Будь со мной (СИ) - Елизавета Горская

не посмеет!

- Что же вы делаете со мной, Александра? - прошептал он, склоняясь ко мне

ближе.

Я отпрянула, ударившись затылком об дверцу. Максим Георгиевич с минуту

смотрел на меня, затем отвернулся, положил руки на руль.

- Александра... - начал он, не оборачиваясь, - скажите, если бы вы не были

помолвлены с Павлом Сергеевичем, я мог бы рассчитывать на что-то... на что-то

большее с вашей стороны?

Нет, он просто издевается надо мной! Говорит вещи, от которых бросает в жар,

смотрит так, что не оторваться. И все ради чего? Чтобы поставить очередную

галочку в списке покоренных им женщин?

- Послушайте. Будь вы единственным мужчиной на планете Земля, даже в таком

случае вы не могли бы рассчитывать на что-то на большее с моей стороны! А

знаете почему? Потому что вы бабник, ловелас и дамский угодник. И я не хочу

стать очередной Еленой Вячеславовной, с которой приятно проводить время,

только и всего. К вашему сведению, в мои планы не входит пункт "быть

соблазненной директором". Я в подобные игры не играю.

- И вы туда же, - вздохнул Максим Георгиевич. - Вы видите то, что хотите видеть.

Вы, как и все, любите развешивать ярлыки. Бабник, ловелас... Но даже у самого

прожженного дамского угодника есть сердце. А если произошло чудо, и он

влюбился? Если не представляет жизни без одной-единственной женщины? Но

любители ярлыков не верят в искренние порывы. Они утверждают, что все это

лишь обман, с примитивной целью обладать... В тот день, на дискотеке, я держал

вас, трепещущую, в своих руках, я видел ваши полные желания глаза... И я

поверил, что небезразличен вам. Я готов был положить к вашим ногам весь мир.

Достать звезду с неба. Петь серенады под окном. Вырвать, как Данко, сердце из

груди и подарить его вам... Но вы сбежали. А вернулись лишь для того, чтобы

сообщить, что помолвлены. По вашему, я хочу вас соблазнить? Поверьте, если бы я

действительно задался этой целью, мы бы не стояли сейчас посреди дороги, не

разговаривали бы, а давно бы уже где-нибудь занимались любовью.

Я не заметила, как он придвинулся ближе. Его горячее пряное дыхание обжигало

мою кожу, рука его коснулась моей щеки, нежно провела по губам. Я задрожала и

потянулась навстречу к нему. Наши губы встретились в жадном, неистовом

поцелуе. Мы оба ждали этого слишком долго.

Но внезапно все закончилось.

Максим Георгиевич с легким стоном оторвался от моих губ, отодвинулся на

безопасное расстояние, завел двигатель. Дыхание его было прерывистым,

вцепившиеся в руль руки чуть подрагивали.

- Надеюсь, теперь вы понимаете, что вы - не очередная Елена Вячеславовна, -

хрипло произнес он, глядя перед собой. Затем вырулил с обочины и медленно

вжал педаль газа.

- Но... это ничего не меняет, - прошептала я, кусая губы.

- Я знаю.

- И вы не станете ничего предпринимать? Обещаете?

- А вы действительно этого хотите? - испытующе посмотрел он на меня.

- Неважно, чего хочу я. Это неправильно, понимаете? Я не могу допустить, чтобы

Паша страдал.

- А я? - тихо произнес он, и мое сердце взвыло от боли, на глаза навернулись слезы.

Я промолчала, с силой стиснув кулаки, так что ногти до крови впились в ладони.

- Пообещайте мне кое-что, - попросил он, когда мы уже стояли возле подъезда и

пушистые снежинки орошали наши лица, путаясь в ресницах и волосах.

- Что? - спросила я, не в силах отвезти от него глаз.

- Пообещайте, что не станете меня избегать, что позволите быть рядом...

- Обещаю.

***

На выходные я запланировала погружение в фантастические миры недавно

купленного бестселлера.

Встала я по привычке рано, переделала все домашние дела - родители в это время

смотрели телевизор, у Инги в комнате грохотала рок-музыка - и улеглась на

кровать с книжкой в одной руке и яблоком - в другой. Воткнула беруши и

принялась за чтение.

Спустя час заурчало в желудке, но я проигнорировала жалобные просьбы

организма - не хотелось прерываться, идти на кухню, слушать, как мама

сплетничает по телефону, шушукается с подружками сестра, видеть пьяную

физиономию отца, развалившегося в кресле перед телевизором с бутылкой пива в

руке.

Еще через час кто-то громко постучал в комнату, затем, не дожидаясь разрешения,

в комнату вошла Инга - в коротком топе, открывавшем плоский живот с

пирсингом в пупке, и кожаной мини-юбке.

- К тебе там пришли, - с загадочной улыбкой произнесла сестра. - Мужчина.

- Пашка? - я соскочила с постели и принялась натягивать гетры. - Он же собирался

сегодня в баню с друзьями. Может передумал и решил провести день со мной?

- А это не Павел, - вздернула одну бровь Инга и криво усмехнулась. - В тихом

омуте, да?

- Что? - не поняла я. - Как не Пашка? А кто тогда?

- Красавчик-брюнет с голубыми глазами. Весь такой брутальный, в коже и джинсе.

Ты где такого откопала? У кого-то свои скелеты в шкафу имеются, да?

- Не понимаю о чем ты, - буркнула я, натягивая поверх майки свитер. - Это,

наверное, коллега. Учитель истории.

- С каких пор у нас в школах работают такие учителя? - вскинула брови Инга. - И

зачем ему понадобилась ты?

Сестра оглядела меня с ног до головы. Не обнаружив там, видимо, ничего

интересного, задумчиво пожала плечами и, покачивая бедрами, вышла из

комнаты. Я быстро соорудила из волос дульку, зафиксировала ее карандашом и

оглядела себя в зеркале. Черт. И что ему тут понадобилось? Я сегодня, кажется,

даже зубы не чистила. Хорошо еще душ приняла и ногти привела в порядок.

Ох, не нравится мне все это. Но я обещала не избегать его. Придется держать

слово. Как бы паршиво не было на душе.

В коридоре Максима Георгиевича не оказалось. Я удивленно огляделась. В спальне

родителей орал телевизор, но самих родителей там не было. Я вошла на кухню и

замерла. За обеденным столом сидели папа с мамой, Инга и Максим Георгиевич.

Директор с отцом что-то бурно обсуждали. Я заметила откупоренную бутылку

водки, соленые огурцы, сало, хлеб - в общем, полный джентльменский набор.