Шпионские рассказы - Алексей Николаевич Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гарри попросил у бармена еще одно виски и стал думать о море и предстоящей прогулке на водном мотоцикле. Желание почувствовать скорость и свежесть ветра стало нестерпимо огромным. Схватка с морскими волнами была полной противоположностью неподвижному сидению в салоне готового к гибели самолета. Гарри даже почувствовал вкус соленой воды на губах и его снова потянуло в улыбку…
10.
… Стрелка спидометра приблизилась к отметке «140 километров в час». Дорога выпрямилась, но Макс знал, что где-то там впереди за холмом должен был быть очередной, не простой поворот.
«Логика, Макс!.. Где же твоя логика? А ведь ты всегда побеждал Гарри Блейка именно с помощью логики, – рассуждал про себя Макс. – Однажды ты даже убедил этого идиота в том, что никогда не видел официанта из ресторанчика на окраине Рио. Помнится, Гарри глазел на фото, на котором ты и тот чертов официант о чем-то спорили и тупо тер свой лоб. Ты доказал Гарри, что вы спорили официантом о счете за ужин, ведь никто не будет спорить с агентом «Януса»! Этих агентов либо убивают без слов, либо с ними соглашаются во всем и сразу…»
Стрелка спидометра качнулась к цифре 120.
«Поворот!» – вспомнил Макс.
Он еще больше сбросил скорость. Машина прошла поворот чисто, без кинематографического визга тормозов.
«Теперь, Макс, постарайся успокоиться и проанализировать эту идиотскую записку, которая – будь она трижды неладна! – не дает тебе покоя. Что в ней такого уж особенного?.. Помнишь, Гарри рассказывал этой русской бабенке о том, как он чуть не утонул в море? Уверен, что Ленка имела в виду именно этот случай. Она еще сказала тогда Гарри, что, мол, знает, о чем он думал, когда плыл к берегу. Ведь сам Гарри регулярно превращается в осла, когда пытается рассказать собственные мысли. Да-да, Ленка права, в этой записке. Человек, который борется в темноте с морскими волнами, может только молиться. Ночной шторм и, допустим, перестрелка в борделе «Веселые телочки» – очень разные вещи. И даже не потому, что в борделе нужно время от времени нажимать на курок, а море несет тебя помимо твоей воли, а потому что…»
Мысль оборвалась. Машина вошла в очередной замысловатый вираж. Макс Тирли прищурился, оценивая пропасть справа. Вечер приближался, и пространство над бездной почему-то темнело значительно быстрее, чем небо.
«… Но все-таки странно все это! Почему вдруг Ленка написала в записке именно эти три слова – «Гарри, ты молился»?»
Если бы Макс мог плюнуть, он с удовольствием бы сделал это. Снова сильно зачесалась спина. Там, в гараже Макс пару раз терся лопаткой о торец открытой двери, и дверь скрипела, как старая, перегруженная веревка. Но нужно было спешить в аэропорт и не было времени на остановку. Макс знал, что на дороге он наверняка встретится с такси, в котором Гарри Блейк приедет домой.
«Бибикнуть, что ли, ему на прощание? – хмыкнул Макс. – Стекла тонированы и меня все равно не видно…»
Мысли снова, помимо воли, вернулись к странной записке.
«Этот идиот Гарри не знает ни одной молитвы… Разумно предположить, что там, в море, он не молился, а попросту что-то кричал Богу сквозь обрывки мыслей. Поэтому он и не мог толком рассказать о них потом. Именно поэтому!..»
Дорога вильнула вправо, потом влево и стала карабкаться еще выше.
«Опаньки!!.. – пришла очередная догадка. Макс едва не расхохотался от облегчения. Правда, мысль была настолько тонкой, что ему пришлось прибавить газа, чтобы мозги заработали быстрее. – А ведь Ленка попросту намекала в записке, что, мол, теперь и она сама будет молиться за Гарри. Иначе, за каким таким чертом она написала ее?!..»
Макс Тирли все-таки расхохотался.
«Милая идиотка Ленка! Мне даже жаль, что Гарри не получил твою записку. Он бы все равно ни черта бы не понял, почему ты ее написала!»
11.
Шофер такси сидел за рулем и писал эсэмеску: «Приеду домой убью, дура!!!..» Буквы на большом 7-ми дюймовом дисплее были зловеще красными.
Гарри кашлянул.
Шофер поднял глаза и широко улыбнулся.
– Жена, – пояснил он.
Гарри молча и понимающе кивнул.
– Вам в Лауэрте, сэр?
Гарри улыбнулся в ответ:
– Как вы догадались?
– По вашему американскому костюму, – пояснил шофер. – Моя куртка, например, стоит всего сто долларов.
Шофер завел двигатель и стал рассказывать Гарри о последнем визите, точнее даже набеге, своей жены на местный супермаркет.
– По-моему ей внесли в счет даже тележку, на которой она подкатила товар к кассе, сэр.
Гарри плохо слушал. Он смотрел в окно и уже откровенно стыдился своей слабости там, в самолете, за минуту до катастрофы. Он твердил сам себе о том, что Макс Тирли не мог работать на «Янус», а в спину в Париже ему стреляла Ленка.
– … А вы что думаете, сэр?
Гарри механически переспросил:
– Думаю о чем?..
– О женщинах.
Гарри загадочно промолчал в ответ.
12.
«Просто у меня такая сволочная работа – не любить людей. Иногда мне уже хочется нажимать на курок просто так… – Макс Тирли сосредоточенно рассматривал извивающееся перед капотом машины шоссе. – Легче найти необорванную мысль в голове шизофреника, чем что-то постоянное в этом чертовом мире. Что-то пугает нас, мол, не делай так!.. Это, видите ли, не хорошо. А что мне будет за это?! Наказание?.. Ай, испугали. Ведь если я сделаю что-то доброе, то… Оглянитесь вокруг себя, идиоты! Не будет ли мне наказание от вас еще большим? И кто докажет мне, что крохотная пенсия за тридцать лет службы это не кара за честность?»
Макс Тирли закурил. Он не отрывал взгляда от дороги и профессиональная привычка – «если одновременно делается не одно, а два дела, то нужно забыть о третьем» – оборвала мысли.
Вместо того чтобы вернуть «прикуриватель» в гнездо на щитке приборов, Макс выбросил его в окно.
«Молиться она, значит, будет… – он ухмыльнулся. – А валяй, молись, сволочь!»
Не смотря на браваду мозг Макса, продолжал напряженно работать. Догадки, предположения и варианты развития событий возникали один за другим, таяли как миражи и появлялись снова.
«Химеры какие-то… – механически отметил про себя Макс. – Бред воображения».
Пытаясь отогнать очередное смутное то ли сомнение, то ли догадку майор Тирли даже помотал головой. Но возникшее ощущение новой и какой-то уже другой по своей природе тревоги, не уходило.
Макс почесал кончик носа, вернул руку на руль и
