Пиранья - Марина Крамер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я уже забыла, как здесь хорошо, – задумчиво произнесла Юлька, подкидывая ногой ярко-желтый лист, опустившийся с дерева прямо ей на ботинок.
– Да? А я не замечаю, – откликнулась Лена. – Как-то не до того… На работу ухожу затемно, возвращаюсь примерно так же…
– Тебе надо на что-то отвлекаться хоть иногда. Кстати, я на досуге как-то Паровозникову звонила, так вот он сказал, что вы… – Но Лена перебила:
– Ну что «мы»? Пару раз поужинали? Юля, ничего больше не будет. Ну не могу я вот так – без любви, просто чтобы кто-то был…
– А я не могу понять, что в Андрее не так для тебя? – Воронкова перебросила сумку с одного плеча на другое и продолжила: – Ну вот скажи – чего ему не хватает до твоей планки с надписью «мужчина моей мечты», а? Он красивый, надежный, умный. Самостоятельный – что немаловажно. Он тебя любит до сих пор – что вообще, по-моему, странно.
– Что же – меня, по-твоему, любить нельзя? – чуть обиделась Лена.
– Тебя-то? Можно. Только ты этого не оценишь. Тебе же надо, чтобы об тебя ноги вытирали, пренебрегали тобой – вот тогда ты ринешься к такому персонажу и начнешь его обхаживать.
– А если мне по-другому неинтересно, а?
Юлька только головой покачала и махнула рукой, давая понять, что тема себя исчерпала.
Несколько минут они шли молча, ровно до тех пор, пока буквально не врезались в группу людей, собиравших какую-то аппаратуру в большие кофры и оживленно переговаривавшихся между собой. Чуть поодаль на раскладном стуле сидела девушка с диковинной прической, завернутая в большой клетчатый плед, и пила кофе из пластикового стакана, а рядом с ней закрывала чемодан с косметикой невысокая полная женщина. У Лены при виде этого антуража почему-то заколотилось сердце – она поняла, что здесь только что закончилась фотосъемка.
И тут она увидела его. Никаких сомнений не оставалось – это мог быть только он. Никита. Это его резкий голос с недовольными интонациями, его куртка, его кофр… Это не мог быть никто другой…
Лена застыла как вкопанная – Кольцов, обернувшись, тоже ее увидел и теперь шел навстречу. Юлька сперва даже не поняла, что происходит, но, когда увидела приближающегося Никиту, зашипела, как рассерженная кошка, и почти отпрыгнула в сторону, зашла за неработающий цветочный ларек, оставив Лену совершенно без поддержки. Но Крошина этого даже не заметила, словно все ее поле зрения сузилось до размеров, вмещавших только высокую, чуть сутуловатую фигуру Кольцова в его обычных мешковатых штанах, туристических ботинках и распахнутой куртке, под которой виднелся полосатый свитер.
– Лена? – чуть удивленно произнес он, останавливаясь напротив. – Давно тебя не видел. Как ты?
– Я… хорошо, – выдавила она, не в силах отвести взгляда от его лица, такого родного и, казалось, почти уже забытого. – А ты… как здесь? Я слышала, что ты уехал…
– Вернулся. Москва – не мое, – чуть брезгливо скривился Кольцов. – Много людей, много пафоса, много суеты… Ты все еще работаешь в прокуратуре?
– Да… – Она, казалось, не замечает совершенно очевидных глупостей, о которых он спрашивает – распахнутое пальто открывало форменный костюм, не увидеть этого было совершенно невозможно.
– Я почему-то так и подумал. Ты ведь очень постоянная в своих привычках.
– Ленка, мы опаздываем! – не выдержала Воронкова, слышавшая этот диалог и возмущенная Лениным поведением до глубины души.
– Добрый вечер, Юлия, – церемонно поклонился Кольцов. – Вы, смотрю, посетили родные пенаты? Снизошли, так сказать?
Юлька проигнорировала этот выпад, сухо кивнула и, подойдя ближе, взяла Лену под руку:
– Идем, нам пора. Всего доброго, господин Кольцов.
– К чему эти формальности? Кстати, я бы был не против с вами поработать.
– А я была бы против! – отрезала Юлька. – Я работаю только с теми фотографами, которых приглашает киностудия.
С этими словами она развернула Крошину и потащила за собой буквально волоком. Лена даже не сопротивлялась и только в следующей аллее, шедшей параллельно основной, вдруг очнулась, вырвала руку и остановилась:
– Ты что?! Ты зачем с ним так разговаривала?!
– Хочешь, я тебе по лицу врежу сейчас? – абсолютно спокойно поинтересовалась Воронкова.
– В смысле?
– В коромысле! Чтобы ты в себя пришла, идиотка! Опять начинается?! Смотрит на него, как кролик на удава, а он же ничтожество! Ничтожество, хам и самовлюбленный павлин! Нарцисс! Ему же никто, кроме него самого, не нужен и не интересен, Ленка, очнись уже! Как мы вообще на него наткнулись, не понимаю?! – распаляясь все больше, почти кричала уже Юлька. – Ты бы себя видела, дурища! На тебя же больно смотреть – как лужа растеклась!
– Ничего я не растеклась… – вяло отбивалась Лена, слегка ошарашенная таким напором подруги и такой ненавистью к Никите, что сквозила в каждом ее слове. – Идем домой, я устала и есть очень хочу…
Мальчишка-курьер нетерпеливо переминался с ноги на ногу у подъезда. В его руках был огромный букет лилий, упакованный в прозрачную бумагу.
– Кому-то счастье привалило, – хмыкнула Воронкова.
Лена шагнула к подъезду и приложила чип к замку домофона:
– Вам в какую квартиру, молодой человек?
– В сорок вторую.
Лена слегка опешила – это была ее квартира.
– Не поняла…
Парень поднес к глазам планшет, на котором был укреплен бланк заказа, и прочитал:
– Улица Пограничников, дом девять, квартира сорок два. Крошина Елена Денисовна.
– Это она, – бесцеремонно ткнув пальцем в подругу, вмешалась Юлька. – А от кого такое богатство?
– Там не указано.
– Ну, что стоишь, расписывайся, не держи молодого человека, ему ведь работать нужно, – снова ткнув Лену в бок, распорядилась Юлька, забирая у курьера букет. – Нет, жизнь однозначно несправедлива – в кино снимаюсь я, а букеты несут старшему следователю!
– Ой, а вы ведь Юлия Воронкова, да? – ожил курьер, сунув Лене в руки планшет и ручку. – А дадите автограф для моей девушки? Она ваша поклонница.
– Разумеется, – очаровательно улыбнулась Юлька.
Курьер суетливо полез в рюкзак, вынул блокнот и протянул Воронковой. Та, забрав ручку у Лены, острыми мелкими буквами начеркала что-то на листке и оставила замысловатую подпись.
– Расскажу – не поверит, – пробормотал парень, убирая блокнот. – Спасибо!
– И вам спасибо за букет. Передавайте привет вашей подруге. – Юлька забрала у Лены ключ, открыла дверь и буквально впихнула оторопевшую подругу в подъезд. – На, держи. – Сунув в руки Лены букет, Воронкова вздохнула: – Как тебя угораздило въехать в дом без лифта? Хорошо еще, что этаж не такой высокий…
– Что ты все время жалуешься? Ты ж у нас «звезда», должна быть в форме – вот и занимайся зарядкой, пешком ходить полезно, – огрызнулась Крошина, пришедшая наконец в себя. – Интересно, от кого бы это могло быть?
– Ну, букет не из дешевых…
Они уже вошли в квартиру и даже успели снять верхнюю одежду, когда у Лены в сумке задребезжал мобильный.
– Алло! – пристраивая букет на краю стола в кухне, проговорила она в трубку.
– Ну как? – раздался голос Паровозникова.
– Что – как?
– Цветы, говорю, привезли тебе?
Лена испытала почти
