Королевство белок - Наталья Михайлова

Берест, поставив на траву кувшин, посмотрел на Ирицу и просто сказал:

— Ты и так хороша.

Ирица подняла глаза от своих поделок и встретила взгляд Береста, немного растерянно, словно хотела спросить: «правда?»

— Ты и так хороша, Ирица, — подтвердил Берест. — Но дай только придем на север, я сам подарю тебе и ленты, и бусы.

Ирица кивнула.

— А там такой же лес, как здесь? Я буду жить в лесу возле твоего дома? — спросила она.

— Как же ты будешь жить не в доме? — удивился Берест. — А я-то что же, один?

Ирица развела руками.

— Я в лесу буду жить, но я к тебе всякий раз выйду, как только позовешь. Отовсюду… Прятаться не буду, приду.

— А вот я женюсь тогда! — сказал Берест. — А жена мне не велит в лес ходить, тебя звать.

— Почему жена не велит тебе в лес ходить — меня звать?

— А она скажет: не ходи, Берест, в лес. Эта лесовица — красавица, ты полюбишь ее, она нас разлучит, — ответил он.

Ирица растерянно смотрела на Береста.

— А как я тогда буду одна? Тогда зачем мне с тобой идти, если я не смогу тебя видеть? Ты раньше говорил, чтобы я твоей женой была, а не другая, — вспомнила Ирица.

— А ты говорила, что со мной к людям пойдешь, — напомнил Берест.

— Пойду, — ответила Ирица. — И сейчас я живу с тобой у людей. И дальше пойду, на полночь: буду жить в твоем доме. Тогда ты не женишься на другой?

— Нет, Ирица, правда, нет! Я пошутил.

Берест поймал руку Ирицы и прислонил к своей щеке. Лесовица ощутила ладонью тепло и улыбнулась.

Хуторяне собирались на праздник в село. Дома пришлось остаться только тетке Нейнел: у нее разломило спину. С ней на хуторе оставалась и Ирица. Берест просил ее:

— Ты с нами не ходи. Там гуляние, пьяные будут, толпа, бой кулачный. Что хорошего? Дождись меня здесь, я ведь задерживаться не стану. Возьму верх в поединке, получу плату, какая мне причитается, и приду.

Ирица глубоко вздохнула и кивнула, слегка покосившись на тетку Нейнел.

— Я никуда не пойду, мы с хозяйкой в доме посидим, — обещала она и добавила. — Приходи скорее.

Берест обнял Ирицу и шепнул:

— Ну, я скоро…

— Полно уж вам! — со смехом окликнул Лассел. — Пора!

Ирица отодвинулась от Береста:

— Я буду в окно смотреть — сразу увижу, когда ты вернешься, — сказала она напоследок.

Хозяева, работники и Берест отправились в село, тетка Нейнел пошла прилечь, а Ирица с прялкой села около у открытого настежь окна. Время шло, лесовица чувствовала, что солнце начинает припекать. Не стоило ждать Береста раньше полудня. Тетка Нейнел, кажется, уснула. Ирица выглянула во двор, погладила сторожевого пса, посидела рядом с ним, потом снова вернулась в дом. День был уже в самом разгаре… Из окна Ирице была видна опушка леса, на ней холм, а за ним — дорога в село.

Внезапно лесовица увидела высокого, светловолосого парня, который появился из-за холма на дороге. На хутор торопливо возвращался хозяйский сын Норен.

Ирица вскочила и выбежала в сени, открыла дверь и встала на крыльце. «Почему это?» — подумала она. — «Возвращается один, а где вся семья?»

Когда Норен открыл калитку, Ирица быстро подошла к нему:

— Праздник уже кончился?

— Чего это ты так встрепенулась? — оскалил зубы Норен. — Не меня ждала?

— Береста…

— Ах, Береста? — переспросил Норен. — Побили твоего Береста. Хвалился он много. «Я, да возьму верх!» А побили его так, что не в сказке сказать.

Ирица вздрогнула.

— Побили?

Она метнулась к калитке, оглянулась:

— Где мне теперь его искать?

— Ладно, пошли, я тебе покажу. Это не в селе — в поле… Ишь, побежала, — недобро добавил Норен.

— Он в поле? — Ирица уже открыла калитку. — Пойдем скорее… Пойдем, — настойчиво тянула она за собой хозяйского сына, который шел медленнее ее и отставал.

— Куда ты так бежишь? — Норен ускорил шаг, когда они с Ирицей углубились в лес, и догнал ее. — Твой Берест — нищий бродяга, да еще он пустой бахвал: говорил, что победит, а самого измолотили до полусмерти. Да и зачем он тебе, а, Ирица? — он изловчился и схватил ее за руку. — Ну, зачем? У него же ни кола ни двора…

Ирица из всего услышала только то, что Береста «измолотили до полусмерти». Она попыталась вырвать руку:

— Пусти! Я все равно пойду туда.

— Сейчас пойдешь! — вдруг хрипло сказал Норен и, притянув ее к себе за руку, столкнул с дороги в кусты.

— Не дури! — сквозь зубы твердил он прямо в лицо Ирице. — Думаешь, ты ему сама нужна? Ты ведь помешанная, ты метлы от ухвата не отличишь! Он тебя держит заместо жены, а потом прогонит, когда надоешь.

— Мне надо идти, отпусти, — повторяла Ирица, упираясь свободной рукой в грудь Норена. — Отпусти, отпусти!..

Хозяйский сын больше не слушал ее. Не чувствуя, как маленькая лесовица пытается его оттолкнуть, он перехватил ее обеими руками, одной — за плечи, другой — за волосы, и Ирица не могла уклониться от его непрошеного поцелуя. Лесовице было больно и трудно дышать, не помня себя от страха, она рванулась, — и лента, зацепившись за руку Норена, слетела с ее волос. Норен встретил ее взгляд… От страха и негодования глаза Ирицы ярко светились зеленым огнем из-под упавших ей на лицо растрепанных прядей. В волосах Норен ясно различил звериные, кошачьи уши…

— Лэри! — вырвалось у него полушепотом. — Лесная тварь!

Но тут Ирица выскользнула из его рук. Вокруг повсюду были заросли, и лесовица исчезла, растворилась среди кустов, замерла в неподвижности, слилась с лесом. Теперь Норен не мог бы ее найти, даже если бы смотрел в упор.

Но Норен и не думал ее искать. С криком «Лэри!» он кинулся бежать прочь отсюда.

Чувство отвращения и ужаса гнало лесовицу все дальше и дальше в чащу. Только выбившись из сил, она остановилась и снова спряталась. Некоторое время она стояла неподвижно, вслушивалась в звуки леса. Кажется, уже безопасно…

Лесовица спустилась в овраг и напилась из ручья, пригладила растрепавшиеся волосы… До сих пор ее била дрожь. «Это не мой лес, что я тут делаю?» — была первая мысль. Место, где она появилась на свет, было далеко, она чувствовала, в какой стороне. Она закрыла глаза, вспоминая. Случилось что-то страшное, на нее напали, как волк нападает на олениху.

Люди — это опасно, от них надо бежать. «И „я“ убежала… Кто — „я“?»

Она с трудом вспомнила, что у нее было имя. Ей дал его человек. Он называл ее Ирица.

«Больше не будет называть — ведь „я“ вернусь в свой лес. Лесовица вздрогнула и закрыла лицо руками. Воспоминания нахлынули потоком. Берест проиграл, и его „измолотили до полусмерти“, так сказал другой человек, Норен, который пытался ее обнять… Но Берест раньше тоже обнимал ее — почему же тогда ей было хорошо, а сейчас так плохо? Лесовица снова решила: „Я“ уйду обратно в свой лес».