Том 28. Исчезнувший мертвец. Блондинка. Труп. Прекрасная, бессердечная - Картер Браун

— Нет, входите же.

— Благодарю.

Когда мистер Дикс робко вошел, невеста одарила его улыбкой.

— Ты беспокоишься обо мне, мой волк? — Агата Томплинсон повернулась ко мне: — Август такой заботливый. Если он не видит меня в течение двух минут, то сразу же начинает беспокоиться.

— Он же готовится к женитьбе, мисс, — заметил я. — Нормальное дело. Вначале мужья всегда беспокоятся о своих женах, затем этим занимаются женщины.

— Не будьте таким циничным, — строго проговорила мисс Томплинсон. — Цинизм — наш злейший враг. С ним необходимо бороться, не исключено, что и с помощью кулаков. Вы сами удивитесь результатам.

— Скорее, будет удивлен мой цинизм.

Мисс Баннистер издала тихий мучительный стон и открыла глаза. Дикс прочистил горло.

— Любовь моя! — обратился он к невесте.

— Да, малыш?

Я вздрогнул, и меня чуть не стошнило.

— Хотел поговорить с тобой, ненаглядная…

— Август! — В голосе мисс Томплинсон послышался упрек. — Ты прекрасно видишь, чем я занята. Мы скоро увидимся, а пока исчезни.

Дикс с секунду колебался, но все же направился к двери, которую тщательно прикрыл за собой. Вскоре мисс Баннистер глубоко вздохнула, и взгляд ее стал осмысленным.

— Ну, патронесса, ну… — материнским тоном промолвила мисс Томплинсон. — Теперь все будет хорошо. Лейтенант принесет вам стакан воды, не правда ли, лейтенант?

— Не знаю, не должна ли я…

— Ничего, мисс Баннистер, я и сам ничего не знаю.

Затем я взглянул на мисс Томплинсон:

— Я займусь этим позже, а сейчас мне необходимо переговорить с мисс Баннистер. Благодарю за помощь, мисс Томплинсон. — И, широко раскрыв перед ней дверь, добавил: — Еще раз спасибо, мисс Томплинсон.

— Я не должна покидать ее, но раз вы настаиваете, как представитель закона… — На личике у нее, когда она проходила мимо меня, появилась соблазняющая улыбка. — Я не жажду оказаться за решеткой.

— Отлично вас понимаю.

— Обещайте, — мисс Томплинсон была уже в коридоре, — что вы сделаете все, что надо, хорошо? Хочу на это надеяться. Директриса в плохом состоянии, и от вас зависит, как быстро она встанет на ноги. Вы улавливаете?

— Еще бы!

— Я знала, что на вас можно рассчитывать. Вы настоящий воспитанник Итона. И, как говорят у нас, такие никогда не плачутся в юбку мамы и всегда добры к животным.

Я закрыл дверь у нее перед носом довольно осторожно, хотя мне хотелось сделать это более энергично. Повернувшись, обнаружил, что мисс Баннистер уже сидит, и вспомнил о стакане воды. Тот, который я протянул ей, содержал воду лишь наполовину, другая половина состояла из скотча. Она залпом опорожнила его и вернула стакан.

— Благодарю вас, — спокойно сказала мисс Баннистер, — полагаю, эмоции…

— Мисс Томплинсон все мне объяснила, вы питаете слабость к мистеру Пирсу.

— Если, она намекала, что я его люблю, то это так. И просто страшно подумать, что Эдвард способен убить кого-нибудь, а тем более двух учениц. Страшно и странно…

— Между тем факты свидетельствуют об этом.

— Ничему не верю, лейтенант. Я знаю Эдварда, а вы его не знаете. Если имеются свидетельства или доказательства против него, то они фальшивы. Или это вы извратили их.

— Почему вы так уверены в этом?

— Я же вам сказала, что знаю его.

— Этого недостаточно для суда.

Она встала и холодно проронила:

— Не вижу никакой пользы в дальнейшем диспуте. И раз вы, по-видимому, закончили тут свою работу, хотела бы, чтобы вы покинули это здание, и как можно скорее.

— Мне еще необходимо проверить несколько фактов, а это займет у меня немного времени.

— Могу я, по крайней мере, просить вас покинуть мой кабинет?

— К вашим услугам. — Уже у двери я повернулся. — Если вы считаете, что Пирс невиновен, то кого же вы подозреваете?

— Дикса! — уверенно выпалила мисс Баннистер. — Это настоящий монстр. Каким образом ему удалось проглотить эту дуру Томплинсон, не понимаю. Он как-то убедил ее, что якобы любит и жаждет на ней жениться. Единственное, что останавливает меня сказать ей правду, — так это то, что она мне не поверит!

— Если мистер Дикс такой мерзкий тип, то почему же вы не выставите его за дверь?

Мисс Баннистер смотрела на меня некоторое время, словно оценивая, потом нахмурилась и проговорила:

— Ваш вопрос заслуживает толкового ответа, лейтенант. Вернитесь. Я вам кое-что покажу.

Глава 8

Мисс Баннистер открыла нижний ящик письменного стола, запертого на ключ, и, вытащив оттуда папку, с каменным лицом протянула ее мне.

— Полагаю, что здесь вы найдете ответ. А я пока выпью виски. Сейчас я должна расслабиться. Вы составите мне компанию?

— Это первое приятное предложение, которое я слышу от вас сегодня.

Я положил папку на стол, открыл ее, прислушиваясь к приятной музыке в глубине комнаты — позвякиванию стаканов и бутылки.

Да здравствует такая музыка!

Что касается содержимого папки, то оно заключалось в нескольких вырезках из газет. Заголовок одной из них гласил: «Два года заключения за мошенничество!»

Ниже была помещена фотография очень молодой мисс Баннистер. Балтиморская газета четырехлетней давности…

Статья описывала, как молодая девушка Эдвина Баннистер обжулила одного делового человека на тысячу долларов. Она продала ему половинную долю воображаемой нефтяной скважины, представив фальшивые бумаги на владение и не менее фальшивые заключения экспертов, судя по которым скважина в будущем принесет целое состояние, но только после материального вливания, необходимого для ее успешной эксплуатации.

К счастью, написала газета, адвокат потерпевшего услышал об этом деле. Он провел расследование, обнаружил вместо скважины рукава от жилетки и известил об этом полицию.

История банальнейшая, и о ней рассказали на первой полосе лишь потому, что Эдвина Баннистер оказалась личностью неординарной. Дочь миллионера из Коннектикута в девятнадцатилетнем возрасте была вышвырнута из дома отцом по причине, о которой в газете не говорилось… Отец заявил Эдвине, что никогда больше не захочет ее видеть и что она не получит ни гроша из его состояния.

Я закончил чтение этой статьи, затем пробежал и другие, в которых рассматривались разные аспекты этого же дела: арест, судебный процесс и тому подобное. Потом поднял голову. Мисс Баннистер стояла возле меня и протягивала стакан.

— Спасибо, — поблагодарил я и машинально взял его.

— В последний момент в моем отце заговорила совесть, — сообщила мисс Баннистер шепотом. — Он разорвал свое завещание, и все оставил мне. Конечно, отец не был миллионером, ведь газеты всегда все преувеличивают. Его основное состояние оценивалось в двести пятьдесят тысяч долларов, да еще немного по мелочи.

Я сделал глоток столь жгучего скотча, что у меня обожгло желудок.

— Я поехала в Калифорнию, — продолжала мисс Баннистер, — и просидела восемнадцать месяцев в тюрьме, даже чуть меньше этого. Когда меня освободили, я узнала, что мой отец скончался полгода назад и что я его единственная наследница. Я продала все, что получила по наследству, и устроилась здесь. Моим единственным желанием было забыть прошлое и чтобы все тоже забыли о нем… Мне пришла мысль организовать подобного рода колледж. Денег у меня оказалось достаточно, и я надеялась на успех. Более того, это было бы прекрасным прикрытием. Подумайте, кто бы мог вообразить, что директриса подобного заведения, закрытого и респектабельного, бывшая авантюристка, сидела в тюрьме! — Мисс Баннистер безрадостно засмеялась. — Год назад освободилась вакансия профессора иностранных языков. Дикс подходил для этой должности, у него имелись хорошие рекомендации, я его и наняла… Не знала только в тот момент, что он целый год работал в Балтиморе как раз в то время, когда все газеты так много писали обо мне. А мистер Дикс этого не забыл.

— И он представил вам газетные вырезки и угрожал рассказать всем об этом, если вы не будете платить?

— Совершенно верно.

— И вы пошли на это?

— Разве я могла поступить иначе? Тридцать тысяч долларов за этот год, и я продолжала бы платить, если бы сегодня вечером не случилась драма. Он мог совершенно уничтожить не только мой социальный статус, не только мой колледж, но и мое будущее с человеком, которого я люблю, — с Эдвардом.

— Почему вы показали эти вырезки мне?

— Потому что дальше идти некуда… Не могу допустить, чтобы Эдварда несправедливо обвинили в преступлении. Мне наплевать на то, что со мной случится, но я не желаю, чтобы что-то случилось с ним.

Я закурил сигарету.

— Не увлекайтесь. Да, вы доказали, что Дикс шантажист, но это отнюдь не доказывает, что он убийца.

— С той поры как Дикс понял, что я ни в чем не могу ему отказать, — горячо продолжала мисс Баннистер, — он изменился. Я знала, что он пытался назначать свидания ученицам, и иногда небезуспешно, но я не смела сделать ему замечание. Не могла вышвырнуть его за дверь, и, если говорила ему, чтобы он перестал преследовать девушек, он только смеялся мне в лицо… — Патронесса наклонилась вперед с напряженным лицом. — Вы вскоре сами убедитесь, что у него была веская причина прикончить этих двух девочек. Вы найдете это, лейтенант, я в этом уверена. Дикс — гений в некотором отношении, гнусный гений! Этот вид, который он напускает на себя! Дикс может прикинуться таким застенчивым, но под своей робкой наружностью он скрывает нечеловеческую жестокость.