История костюма и гендерные сюжеты моды - Марина Борисовна Романовская

«Милые мои, — обратилась к ней спокойно и мягко Анна Павловна, — платье ведь не делает человека».

Тыркова А. В. «Анна Павловна Философова и ее время»

Расцвет ассоциаций пришелся на 1863–1864 годы. После появления романа «Что делать?» началось поветрие открывать по примеру Веры Павловны артельные швейные мастерские. Н. Г. Чернышевский подробно описал устройство таких мастерских, но в реальной жизни идеал, как это часто бывает, оказался недостижим. С мастерскими случались разнообразные коллизии. И. С. Тургенев выразил ироничное отношение к заметному увеличению числа женских швейных мастерских в романе «Дым» (диалог Суханчиковой и Бамбаева):

— Я романов больше не читаю.

— Отчего?

— Оттого, что теперь не то время; у меня теперь одно в голове: швейные машины.

— Какие машины? — спросил Литвинов.

— Швейные, швейные; надо всем, всем женщинам запастись швейными машинами и составлять общества; этак они все будут на хлеб зарабатывать и все вдруг независимыми станут. Иначе они никак освободиться не могут. Это важный, важный социальный вопрос.

Швейная машина конца XIX в.

Наиболее часто встречался сюжет, когда мастерскую создавали нигилистки, желающие трудиться ради идеи, но не умеющие шить, и работницы-швеи, которых интересовал непосредственно заработок, а никак не идеи. Им было странно, что нигилистки начинали устраивать в мастерской лекции и практиковать чтение журналов и книг, пытаясь не только общаться с народом, но влиять на него. Таким образом, возникал конфликт интересов. Находились также дамы с предпринимательской жилкой, склонные к аферам, которые, воспользовавшись для создания мастерской средствами идейных поклонниц романа, тут же после открытия избавлялись от своих благодетельниц и, забрав всех швей, открывали собственное дело. Известны случаи, когда под видом мастерских создавались дома свиданий и т. п.

Пледы, гарибальдийки… и право на образование

Это было удивительное время — время, когда всякий захотел думать, читать, учиться и когда каждый, у кого было что-нибудь за душой, хотел высказать это громко.

Н. В. Шелгунов

Все ощущали недостаток знаний, потребность учиться, особенно женщины, образование которых значительно уступало мужскому.

А. Панаева

Борьба женщин в России за высшее образование, начатая на рубеже 50–60-х годов XIX века, была полна драматических страниц, связанных с преодолением сопротивления чиновников и правительства. Череда бесконечных жалоб, выступлений, прошений, обращений, запрещений, вынужденных отъездов на учебу за границу и последующих трудностей признания тамошних дипломов в России — все эти этапы были пройдены, и завершение каждого из них становилось маленькой общественной победой.

Первое появление женщины в университетской аудитории незадолго до 1860 года упомянуто в воспоминаниях Л. Ф. Пантелеева[16]: «…Показалась фигура ректора П. А. Плетнева, ведшего под руку молодую миловидную барышню. Барышня имела резко выраженный итальянский тип, небольшого роста, всегда одета в черное шерстяное, простого фасона платье; волосы у нее были несколько подстрижены и собраны в сетку. То была Наталья Иеронимовна Корсини, дочь небезызвестного тогда в Петербурге архитектора Иеронима Дементьевича Корсини». Вслед за Натальей Корсини пришли и другие студентки. Речь идет об очень коротком периоде, когда женщинам разрешили посещать занятия в мужском университете (женских еще не было). Первые студентки стали знаменитостями. Сначала на них косились, «свистали», говорили дерзости, потом привыкли. Студенческие беспорядки начала 60-х стали поводом для моментального закрытия женщинам доступа в университеты, потому что они участвовали в радикальных молодежных кружках и примыкали к студенческим выступлениям. После запрета им оставалась единственная возможность получить высшее образование — уехать за границу. Ехали в Цюрих… Но это тоже было крайне затруднено. Надежда Суслова первая получила диплом врача за границей. Софья Ковалевская и Вера Фигнер были ее последовательницами в обучении за рубежом.

Портрет М. А. Толстой, 1891. Блуза и юбка — типичный костюм просвещенной интеллигентной девушки конца XIX в.

Первым реальным делом на просветительской ниве стали воскресные школы, возникшие в конце 1850-х годов по инициативе демократической интеллигенции. Основной контингент учащихся женских школ — работницы швейных, корсетных и других мастерских, прачечных, магазинов. Возраст: от 12 до 30 лет. Как всегда, не хватало подготовленных преподавателей, учебников и методической литературы. Обучение было бесплатным, а труд учителей безвозмездным. Преподавали там все, кто хотел и мог это делать.

В апреле 1869 года, в отсутствие официального разрешения на открытие Высших женских курсов, группа молодых активистов во главе с Е. А. Солодовниковой на деньги от концертов артистки Е. Лавровской открыла в здании пятой мужской петербургской гимназии у Аларчина моста женские курсы. Еще не высшие, а только на уровне мужской гимназии или чуть выше. Они вошли в историю под названием «Аларчинские курсы» и сыграли свою роль не только в женском образовании, но и в истории освободительной борьбы. С самого начала власти заподозрили в них прибежище вольнодумства и не ошиблись: осенью того же 1869 года там возник революционный кружок Софьи Перовской. В Москве в мае 1869 года также открылись первые женские курсы — Лубянские (размещались в мужской гимназии на Лубянке). В январе 1870 года в Петербурге под патронатом женской инициативной группы во главе с Н. В. Стасовой начали работу Владимирские женские курсы. Для чтения лекций был собран уникальный преподавательский состав из крупных ученых (А. Н. Бекетов, А. М. Бутлеров, Д. И. Менделеев, И. М. Сеченов и др.). Однако занятия заключались в пассивном прослушивании лекций. В распоряжении курсисток не было ни лабораторий, ни библиотек. Хотя занятия проходили четыре раза в неделю, времени недоставало. Поэтому параллельно устраивались дополнительные лекции на частных квартирах.

Воспоминания современников

В то время было так: сегодня у меня читают. Являются дамы с хвостами и стриженые, и гарибальдийки, и пр., и все это слушают не переводя дыхания. После лекции кто-нибудь гласит: завтра такой-то читает на Петербургской у такой-то…

А. П. Философова

Состав слушательниц был разнороден по возрасту и уровню подготовки: многие были слабо подготовлены. Часть приходила из любопытства, не имея серьезных намерений получить хорошее образование. Кроме того, нигилисток возмущало присутствие на лекциях хорошо одетых женщин — аристократок (заметьте, не наоборот!). Эти факты известны, и они хорошо иллюстрируют высокую значимость и социальную роль костюма, когда встречают «по одежке» и ты становишься либо не становишься в этом кругу «своим». Типичный костюм курсистки составляла прямая строгая юбка, приталенный жакет с поясом, блузка-гарибальдийка и маленькая шляпка. Портрет курсистки время донесло до нас вполне достоверно благодаря работам художника Ярошенко. Эффектную гарибальдийку мы можем видеть на знаменитом портрете баронессы В. И. Икскуль фон Гиндельбандт работы И. Е. Репина 1889 года,