Преодолей пустоту - Валерий Пискунов

Агент. Любовь каждый понимает по-своему. Государство не может пускать на самотек развитие семьи, ведь семья - ячейка общества. Как же тогда быть с любовью?

Эина. Любовь - это еще и труд.

Агент. Не очень понятно...

Эина. Ну, как бы вам сказать? Я что-то делаю и люблю тех, для кого делаю...

Агент. Вы о труде в семье?

Эина. Нет, не только.

Агент. Я вижу, вы спешите. Еще один вопрос. Что больше всего мешает вам в воспитании детей?

Эина. Поглотитель.

Агент. Несколько неожиданно. Поглотитель решил так много проблем. Он сделал нас теми, кто мы есть. Чем же он так мешает вам?

Э и н а. Не знаю, не могу точно выразиться. Возможно, я не права. Возможно, я рутинерка.

Агент. Да, вероятно. До какой-то степени. Большое вам спасибо. Не смею больше задерживать.

- Ну как, сохранить для потомства? - спросил Амик.-"Возможно, я рутинерка, возможно, я не права"- передразнил он.

Жена оторвалась от журнала и пожала плечами. Он тщательно стер анкету-зачем множить глупости?

Далее следовал дневниковый отчет жены о прошедшем дне.

...Шел мелкий прохладный дождь. Забыла зонтик. Гия покашливает. Как бы не ОРЗ. Ксаза уж очень экестка и своевольна, Мужу вужна другая шапка...

- "Шел мелкий прохладный дождь",- прогнусил Амик и стер и эту запись.

Помучившись с полчаса, вспоминая какую-то свою мысль, показавшуюся достойной, записи, но, так и не вспомнив, он выключил магнитофон.

- Это кошмар.- Он со сладкой усталостью разделся, завалился в постель. - Всюду мелочи, порабощающие мелочи! Вместо того, чтобы не задумываясь швырять! Кидать! Чтобы чисто! Свободно!

Он швырнул на пол одеяло, потом подушку.

Жена не отзывалась. Отсутствие зрителя беспокоило его. Уж не уснула ли? Он словно бы ненароком толкнул ее. Эина тихо сказала:

- Амик, ты меня уже не любишь, да?

О женщины! Где логика? Где последовательность? И у этой женщины еще берут интервью! На смех, наверное!

- Амик, Амик!- Эипа толкала его.

Сердце колотилось, стесняло дыхание; он подумал, что ему, наверное, приснился плохой сон, он кричал во сне, и Эипа его разбудила. Он стыдился этих ночных кошмаров, лишенных логики, не зависящих от него.

- Ну что?-недовольно спросил он.

Жена молчала, держась дрожащей рукой за его плечо.

Коротко тенькнул телефон. Кто бы это? Телефон еще раз необычно звякнул. Амик снял трубку - раздался короткий резкий CBиcт. Амик постучал по рычажку - телефон молчал. Амик насторожился. Он дернул за шнурок торшера, но свет не загорелся.

Привлекло странное явление: обычно неподвижное яркое пятно голубоватого света отбрасываемого рекламой с крыши соседнего здания, медленно ползло, сползало влево, к окну.

Они завороженно следили - меняя форму, вытягиваясь и тускнея, пятно доползло до окна и пропало. И тогда в темноте oни увидели еле отсвечивающую красным надпись (такие табло висели во всех комнатах):

Внимание! Утечка вакуума!

- Амик, скорей!- Жена сорвалась с постели, кинулась к двери, но открыла ее с трудом и не полностью: через всю прихожую наискось пролегла черная, как пустота, стена.

Жена билась о нее и звала девочек. Амик едва оттащил ее, кое-как уложил в постель.

- Сделай же, сделай что-нибудь!- плакаяа Эина.- Почему ты сидишь, как истукан?! Девочки, где мои девочки?Сделай что-нибудь!

Амик наконец огрызнулся:

- Это ведь у тебя берут интервью, тебя опрашивают - вот и думай теперь, что делать.

Все же он протиснулся в прихожую, стал бить, толкать плечом, ногами вакуумную стенку, понимая принтом, как глупо и бессмысленно толкаться никуда.

Попытался нашарить дверь в детскую, словно во сне, стараясь припомнить и не в силах вспомнить, где эта дверь, как расположена комната... Ничего не было. Перед глазами стояла въедливая серо-черная пустота. Дышалось с трудом.

Он вернулся в комнату, подошел к окну.

Стекло было тепловато. За окном все та же серо-черная темень.

- Амик, а ты разбей стекло!- услышал он довольно спокойный голос Эины.

Подхватив с подоконника бронзовый подсвечник (сколько раз он жалел, что этот подсвечник почти неизнашиваемый), Амик ударил. Подсвечник зазвенел, а окно даже не звякнуло, словно это было уже не стекло.

Сев, Амик постарался припомнить все, что знал или мог знать о механизме поглотителя. Какие-то "черные дыры", выходы в смежное пространство... Что-то вроде мусорного мешка. В хозкомпьютерах, занимающихся учетом того, насколько, так сказать, закончен круг дневных забот, Амик слегка разбирался. На заводе по результатам труда, по затраченном материалам хозкомпьютеры определяли экономическую завершенность рабочего дня, завершенность продукта. Если незавершенность достигала определенного процента, продукт уходил в поглотитель. В поглотитель отправлялся и излишек: сделано должно быть ровно столько, сколько экономически необходимо.

"К чему я это?- спохватился Амик.- Ах, да, засорение вакуума, утечка продукта труда!"

О случаях утечки иногда рассказывали по телевидению. То полхолодильника пропало, то чья-нибудь машина, то склад привокзального ресторана. Утечку быстро ликвидировали. Считалось, что причиной вакуумной утечки является перенасыщенность поглотителя.

Захотелось курить. Эина двигалась по комнате-ее тень стала рельефнее-значит, посветлело. Эина наводила порядок, словно впереди был обычный выходной день.

- Эина, - осторожно позвал Амик, - там на столе, сигареты, дай мне сюда.

Все было так же, как в обычный выходной день, и ему казалось, что главное - не шевельнуться, не спугнуть...Сколько раз, просыпаясь вот так, в доскресенье, в ранний зимний день, в сумеречное утро, когда пронзительно близкая полоска зари поднимается над домами, когда тяжелокрылые на морозе вороны проплывают стороной к тучам и дымкам горизонта, он отмечал в себе быстро преходящее ожидание чего-то необычного, предчувствие события, случая. Но ничего не происходило. И сейчас тоже окажется, что все как обычно. Ничего не случилось. Это просто короткое утреннее чувство. Не нужно только спугивать обычный зимний день, привычный порядок.

Сжавшись, он следил, как плывет в сером предутреннем свете изменчивый силуэт головы, плеч жены, как ложатся на кровать рядом с ним легкая пачка сигарет и тяжелый баллончик зажигалки...

Он закурил. Длинное, высокое в неподвижном воздухе пламя ровно осветило комнату. Свет упирался в темноту и точно ею обрезался. Выдохнутый дым повис неподвижным облаком. Амйк торопливо погасил сигарету. Просыпавшиеся на пол огонечки разлетелись и быстро погасли.

- Амик, пора вставать,- намеренно заботливо позвала Эина.

- Куда? Зачем? - с усталым раздражением отозвался он.

- Не может быть, чтобы аварийная служба не работала.