и причиняет страдания.
— Мистер Олдридж, — Уэсли вошёл незаметно, видимо, Лиам, всё же задремал, — вы меня удивили.
Офицер присел на корточки рядом с ним, чеканя слова со своей фирменной полуулыбкой.
— Признаться, вы сильно прогрессировали с нашей последней встречи, — продолжил телепат. — Я ожидал восьмого боевого уровня, максимум девятого. А сейчас дал бы уже двенадцатый…
В этот момент Лиам вновь мысленно изобразил лезвие — из последних сил, тупея от боли — и метнул его в менталиста.
— …даже почти четырнадцатый, — не шелохнулся офицер. — Такой неожиданный подарок. Неужели после встречи с дарнийским другом вы так расцвели? — Уэсли чему-то улыбнулся, а потом добавил, обращаясь куда-то в пустоту: — Готовьте его к интеграции.
К Лиаму накороткое время вернулось сознание — лежал в медицинской капсуле, сразу понял это, но пошевелиться не мог, думать тоже не получалось — последние проблески мыслей улетучивались под воздействием препаратов, а потом и вовсе замолкли: наступила тягучая темнота.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})В следующий раз Лиам пришёл в себя в открытом космосе. Чернота, пустота, холод. Точки звёзд, тёмные глыбы астероидов причудливых форм. Словно он не на корабле, а сами есть… корабль. Лиам тут же почувствовал контакт с существом, пытающимся контролировать его — нет, это был не человек, абсолютно точно. Сформулировать лучше не удавалось: зверь, самый настоящий зверь, животное, стремящееся залезть в разум и завладеть им.
Кое-как разделив ощущения корабля и собственного тела, Лиам понял, что он, полностью обнажённый, подключён через вшитые в позвоночник разъёмы к Призраку. Да, сейчас Лиам находился в этой наполовину живой машине убийства. Действительно органика. Зверь тоже прислушивался к своему пилоту — поняв, что верх не взять, он затаился в глубинах сознания, в любой момент готовый к прыжку.
«Где мы?»
Зверь дал координаты относительно положения флагмана — обозначил его как «Дом», а потом ещё раз попытался подчинить Лиама, но не справился с блоками. Чувство раздвоенности восприятия усиливалось с каждой минутой, когда Лиам уставал противостоять соединённому с ним интеллекту. Искусственному ли? Зачем органическим кораблям пилоты-псионики? В момент размышлений Зверь наконец выиграл противостояние и направил Призрак Домой.
Лиам перестал сопротивляться — он не контролировал корабль, — однако готовность в любой момент перехватить управление и остановить Зверя виделась чётко: не давал возможности для полного слияния или, как говорил Уэсли, интеграции. Видимо, офицер Консорциума имел в виду именно это.
Зверь занял своё место среди десятков других Призраков, заполнявших док флагмана — Лиам мысленно содрогнулся от масштаба. После стыковки биокорабль отключил синхронизацию: Лиам тут же потерял сознание, чтобывновь очнуться рядом с поясом астероидов. Идею о том, чтобы удрать на Звере к земным силам, Лиам отверг — сразу уничтожат. Да и интеллект биокорабля был подключён к единой сети — любая команда Лиама против воли Зверя сопровождалась ментальным ударом свыше.
Лиам видел и других Призраков: пилоты безмолвствовали, слышно было только их Зверей. Противоречивые ощущения — Лиам не подчинялся воле корабля, но противиться и сбежать тоже не представлялось возможным.
С каждым разом длительность полётов увеличивалась — Зверь отвоёвывал себе всё больше контроля. Лиам мало понимал в пилотировании, но и управление Призраком не походило на управление обычнымзвездолётом. Скорее, биокорабль был продолжением его физической оболочки, потому многие моменты приходили на уровне инстинктов. И Лиама, и Зверя.
Со временем появились тренировочные цели — чаще это были остовы истребителей земного происхождения. Зверь с предвкушением рычал «убить» и своим смертоносным лучом разносил мишень. Машина обладала примитивным интеллектом, но зашитые рефлексы былинезыблемыми. Поддерживать диалог Зверь не мог — мыслил словами «свои», «добыча», «дом», «убить» и изредка формулировал фразы. Лиам теперь начал догадываться, зачем таким машинам люди-пилоты, но не понимал, почему ни один из встреченных им Призраков не был разумным — несмотря на логичное поведение, все их мысли сводились к тем же простым командам.
Что происходило с телом, когда Лиам находился в отключке, он даже предположить не мог — Зверь полностью покрывал потребности организма в воде, питании, кислороде. Только резко внедряющийся разум живой машины не давал спать — каждый полёт был длиннее предыдущего, из-за чего Лиаму становилось всё сложнее сопротивляться его воле. Вот и сейчас, после нескольких часов лавирования среди космического мусора, Лиам безучастно следил, как Зверь рыщет в поисках добычи.
Они засекли корабль. На этот раз гражданский — двигатели не работали, но Лиам почувствовал что-то — там были люди. Или человек. Знакомый ему. Родной. Пока он прислушивался к своим ощущениям, Зверь открыл огонь — инстинкт убивать в нём был сильнее всего, а Лиам замешкался и дал слабину. Пытался остановить — уже поздно, тогда начал саботировать команды Зверя, чем спровоцировал досрочный вызов на флагман — биокорабль сразу сообщил по сети об ошибке интеграции.